Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



КНИГА  ХИЛЬДЫ:
книга юношеских стихов Эзры Паунда


Поэтесса Х.Д. (Хильда Дулитл), первая любовь поэта, назвала его "вихрем зигзаобразной молнии". Ему было 16 лет, ей - 15. Она была полна мечтательности, любви к античности, прежде всего к Древней Греции, ещё не высказанных стихов. Он уже был поэтом, называл ее дриадой, учил ее латыни и греческому, писал стихи в тетрадь, которую затем переплел, назвав ее "Книгой Хильды". Ее отец, профессор астрономии Пенсильванского университета Дулитл был также директором обсерватории, и все, что находилось ближе луны, было ему не интересно. Паунд уже тогда вызывал у него подозрение своими экстравагантными манерами, а когда профессор застал молодых людей целующимися в кабинете, он и вовсе попросил их ограничить общение. Немудрено, что когда Паунд через несколько лет попросил руки Хильды, ему было отказано. Профессор Дулитл презрительно бросил, что "Эзра Паунд не более, чем кочевник". Хильда же была влюблена в него всю жизнь.

Работая над докторской диссертацией, посвященной образу шута в драматургии Лопе де Вега, Паунд начал преподавать в колледже Уобаш в Индиане. В городке Крофордсвилл с населением в восемь с половиной тысяч, гордящемся тем, что там жил генерал Лью Уоллес, автор некогда нашумевшего исторического бестселлера "Бен Гур", придерживались строгих пуританских нравов, и даже курение было запрещено. Президентом колледжа, где обучалось 150 студентов, был некто Макинтош, доктор теологии. В колледже посещение утренней службы в церкви было обязательным, и об отсутствующих писали в студенческой газете. Уже одно то, что вместо белой рубашки с жестким воротничком, серых брюк и черного сюртука Паунд носил широкополую шляпу на манер Уитмена, черный вельветовый пиджак и трость из ротанга на манер Уистлера, делало его вольнодумцем в глазах всех окружающих. К тому же Паунд курил. Однажды президент колледжа Макинтош отчитал Паунда за это, как мальчишку. Тогда-то и были написаны такие стихотворения, как "В заточении": "Соскучился я по себе подобным.//Их много здесь, я знаю... добрых лиц...//Но я тоскую по себе подобным" (перевод А. Прокопьева) и "Anima Sola" (Одинокая душа):


Ибо я странен и дик,
И пищи не ем людской,
Мой дом -это шквал, пугающий вас,
Я ливень пью ледяной.
(Перевод Я. Пробштейна)

Изнывая по общению с себе подобными, Паунд засыпáл письмами Марианну Мур, та кокетливо отвечала, и он объяснился ей в любви, предложив руку и сердце. Она ответила, что не любит гениев. Дочь президента железнодорожной компании, одного из богатейших людей в Трентоне, по-иному представляла себе своё будущее. Как-то выбежав на почту холодным январским вечером, через четыре месяца после начала работы, он встретил в городке знакомую англичанку, актрису-травести, несчастную, неприкаянную и без копейки в кармане. Он пригласил её домой, не подумав о том, что его домовладелицы, сестры Холлс, состоят в приятельских отношениях с президентом колледжа. Сестры, естественно, проверили комнату Паунда после того, как он утром отправился на занятия, и обнаружили в его кровати актрису. Хотя он и утверждал, что спал на полу, его уволили с позором за аморальный образ жизни и сообщили об этом в Пенсильванский университет. Его академическая карьера на этом закончилась. Более того, и в Филадельфии, как писала Хильда Дулитл, все были настроены против него. Так как ему заплатили до конца семестра, он в феврале 1908 г. отправился в Европу на судне, перевозившем скот (так было дешевле всего). Когда он в апреле высадился в Гибралтаре, первым человеком, протянувшим ему руку помощи, был еврей. Он помог Паунду устроиться и даже взял его с собой в синагогу (впоследствии Паунд описал свои впечатления в стихотворении "Цвет лотоса"). Так Паунд впервые в жизни столкнулся с народом-кочевником, не подозревая, что и его ждёт судьба изгоя и странника. Отослав новые стихи в журнал "Harper’s", он отправился в Италию.

