Ах, как волнуется море - как Мэри под пледом, -
если мой нос любопытный его разрезает.
Мной этот курс до последнего дюйма изведан,
так что юнцам - любопытство и смелость дерзаний,
вольному - воля, невольному - море по курсу.
Вольно летают лучами, невольно - кругами.
Третьего дня из обычного рейса вернулся.
Встретила Мэри. Ну да - и земля под ногами.
Дернул же черт через сутки отправиться снова -
вроде и не было даже особой причины.
Дернул же черт в нашей луже кита голубого
вынырнуть слева по курсу из сонной пучины...
Я же не Мэри - ни визг, ни потеря сознания
мне не помощники. Я оценил, подытожил:
может, конечно, не кит - но какое создание!
Может, конечно, не синий - но очень похоже.
Каждый охотник желает - и тем одинаков
с прочими, бьющими в цель, у которой лица нет.
Но обрывались крюки вопросительных знаков,
но не вонзались гарпуны моих восклицаний...
Ах, как волнуется море за синего гада,
ах, как меня лихорадит соленой тоскою!
Может, ни бить, ни гарпунить его и не надо,
может, подплыть да обнять его, чудо морское?
Жарко искрится на солнце веселая россыпь
Радужных брызг. Темнота-я-не-помню. Больница.
Лучше не спрашивать. Я не умею вопросы
правильно ставить. Возможно, что все повторится.
Помер сосед по палате. Сказал, от саркомы
или чего-то похожего, вроде сарказма.
Что-то из этих названий мне было знакомо,
я вспоминал целый день и, конечно, напрасно -
так и не вспомнил. Но мною довольны медсестры:
спал хорошо и с большим аппетитом обедал.
...Чем я порезался? Фразой. Мгновенной и острой:
"Ах, как волнуется море! Как Мэри под пледом"...
Я клянусь, что эти бумаги читает ветер.
Нас таким вещам, ей-богу, не обучали.
Я клянусь, что я прохожий, а не свидетель,
ну, а если заметил что - так совсем случайно,
и не понял того, что видел. А если понял,
никому не сказал и выводов сам не делал.
Почему так грозно мчатся за мной в погоню
то ли всадники, то ли кто - в оперенье белом?
Беззастенчиво пробегает мороз по коже:
закрывай - не закрывай и замки, и шторы,
поклянись им триста раз, господин прохожий...
Повернуться к ним лицом и дождаться, что ли?
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]