СНОВИДЕНИЕ НЕСТОРА
Нестор, по причине намертво въевшейся и зудящей шапочки, редко видел сны. Но когда наступили ощутимые холода, он покинул скамейку и вернулся на кладбище, дарованное ему некогда одним ушлым предпринимателем. Там со временем соорудился целый склеп, и никто ничего не имел против этого.
И вот в одну тревожную ночь Нестор забылся очень сложным сном. Попади этот сон в Музей Сновидений имени доктора Фрейда, под сон отвели бы целый зал и после долго бы гадали, что же все это означает. Фигур из жизненного, обычного окружения Нестора узнали бы без труда - Натоптыша, Олега, Гагарина, Утиля и даже недавних скаутов, которые сломались на голом месте, на энтузиазме.
Это была шекспировская пьеса, где все трагедии выдуваются из мыльного пузыря. Как сотворение мира.
Зато остальные бы согнули в бараний рог докторов Юнга, Адлера, Парацельса, Фромма и Адлера. А Эрик Берн зашагал бы за пузырем бодрой походкой.
Однако Нестор успел приметить и нечто не свойственное дням текучим и вялым. Натоптыш - он был и не только Натоптыш, а еще и Наскребыш, и Выстригатель шерсти с мохнатого тела, и Поскребыш, враг насекомым. Олег вдруг сделалась совсем себе собой женщина, и даже позволяла называть себя таковой. Да и сам Нестор преобразился: стал какой и был, но во сто крат лучше.
- Утро, мужики? - спросил он встревоженно? - Идем за банками?
Жестяные банки они собирали, плющили и сдавали в места, специально отведенные государственным законодательстом.
- Нет, Нестор, - покачала головой Олег. - Она даже не обиделось на "мужиков", хотя натянула подобие платья.
- Еще раннее утро, Нестор, - ей вторил Гагарин. - Ты слышишь, как тихо поют птицы? Все спит. Солнце, луна, звезды - все уснуло.
- Ну, это ты мне байки не заливай, - усмехнулся Нестор, обуваясь во что-то похожее на ролики, но без ходовой части.
Он сунул руку под надгробье, достал початый пузырек боярышника.
- Не поможет, - напомнил Натоптыш. - Мы же все выпиваем во сне. И какой в этом толк?
Уже сомневаясь, Нестор выпил. Нет, он определенно бодрствовал, но и спал, ибо боярышник произвел свое обычное дело: подействовал. Отчасти снотворным действием, но дареным коням в зубы не смотрят.
-А который сейчас час? - осведомился Нестор.
С граем взметнулось воронье.
- К четырем идет, - предположила Олег.
Вокруг царила беспросветная ночь. Дрожащим голосом Гагарин произнес:
- Все мы смертию умрем, но все мы изменимся...
- Апостол Павел всегда благоволил к тебе, - изрек Нестор, копошась в яме и не в силах оттуда выбраться.
- Ты бедный Йорик, - Олег перехватывала инициативу.
- Но я-то жив! -_ Нестор смахивал с себя комья земли. Сон про Уроборос.
- Ты сам не понимаешь, - печально улыбнулись Утиль и Натоптыш, хором. - Ты, вероятно, и жив, но мы-то все умерли. Что такое Уроборос?
Нестор старательно чистил себя.
- Уроборос, - терпеливо пояснил он. - Большая змея, которая заглатывает свой хвост. Она спит у меня на груди, и в этом мир.
- Спала у тебя на груди? - ужаснулся Гагарин?
- Спала, и тоже видела сны. А что?
- Да я башку ей снес, - повинился товарищ. - Боялся, ужалит еще тебя.
- Теперь всему конец, - беспечно заметил Нестор, через сонм ватников только теперь заметивший кровоточащую лопатную прореху. Штык вошел довольно глубоко, Гагарин бил от души. - Чему я учил вас? Увидитесь. Уроборос - большая удача. Символ Самости, Бога, я обретал его. Так учил доктор Юнг. Это круговой символ, наподобие мандалы...
- Мандала, - повторил Натоптыш. - Это все залетные уродуют язык.
- А что она? - взвилась Натоптыш.
Они подрагивали, изменялись и были настроены дружественно. Нестора бил легкий озноб: они уже и вытроили карикатуру на склеп, но она не спасала. Со свежеразрытой могилы на Нестора смотрело его собственное лицо, молодое и нисколько не озабоченное близостью Уробороса.
Дворник, тоже подоспевший, уже вытряхнул мусор и всю панихиду молчал, сожалея о пластиковом стаканчике многоразового использования. Сожалел о нем и Нестор, начавший впитывать сокровенное; он дал стаканчику имя погибшего американского космического корабля.
- Гробик так себе, - извинился Гагарин. - Все заладили: вообще в яму. А я говорю: это новый Гоголь родился! Нельзя с ним, как с живым.
- Все великие опились, - сказал Утиль.
- И правы были, - одобрил Нестор, который все-таки с превеликим трудом выкарабкался из могилы.
- У тебя кровь течет, - сказала Олег. - Скоро ляжешь обратно. Ты сядешь, - злобно напомнила она Гагарину.
- Змея...