Летом Паунд уже был в Венеции. Он поселился над булочной возле моста Сан Вио в Дорсотуро, неподалеку от мастерской по ремонту гондол в Сан Тровазо. Венеция вернула ему силы:


Былые силы мне возвращены
Венецианским солнцем щедрых лет.
Жизнь повторима в странствиях весны
День пряжею запутанной одет.
Мой дух - пловец, уставший от волны.
Цветов на берегу пустынном нет.
("Сан Вио. Июнь". Перевод В. Микушевича.)

Опубликовав за свой счет в Италии первую книгу стихов и отослав часть тиража отцу и друзьям, в частности, Уильяму Карлосу Уильямсу, Хильде Дулитл и Марианне Мур, Паунд отправился в Лондон, который наряду с Парижем считался литературной и культурной столицей Европы. Главными фигурами литературной жизни Лондона в то время были Генри Джеймс, Дж.Конрад, Т.Харди, Г.Уэллс, А.Беннет, Б.Шоу и Суинберн, который к тому времени уже почти не писал и в 1909 г. умер. Как пишет Тайтел, Паунд щеголял в зеленых брюках из биллиардного сукна, розовом вельветовом пиджаке с голубыми стеклянными пуговицами и в расписанном вручную галстуке. На голове у него красовалось сомбреро, из-под которого выбивалась светлая шевелюра с рыжеватым отливом, он носил бороду-эспаньолку на манер испанских конкистадоров, а в одном ухе была серьга бирюзового цвета. Он снял маленькую комнату в Кенсингтоне и жил на два фунта в неделю 1 . Паунд познакомился с Элкиным Мэтьюзом, владельцем книжного магазина, известным как лавка писателей. Через Мэтьюза Паунд познакомился с поэтом Морисом Хьюлеттом, будущим поэтом Лоренсом Биньоном, специалистом по восточному искусству, который работал в Британском музее, и с поэтом Фредериком Мэннингом, довольно посредственным, который в течение многих лет безуспешно ухаживал за молодой Дороти Шекспир (и пообщавшись с нудным и застенчивым Мэннингом, можно было понять, почему Дороти была столь равнодушна к его ухаживаньям). Мэннинг на свою голову ввел Паунда в дом Шекспиров. Дороти, как свидетельствуют ее дневники, тотчас же безумно влюбилась в Паунда. Мать Дороти, Оливия, была двоюродной сестрой поэта Лайонела Джонсона и близким другом (а некогда и возлюбленной) Уильяма Батлера Йейтса. В то время все восхищались жизненной силой и неуёмной энергией молодого американца. Когда Хильда последовала, наконец, вслед за Паундом в Лондон, он был уже женат на Дороти Шекспир.


Книга Хильды хранится в архиве Бейнеке Йельского университета и была опубликована посмертно.

(Ян Пробштейн)


