НАСТАВЛЕНИЯ  НЕСТОРА

Меня зовут Нестор, и мне девяносто лет. Ну, это фантазия из небылиц. Но мы предположим.

Я сижу весь такой на лавочке, во дворе, греюсь на летнем солнце. Я одет в плотный пиджак - вероятно, твидовый или полушерстяной, мне в этом трудно смыслить. На маковке у меня солнцезащитная панама. Глаза прикрыты темными очками в роговой оправе. В ухе - бородавка размером с перепелиное яйцо. У меня очень доброе выражение лица, я румян. В руках я сжимаю трость с позолоченным набалдашником. И еще я ношу итальянские туфли в мелкую дырочку.

На самом деле у меня нет ни жилета, ни панамы, ни часов-луковицы на цепочке. Я сижу в драных трениках и футболке, в тапочках а босу ногу. И трость мне только мерещится в самых смелых фаллических снах.

Вокруг меня резвятся правнуки. Откровенно говоря, это уже далекие потомки, и я не различаю их имен. Путаю. Поэтому пусть они все будут просто называться внучатами.

Пристают ко мне постоянно: дедушка то, дедушка се.

- Дедушка, а что ты такое пьешь?

- Тебе этого нельзя пить, Петя. Бабушка моет этим стекла.

- Но оно же рыжее!

- Ты все правильно понимаешь. Там немного фанты, для запаха. Но Фанту тебе и без меня купят. У меня осталось пять копеек на Фанту.

И откуда их столько взялось? Один мой товарищ, слегка мне обязанный, коммерсант, отвел меня в клинику имени доктора Зигмунда Фрейда. Там повсплескивали руками, сразу сделали очень больной укол - и результат налицо. И не только. Я словно заново родился. Но это иллюзия, заново не рождаются. Заново только умирают, и то я в этом не убежден.

Все куда-то деваются. Раскопаешь могилку, а там - никого.

Мальчик расстроен. Я обещаю его угостить, если доживу.

С радостным воплем трудится его сестренка. Да какая - две. Они что-то лепят.

- Деда! Ты давно хотел себе памятник посреди двора! Мы тебе построим!

- Граненый стакан?

- Бери выше! Бюст в полный рост, по пояс... И медали повесим. Ты же сам хотел себе стакан, посреди двора. Прекрасное место для памятника.

Они переворачивают пластмассовое ведерко с дыркой в днище, и я вижу вполне приличный кулич. И даже почти стакан. Только бородавка не на месте - шишечкой на макушке.

- Разбуди дядь и теть, пусть они полюбуются!

- Их нельзя будить, внучеки. Сон - самое святое, что ниспослано человеку.

- А дядя Гагарин проснулся и написал на твой памятник! - злорадно сообщила Алена.

- И пусть. Человеку же нужно писать. Верно, он принял твой бюст за стакан.

- А тетя Олег садится рядышком! Вот она слава, дедушка, а ты говорил. Скоро проснутся Утиль и Натоптыш.

На это я отвечаю:

- Ребята. Внучата мои Зайчата мои. Вы еще слишком малы. В годы мои молодости я часто слушал песню про Три Окна. Я забыл, кто ее написал и пел. Окна - это прошлое, настоящее и будущее. В первом окне все светло и радостно, как у вас. Это детство. В третьем окне - безбрежный океан, состоящий из жидкости, которой бабушка моет стекла. Это будущее. В третьем окне - океан, куда выносит тех, кто уже наигрался в первом.

- А во втором?...

- Во втором - настоящее. Темный лес до небес. Ни лучика солнца, и каждый шорох пугает. Ну, словно там милиция или дружина. У меня вот всего-навсего два окна, первое и третье. Первое - за домом. Там горка, качели, и это все ждет вас, не дождется. Бегите и поиграйте.

- А если нам хорошо с тобой, в третьем?

- Тога это никуда не годится, если вам уже очень хорошо в третьем окне. Третье окно - ваше будущее. А в первом играет ваше прошлое.

- А где твое второе окно, дедушка? - не унимался Петя.

- Да я его наглухо забил. Там виден двор... вот этот самый двор. Зачем мне глядеть на него по два раза? Я и так знаю, кто с кем сидит и кто с кем угощается. Ты же видел доски, на кухне? Это и есть второе окно.

- Бабушка ругалась?

- И мама, и бабушка, и все подряд. Но что мне с того? Мужик сказал - мужик сделал.

- А ты когда-нибудь выглядывал в первое окно, дедушка?

- Приходилось... особенно сейчас. Когда вы там на голове стоите.

- Мы сделаем новую статую, - решительно заявил Петя. - Никаких стаканов. Ты будешь на коне. И с медалями. Наберем жестянок из мусорки.

