Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Обратная связь

   
П
О
И
С
К

Словесность




ШТРИХИ К БИОГРАФИИ


Пирожок, съеденный в очередной новоиспеченной пекарне, аукнулся поэту тяжелым поражением всех органов и систем. Сутки помаявшись между жизнью и смертью, поэт вообразил, что дело обошлось малой кровью, но не тут-то было. Что-то разладилось. Желудок - наверняка, а печень и все остальное - весьма вероятно. Неделю просидев на сухарях, поэт достиг опасной степени малодушия. Он отправился разбираться в частную клинику, которая как раз и открылась напротив пекарни.

Там его встретил дружный, единодушный в оценке коллектив во главе с дюжим администратором. Поэта провели по десяти кабинетам. Везде ему плескали руками, кивали, ахали, морщили лбы и насчитывали кто двадцать, кто тридцать тысяч рублей. Нащелкало порядочно. Поэт дернулся убежать, но администратор придержал его за локоть.

- Как же так? - удивился он укоризненно. - Мы потратили на вас столько времени! Давайте, подписывайте договорчик. Вот здесь. И здесь.

...Через месяц к директору клиники пожаловал посетитель.

Директор, упитанный коротыш с колючими глазками, прятался в кресле и напряженно выглядывал из бороды. Посетитель имел внешность человека художественного, не от мира сего. Пончо, шарф, берет, желтые пальцы, зеленое лицо, пронзительный взгляд.

- Здравствуйте, - улыбнулся гость и сел. - Я к вам по неожиданному вопросу.

Директор молча кивнул и подобрался.

- Я литератор, пишу биографии. Серия "Жизнь замечательных людей". Видели эти книжки? Хочу написать о вас.

- Почему? - осторожно осведомился директор.

- Что - почему?

- Почему вам пришла в голову мысль написать обо мне?

Директор произнес это строго, но было заметно, что он уже растрогался и немного растаял.

- Но как же, - развел руками гость. - Само существование вашей клиники - уже достаточный повод. Вы современный, успешный человек, выразитель эпохи. Ведь вы француз?

- Почему - француз?

- Так ведь написано, что клиника французская.

- Ну, у меня там дом, - застенчиво ответил директор. - Во Франции. А вообще, у нас французская аппаратура, французские лекарства...

- Знаю-знаю, - быстро сказал биограф. - Все это будет отражено.

- И почем? - спросил директор, не сомневаясь более в прочем.

- Что - почем? Книга?

- Да. Сколько вы хотите за написание?

- Помилуйте, да ровным счетом ничего. Она сама окупится. Я свое дело знаю. Готовы приступить?

Директор поерзал в кресле.

- Все это довольно неожиданно... Что ж, я могу. О чем рассказать-то?

Гость расчехлил планшет, утопил кнопку.

- Начинайте, а я потом наведу порядок...

- Только без диктофона.

- О чем разговор! Я понимаю. Не беспокойтесь, я быстро печатаю и стенографию знаю...

Директор глубоко вздохнул и возвел очи горе.

- Стало быть, так. Взял я кредит... Это было очень нелегкое дело. Моя история не устроила сперва один банк, потом второй, третий. Неприятности вообще навалились... не прошла одна важная платежка, я тогда занимался другим бизнесом. Подвел партнер... помню, мы вернулись из леса...

- Стоп, - выставил ладонь биограф. - Это весьма увлекательно, но несколько преждевременно. Не будем забегать вперед. Давайте сперва о детстве.

...Прошел еще месяц, к фигуре биографа привыкли. Он примелькался, получив дозволение опрашивать сотрудников. Всем им велели освещать слияния, поглощения и конкурентную борьбу, преподнося это в выгодном свете. Сам директор разошелся и многое рассказал о внутренних клинических делах: кто кого подсидел, кого вышвырнули за пьянство, кто копает под руководство, кто посматривает на сторону и ябедничает.

Однажды биограф ворвался в его кабинет окрыленный. Уже давно без стука. Он сиял.

- От вас понадобится подпись! - воскликнул он.

- Где? Зачем? - напрягся директор.

- Передача прав на экранизацию. Я принес альбом. Можете выбирать.

- Что именно?

- Актера, который вас сыграет. Вот, ознакомьтесь.

Директор задохнулся. На сей раз его по-настоящему проняло. Дрожащими руками он принял альбом, начал листать.

- Что, и этого можно? - ткнул он трясущимся пальцем.

- Этот - известная шельма, много берет. Но ничего. Можно. Мы его уломаем. У него сейчас творческий кризис. Он уже много лет снимает всякую дрянь и сам же играет.

- Да? А мне нравится...

- Вот я ему и скажу. Так и передам: не все, мол, потеряно. Подписывайте вот здесь...

Биограф упорхнул. Директор еще долго сидел в объятиях миража. Его выдернул из грез начмед. Директор разомкнул веки и обнаружил, что тот стоит на ковре - судя по виду, уже довольно давно.

- Есть деликатный момент, - заговорил начмед. - В коллективе гуляют довольно странные слухи. Они безобидные, ничем никому не грозят, но вызывают недоумение. Это касается некоторых деталей вашего прошлого.

- Кто рассказал? - взметнулся директор. - Кому отрезать язык?

Начмед отшатнулся.

- Нет-нет, ничего такого. Мы же помалкиваем. Но возникают вопросы... скажите, это правда, что вас в детстве украли цыгане?

Директор переменился в лице.

- Какие цыгане?

- Мы так и подумали. А правда ли то, что вас переправили в Таиланд и продали в сексуальное рабство?

Директор не ответил. Он побагровел, и начмед снова ответил сам:

- Именно так и отнеслись. У сотрудников зародились сомнения. Еще одно... речь идет о нашем уборщике. Как его там... длинная фамилия, не русская. Вы в самом деле собираетесь отойти от дел и прочите его на свое место? Я понимаю, что лезу не в свое дело и он достойная личность, но все же...

Директор вскочил.

- Адрес! - проревел он. - Найдите мне этого сукина сына!

- Уже, - метнулся к нему начмед. - Он, оказывается, лечился у нас. Вот все его данные...

...Директорский джип с визгом затормозил перед домом старой постройки. Путаясь в ремне, директор отстегнулся, выскочил, побежал к двери. Он приехал один.

Ему отворила неопрятного вида женщина.

- Где он? - выпалил директор, задыхаясь.

Женщина отнеслась к его появлению равнодушно и нисколько не удивилась.

- Шляется где-то, - пропела она. - Бухает со своими дружками-уродами.

- А книга? Книга где? Он же писатель, биограф?

Хозяйка выказала зачаточный интерес и слабо улыбнулась.

- Он поэт. Детский. Иногда - бард. Может, вам это нужно? Разбросал свою чушь.

Она взяла с журнального столика пару бумажных листков и протянула директору. Тот выхватил их и всмотрелся в каракули. Прочел:

"Расскажу вам без прикрас, как одной лекарней правил редкий пидарас, экземпляр шикарный!"

Буква "л" из слова "лекарня" была переправлена. Раньше там значилась "п".

ноябрь 2020




© Алексей Смирнов, 2020-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
Словесность