"Книга Хильды" - маленькая (13, 7 см. х 10, 5 см.), вручную переплетённая, сшитая, с обложкой из пергамента книга, состоящая из 57 страниц (стихотворение на 1-ой странице написано от руки на пергаменте), посвящённая Хильде Дулитл, первой любви поэта, которую Паунд называл Из-хильда и Изольда. Так же, как "Тетрадь Сан Тровазо", "Книга Хильды" хранится в Архиве Паунда в библиотеке Бейнеке Йельского университета. Название "Книга Хильды" написано от руки чёрными, выцветшими от времени чернилами. Все стихотворения кроме двух напечатаны на машинке. Первое стихотворение "Дитя травы" написано от руки чёрными чернилами на первой пергаментной странице; ещё одно стихотворение, "Sancta Patrona", написано на обороте 55 страницы. Рукописная правка Паунда, сделанная чёрными чернилами или красным карандашом, стёрлась или выцвела от времени. Все стихотворения были написаны в 1905-1907 гг., о которых Хильда Дулитл, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом ХД, вспоминает в книге "Конец пытки", посвящённой освобождению Эзры Паунда из психиатрической лечебницы Св. Елизаветы. Стихотворения "La Donzella Beata", "Li Bel Chasteus", "Comraderie" (в первоначальном варианте сонет под названием "Era Venuta") и "Дерево" были впоследствии включены Паундом в первую книгу "A Lume Spento" (1908)"; стихотворение "Era Mea", являющееся вариацией стихотворения "La Donzella Beata", было опубликовано в книге "Канцоны" (1911), а стихотворения "Сонет августовскому покою" (в первоначальном варианте озаглавленный "Возвращаясь в душу вещей. Pax") и "Fratello Mio, Zephyrus" (в первоначальном варианте "Знамёна"), впоследствии переделанные, были включены Паундом в неопубликованную "Тетрадь Сан Тровазо" (1908).

(Ян Пробштейн)





Оглавление


 


      ТРАВЫ  ДИТЯ

      Годы летят      Благовестя
      Над нами веют воздуха тени      Цветя
      Всё нам раскроет объятья
      Ветра наши братья
      Коричнево-жёлтое
          осени платье
      Наш цвет Дадим же обет
      Никогда душой не стареть И впредь
      Окрепнем духом      Обратимся к духам
      Лесов и дубрав - нашей опоре
      И этот союз священных уз
      Скрепим печатью Чтоб не имело власти
          Над нами горе

          [...]

      Пусть плывёт над тобою свет
      Словно [?...] из воздуха платье [?]

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      * * *

      Для книжки этой не жалел я сил,
      Причудлив переплёт не без причины,
      Пергамент взял как будто бы старинный,
      Заветные слова о ней вложил,
      Но говоря о колыханье крыл
      Мистических, в своей душе глубины
      Невыразимые открыл; долины
      Поток карминно- золотой покрыл,
      Как мирро, тонкий аромат лия, -
      Запутанных, бессильных слов полна,
      Всего вместить не в силах песнь моя,
      Пусть слаб я, красота всегда сильна,
      Пусть кубок жизни пьют слова до дна.
      Ecco il libro 2 : книжица - твоя.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      КРЫЛЬЯ

      Коснулась благость дивная меня
      И ощутил я трепетанье крыл,
      И поднят ими, над землёю взмыл,
      Почуяв пальцев дрожь в своих руках,
      Сравним был крыльев надо мною взмах
      Лишь только с дуновеньем ветерка,
      Средь сосен, осенённых светом лунным,
      Который дымкой сокрывают тучи,
      Но не целует ветерок летучий,
      Лишь плещется во мгле,
            как нежный свет
      Незримого во мраке ручейка -
      Так это чувство грешное, земное...
      Но пальчиков её благословенье
      И шум священных крыльев надо мною.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      VER  NOVUM 3 

      Нежнее ты дыханья всех садов,
      Яснее света солнечных лучей
      После дождя - был умереть готов
      От самоистязанья, но своей
      Заботой нежной ты спасла от мрака
      И золото очистила от шлака,
      И магией своей меня храня,
      Дабы я духом возродиться смог,
      Ты по крупицам собрала меня,
      И вот, гляди, твой клад лежит у ног.