- Привиделась тебе твоя змея.
Нестор мелко подрагивал, стоя грязный, в шапочке и ватниках.
- Мы не видим тебя, - печально сообщила Олег.
- Как так? Я живой, вижу вас, а вы меня - что же? И почему вы вдруг все умерли? Вчера же так хорошо отдыхали на скамейке. Кто-то, не помню, принес большую бутылку с номером...
- Ты видишь, а мы - нет! Утиль напоил нас какой-то дрянью. Ему сдали на склад под видом редкоземельного спиртосодержащего металла.
- А вдруг мне вас тоже видать! Поднимите мне веки, а то что-то не разлепить!
Вием Нестор не спал, просто комья грязи глубоко въелись ему в глазницы, да сон приложил сою нечистую руку, скопившись прозеленью в уголках глаз. Друзья вдумчиво и бережно очищали его от скверны, так что в скором времени Нестор прозрел и ощупал шапочку.
- Не вскрывали, - пробормотал он, довольный.
- И камень отвалили, но тебя все же признали! - хохотнул Натоптыш.
Нестор воскликнул:
- Теперь я вижу! Но я не вижу никого, кроме вас!..
- И хорошо. Ты, как и прежде, будешь нам поводырем.
- Я, слепой и малознающий, вновь поведу слепых? Там еще остался боярышник?
- Целый пузырек, - улыбка Натоптыша была воистину ликующий, ибо он, мучаемый соблазнами, все же сберег пузырек до тризны, и как же его измучил дьявол, бедняга постановил: отойди от меня.
Нестор принял дар трясущимися руками.
- Все мы изменимся, - повторил он. - Мы меняемся день ото дня, но этого не замечают. К этому привыкли, жаждут Большого Чуда а чудеса - они же мааленькие, - и он сложил пальцы в щепоть. Потом одним движением свернул пузырьку голову и заклокотал. Сердца адептов ударяли в унисон.
Нестор отер губы.
- Так почему же? - не унимался он. - Почему я вижу только вас и не замечаю даже чахлой рябины?
- Поводырь, - нежно сказала Олег. - Заглотил хвост змее. Теперь ничего не попишешь. Ты уловил вселенную, разматывай.
- Дело в том, Нестор, -осторожно подал голос Гагарин, - что ты-то сам жив, вот мы все умерли.
- Да, это так, - кивнул Натоптыш.
- Утиль отравил нас нашатырем. Или метиловым спиртом.
- Но я же не со зла! - возмутился Утиль, больше похожий на труп, чем прочие.
Тот искал оправданий:
- Но змея заглотила хвост! И лежит, обезглавленная.
- Ничего не поделаешь, - возразил ему Нестор. - Это был иносказательный Уроборос, его явление в мире смертных. Живые вы или нет - мне нет большой разницы. Только что будет дальше?
Душный обильный холод окутывал их, но зябко становилось лишь Нестору.
- Дальше сказывают, помыкаемся мы тут денька три, кто-то с поминками, иной и присоединится. А потом полетим. Вроде как вознесемся, и с нас осыплется шелуха. Медная мелочь. Сорок дней пути. Ближе Марса. Там нас определят - в воры или в роги...
- В кого? - не разобрал Гагарин
- Ну, в ангелов или демонов.
- В демонов? За что меня в демона?- взвился Гагарин.
- За гадюку. Она лежала и занималась возле сосцов востососанием. Хвостососанием, но можешь понимать как высокий восторг.
Нестор же уже истекал кровью от раны, нанесенной гагаринским топором.
- Сон в руку! - изумилась Олег.
- Какая там рука, - подозрительно отозвался тот.
- Его в травматологию надо, - подхватил Натоптыш.
- В токсикологию, - уперся Утиль. - Боярышника вышло много.
Нестор слабо ответил:
- Но я и не должен видеть, и не хочу. Вас мне хватает. Бог запускает наши бессмертные души в стакан с вареньем, а после вынимает и облизывает. Ему нравится. Душ мало, а пальцев и банок - много.
- Мы покормим за тебя твой тополь, - пообещала Олег, утирая глаза. Она уже не разбирала, идет куда-нибудь или нет.
- Чем это?
- Чем всегда.
Они пребывали одни в пустом Чистилище.
- Так больше нас никого и нет Это с нами одними не знают, что делать.
Нестор нашарил клюку, воздел ее, словно посох: все умерли от Утиля, но он - жив и частично зряч. Посох взметнулся вверх.
- В Рай! - объявил Нестор. - Великому Данту не хватило таланта расписать его убедительно. Но мы все сделаем правильно. Скамейка и карандаш - вот все, что нам понадобится.
...Он и нашел себя на самейке, даже с карандашом. Карандашом поделился улыбчивый дворник. Не откладывая дела в долгий ящик, Нстор высунул язык и стал выводить буквы.
- Детская площадка с той стороны, - оправдался он. И заглянул в урну: вчерашний стаканчик лежал на месте.
- Будет день, - рассудительно молвил Нестор. Дворник ушел, и он погрузился в требовательное выжидание. Кто-нибудь да придет.
июль 2009
© Алексей Смирнов, 2009-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