- Только стакан мой не трожьте! Там я держу стакан. Пластиковый.

- Скоро дождик пойдет, - озадаченно напомнил Натоптыш, почесываясь.

- Ну и пусть! Хоть сто дождей!

- Черт! Черт окаянный, старый козел, ты во что детей втравливаешь? - послышалось из третьего окна. Это кричала детская бабушка. - Тебе своей сволочи не хватает? Марш домой, мутант! Уж я-то тебя приласкаю...

- А ты не умрешь, дедушка Нестор? - озабоченно спросил Петя. - Ты так долго живешь - поживи еще...

- Не, внучек, - успокоил его дед. - Думаю я так, что никогда не помру.

Едва не сверзившись в густую траву, он заковылял к дому. Вместо трости с набалдашником он опирался на простую коряку, сооруженную из трухлявого тополя.

- Здорово как! - обрадовался Петя.

Женщина Олег тем временем угощала Алену стеклоочистителем. И Настю тоже.

Обе потеряли сознание.

- Говорил же вам: ступайте на площадку для молодняка! - сердито молвил дет Нестор. - Сейчас начнется. -Утиль! Сваливаем отсюда!

- Ай, ай, - теперь заголосила вся лестница. Кто-то бежал, кто-то звонил, кто-то порывался выдрать Нестору бороду.

- Да ведь не я это! Не я! - отбивался тот.

Петя испуганно смотрел расширенными глазами на размоченный памятник. Это был дедушка и не дедушка.

- Ты пил? -приступила к нему мать.

- Нет, - тот испуганно замотал головой.

- Смотри у меня! В сумасшедший дом отвезут, как этих!

И действительно: в скором времени прибыла красно-белая карета и увезла Настю и Алену в сумасшедший дом. Ну, не в такой уж и сумасшедший - время третьего окна еще не наступило, но решетки на окнах имелись, это само собой.

июль 2009

© Алексей Смирнов, 2009-2023.
© Сетевая Словесность, 2009-2023.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Ирина Фельдман: Посланница Божественной Любви [Я еще не умею любить, но уже смотрю любви в лицо. Только это не романтическая любовь. Я люблю людей, которые читают мои истории. Людей, которые встречаются...] Анна Аликевич: Религия добра (о сборнике стихотворений Марии Фроловской и Натальи Захарцевой "Антоновка с Авалона") [Радование жизни, способность ощущать счастье цветения и свет надежды прежде всего – отличают творчество героинь материала. Должна ли настоящая поэзия...] Павел Сидельников: Из книги стихотворений "Долгое дыхание" [Восходит солнце. Тем и хороша, / быть может, ночь – наутро оставляет / минуту на прощанье. О, душа! / Сойти б с ума, да ум не позволяет...] Олег Горшков: Пришествие печали [Печаль в твоём вине, твоих стихах, / и в музыке, и в запахах, и в детях. / Избыта боль, куда-то канул страх, / и лишь печаль господствует на свете...] Елена Сомова: Пять рассказов [Не спеши отдавать Божью милость, самой тебе дарованную в виде любви, даже когда просчиталась. Не отдавайся ошибке и не отчаивайся...] Любовь Берёзкина: "Круглый стол" на тему "Тенденции и проблемы современной поэзии", Часть I [Наша задача: попытаться показать литературный процесс изнутри. Для этого совершенно разным, не знакомым между собой представителям литературной среды...] Людмила Свирская: Покой не наступает на Земле [Покой не наступает на Земле, / В весну не открывается фрамуга – / В глухом, непроходимом феврале / Сидим, молчим и смотрим друг на друга...] Пётр Старцев: Билет на море [Наши роботы нас никогда не простят, / Наши роботы нас не осудят. / Наши роботы нам надонатили стяг, / Под которым нас выведут в люди...] Читайте также: Андрей Баранов: Невостребованные | Екатерина Вольховская: Форма взаимодействия | Наталья Захарцева: Корми моих драконов | Владислав Китик: Дыханье, входящее в речь | Наталья Козаченко: Сашка, молчи! | Андрей Мансуров: Храбрость | Константин Морев: Екатерина Басманова: "Миллионы не моего отца" | Эмилия Песочина: "Здесь колдовские чары" | Сергей Комлев: Неба синего из Дону испить | Владимир Луг: Ностальгия по земному раю | Мария Мельникова: Как приручить тотемного зверя | Алексей Смирнов: Три рассказа | Наталья Сухорукова: На пороге: и Заикание | Виктор Хатеновский: Здесь даже камни пахнут морем | Владимир Алейников: Книга стихотворений "Плаванье" (1968 г.)