Мне лето позвонит издалека –
из той несбывшейся, особенной печали,
где жук травинку длинную качает
и смотрит вниз, как будто с потолка.
Мне лето позвонит наверняка.
Ты это слышишь тоже? Лето ближе.
О всех пропавших в небе говори же.
Ты про кого? А я про облака.
Про свойство памяти – начать опять с конца –
всё было так... а, может быть, иначе.
Ах, сколько лет прошло? Звонит и плачет.
И жук висит для красного словца.
призрачный бледно-розовый яблоневый свет
яблоньки оперились – что им земная твердь
ангелы удивлённые смотрят во все глаза
шепчутся окрылённые надо же чудеса
воздух и впрямь шевелится чувствуешь он живой
ходит вокруг да около встряхивает головой
боже мой сколько радости в травах твоих ветрах
будто бы только вылупилась маленькая вчера
майское-выдумайское поросли нежной чушь
в строчке лесной запутался выполз погреться уж
выбежал мимо времени глянцевый паучок
знаю сама вселенная смотрит в его зрачок
Как чёрен этот свет, куда ни посмотри,
черна его кора и суетливы корни.
Но если ты любил, то, значит, говори,
что белый заяц – бел, хотя быть может чёрным.
Что он белее зим и детских снов светлей –
печальный херувим твоей нелёгкой ноши,
что он тобой храним – пушистый дуралей –
что никогда его, хорошего, не бросишь.
Некоторые стихи я вообще не буду писать.
Может, у них ужасный конец или ужас без конца?
Они проклёвываются сквозь скорлупу сознания,
а я им – цыц, не на ту, мол, напали.
Я не такая. Или такая, но не ваша,
или ваша, но не дам вам говорить.
Только через мой труп.
И представляю, как я лежу у порога.
Наверное, так драматичнее –
темно, холодный пол,
плохо закрытая дверь клацает от сквозняка.
А я на полу.
И сквозь меня, разрывая плоть, прорастают эти –
не сказанные, не написанные, с кляпом во рту.
Вы видели на ускоренной съёмке, как прорастает горох?
Примерно так.
И вот уже тела не видно, а они колосятся надо мной.
И говорят страшное.
И поют злое.
Но это уже не я.
Я птаха в кармашке нагрудном,
беспечный глазастый птенец.
Я лес толстокожий, безлюдный.
Я дерево, наконец.
Я тихая буква простая
с неспящей большой головой,
далёкая дикая стая,
игривый щенок голубой.
Я тот, кто у зеркала спросит,
и зеркало скажет: постой,
не ты ли тот воздух меж сосен,
шумящий над горькой водой?
Мы смотрели в развалин пустое окно –
там, где небо лоскутно, где небо одно
нянчит гнёзда пугливых своих аистят
и они в безвременье, притихшие, спят.
Мы читали стихи для людей, для камней –
камни стали как люди, а люди – сильней.
Каждым словом крепчали под стать облакам,
тот каштан во дворе мы прочли по слогам.
На обложках писали свои имена.
Нас посеяли здесь – просто мы семена.
Под дождём, в вековой непроглядной пыли
мы читали стихи. И они зацвели.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]