      Как увядает в засуху цветок,
      Как сладость позабытого вина,
      Цветов осенних слабый аромат,
      Которые лишь в памяти хранят
      Весны расцвет, - пародия тех сил,
      Что ей Творец столь щедро отпустил,
      И стала госпожой земли она, -
      Так безуханный запах возрожденья
      Унылого всё медлил, грань забвенья
      От недоверья перейти не мог,
      Пред ним маячил сумрачный порог

      Того маразматического моря,
      Где волны бьются, вою ветра вторя,
      Круша средь скал гармонию желаний
      На мелкие осколки света; там
      Бессилен компас разума, и вот
      Любовь и страх исчезли в бездне вод:

      Во мрачном замке сердца моего
      Убранство изощрённое в упадке,
      Даруя милость, словно волшебство,
      Ты собрала печальные остатки,
      Добро от зла отсеяв. В башне сей
      Ты выстроила солнечный приют
      Из золотых магических лучей -
      Часы печали внутрь не попадут,
      Их на пороге горницы твоей
      Сиянье ослепит, лишая сил -

      Там, под покровом благодатных крыл,
      Как будто дивный шёпот ветерка,
      Завет твоё жилище осенил,
      Коснулась рук моих твоя рука,
      В ту ночь даруя мне благословенье,
      И сквозь листву я струн услышал пенье,
      И радость пела средь деревьев Божьих,
      И благодать небес, казалось мне,
      В твоём жилище я обрёл вполне,
      Ты для меня и слава, и светило,
      Сиянием своим ты мрак затмила,
      Что до сих пор
      Моей душою был.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ТОЙ,  КТО  ИДЁТ  СО  МНОЙ

      "Куда б ты ни пошёл, пойду с тобой".
      Да будет так, коль будет так, родная,
      В ответ на правду правду открывая,
      Скажу: где б ни блуждал я, ты со мной,
      В лесах, где бродит поредевший строй
      Вассалов солнца, ветер сник стихая,
      Или нарядом утренним блистая,
      Заря следит с востока за землёй
      Там, где утёсы низкие нависли.
      Да, ты со мною, где б я ни блуждал,
      Пусть не видна, но всё же перед взглядом,
      Любовь мои не покидает мысли,
      Я ту пою, кто днём и ночью рядом
      Готова пить и ветерок и шквал.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      DOMINA 4 

      Прекрасна Дама моя и стройна
      Как тополёк, гнётся она
        Когда ветерок налетит озорной
      Серы глаза, как морская волна
      Но сумрачность туч мне пока не страшна
        Когда ветерок налетит озорной
      Прекрасен и прям моей Дамы взор
      Но улыбка другая с недавних пор
        Хотя ветерок летит озорной
      В глазах моей Дамы иная душа
      Иначе идёт мне навстречу спеша
        Когда ветерок налетит озорной
      Ей странно самой, что она иная
      Она зачарована, словно Даная
        Когда ветерок налетит озорной
      Длинные руки дрожат неспроста
      Не вымолвит слова, но раскрыты уста
        Когда ветерок налетит озорной
      Кудри, как листья в канун листопада,
      Но нет ни на йоту в ней от распада
        Когда ветерок налетит озорной
      Когда пряди её ворошит ветерок,
      Молитву шепчу я, склонившись у ног
        Пусть ветерок налетит озорной
      Дни бесконечны в разлуке с ней
      Домой призываю песней своей
        Пусть ветерок налетит озорной

      Песня ветра: Славу я Даме пою своей
      Выскажу чувства я всех мужей
        Когда ветерок налетит озорной
      Всё лучшее даме - таков мой обет
      Лишь песня ветра исполнит завет
        Пусть ветерок налетит озорной.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ОСАДОК

      В тени дерев осадок лёгкий лёг,
      Подобно мысли о тебе, он сладок
      И нежен он, благословенно-мягок.
      Разносит рокот песни ветерок,
      Певцы летают, прыгают у ног,
      На песню каждый из хористов падок,
      Испей литании моей осадок,
      Как бы вина старинного глоток,
      Наследье бардов древних, чтоб сполна
      Тебе во славу спел я этот гимн
      И кубок этот осушил до дна,
      В котором тонкий аромат. Даруй,
      Любовь моя, белейший мой Жасмин,
      Ты кубку этому свой поцелуй.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      PER  SAECULA 5 

      Любовь, скажи, где я тебя встречал?
      В каких обителях моих касалось щек
      Твое дыхание, как розы лепесток?
      Где я вкус губ твоих и тяжесть кос узнал?

      Где взгляд желанья в сердце посылал
      Всю алость страсти? Золотистый стог -
      Посева изобильного итог,
      Свершенного, покуда май сиял, -

      Вот наша жатва. Но о чем, ответь,
      Весенний шепчет сумрак? - Я встречал
      Тебя средь роз былого: в первый раз
      (Он был последним) имя милых глаз
      Мне поцелуй единственный сказал, -
      То имя тайное, что в сердце будет петь.

      Перевод И. Ковалевой

      _^_


            PER  SAECULA

            Где нам, любовь, встречаться довелось?
            Скажи, среди каких аллей былых
            Дыхание касалось щёк моих,
            Как аромат благоуханных роз?
            Под паутинкой спутанных волос
            Читал ответ в глазах столь дорогих
            Желанью своему, как в золотых
            Стогах зерна весенний отблеск рос, -
            Вот наша жатва. Но весною той
            Я слышал шёпот в сумрачном мерцанье,
            Средь роз былого встретившись с тобой,
            Твой первый поцелуй при расставанье
            Шептал мне имя тайное очей -
            С тех пор оно поёт в душе моей.

            Перевел Я. Пробштейн

            _^_




      ЗНАМЁНА 6 

      Бродячий брат мой ветер, ты теперь
      Вдаль гонишь листья, рыщешь, дик и груб.
      Клён в сентябре твоих краснее губ,
      А золото - предвестие потерь,
      Ты в пышных кущах крадущийся зверь,
      В ненастье бурном ты не лесоруб,
      Хоть без доспехов королевских дуб
      Доскою голой высится теперь.
      Как замок, был разубран лес на вид,
      Блистательный для королевы кров.
      О прежних лес роскошествах скорбит,
      Но я простить ущерб ему готов,
      Когда целитель всех моих обид
      Весенних не лишит меня даров.

      Перевёл В.Микушевич

      _^_




      ВЕРНУТЬСЯ  В  ДУШУ  ВЕЩЕЙ 7 

      Я летним днем, не ведая тревог,
      Люблю лежать от буден в стороне,
      Когда не властен в ясной вышине
      Над облаками тихий ветерок.
      В мечтаньях странных мой покой глубок,
      Хотя блуждает ветер в тишине
      То по одной, то по другой струне:
      На лютне сокровенной струны строк.
      Мне остается ввериться мечтам
      За неименьем красоты иной,
      Которой на земле не изъяснишь.
      Но брезжит истина передо мной:
      "Где ты свое сокровище хранишь,
      Твое, не сомневайся, сердце там".

      Перевёл В.Микушевич

      _^_




      ТЕНЬ

      Мрак снизошёл на землю; звёзды скрылись
      На дно упало солнце
      И загустевший воздух душит.
      Часов теченье вязко,
      И льются пыткой
      Минуты, как расплавленный свинец.
      Её вчера я видел.
      И вот, застыло время,
      Как вечность, длится каждая секунда.
      Покой! не беспокой меня.
      В озёрах чистых глаз твоих, я знаю,
      На дне таится летний небосвод,
      Но все ж не беспокой меня.
      Её вчера я видел.
      Покой! Из пряжи сотканы златой
      Волос её волшебных пряди.
      Её вечор я видел.
      С её уходом землю мрак обстал
      И ветер загустев застыл.
      Придёт ли день, когда по-царски
      Расплещет солнце золото своё,
      В зенит взмывая в колеснице славы?
      Ибо устали скакуны его,
      Её не видя с самого заката.
      О, если бы они восстали мудро
      На поиски её!
      Но солнце почивает в царстве Орка.
      В надир с зенита пала слава солнца,
      На дне, на дне все чудеса его
      Её вчера я видел
      И солнце закатилось с той поры.

          ТА, ЧЬЯ ДУША ПОЛНА
          ЗОЛОТОГО ВИНА
          ИЗ ЛЕПЕСТКОВ РОЗ
          ЧИСТА ОТ КОРНЕЙ ВОЛОС
          ДО САМОГО ДНА
          В НЕЙ МУТИ НИ КАПЛИ НЕТ -

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ЗЕЛЁНАЯ  АРФА

      Ты, кто бродишь в шкуре зверей
      - Эгей!            Эгей!
      Пусть эльфов рожок средь лесов и полей
      взывает            к ней
      В каштановых кудрях убор из лилей
      опасен            ей-ей
      Пусть славят твой лик рыцари фей
      он прекрасен            ей-ей
      Пусть духи ночные в тайной твердыне
            В зелёном Эрине
      Тебя изберут королевою ныне
      в горе            в кручине
      старая эльфов царица       пусть рядом
            могучим отрядом
      Шествуют гордо блистая нарядом
      полночным парадом
      Славные лорды пред взглядом твоим
      духам ночным
      Не устоять перед светом дневным
      с сердцем моим
      Соедини своё сердце хотя
      к тебе я грустя
      Немощным сердцем склонился дитя
      но мгновенье спустя
      Ибо властвую светом я смело в бой
      вступлю с темнотой
      Приворожу тебя древней волшбой
      И яркой зарёй.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      Из другого сонета:

      ТВОИ ПЕРСТЫ БЕГУТ ПО МОЕМУ
          ЛИЦУ
      КАК ГРЕЗЯЩИЕ ВЕТЕРКИ
      НО ВЫСКАЗАТЬ МЕЧТУ БОЯТСЯ ВСЛУХ

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      LI  BEL  CHASTEUS 8 

      Здесь этот замок выше всех вознёсся,
      Издалека он виден, мощно сложен
      - Из глыб обтёсанных,
      Что я могу сказать?
      А там вдали
      Древней дорога, а во рвах 9 
      Вода бурлит, неся следы
      Клокочущего моря, чей исток
      Несется с гор потоком на поля,
      Где верный виллан или бывший бюргер,
      Покинув город для трудов нелёгких,
      В поту возделывают землю, чтобы
      Узреть пшеничных золото колосьев
      И волны ячменя.

      Но под аркадой над жужжаньем жизни
      Мы пребывали меж
      Древних глыб,
      Обтёсанных богами,
      А друиды здесь руны выбили,
      Предвосхитив рожденье чуда,

      Ставшего твердыней,
      Пока был сном объят весь мир, и мы
      В тени смотрели, как трудясь незримо,
      Из чуда длани мощные ваяли

      То, что превыше разуменья смертных;
      Казалось, ни валы зелёных волн,
      Ни брег скалистый Тинтаджела 10  нам
      Отсюда не видны, лишь смутный гул,
      Как песенка без слов,
      Как лепет бюргеров, напев ветров,
      Стихает у ворот.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      АРКИ

      Сей замок, овеваемый ветрами,
      Над грохотом и пылью вознесён,
      А я как будто заново рождён,
      Я научился управлять мечтами,
      Всегда стремясь не к выдуманным нами,
      А к тем, что сами в наш приходят в сон;
      Обличий старых сбросил легион,
      И это тоже наравне с дарами
      Другими мне даровано тобой.
      Под арками, где празднуют ветра
      Свою свободу, мы содвинем чаши,
      Чтоб властвовать над собственной судьбой.
      Когда угаснуть дню придёт пора,
      Встречай меня над миром в башне нашей.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ERA  VENUTA 11 

      Когда твоя щека моей касалась,
      Как Юга первый ласковый порыв,
      К весне в лесах и пастбищах призыв,
      И прядь твоих волос, порой казалось,
      Средь пыльных толп завесой проливалась,
      От глаз уродство мира заслонив,
      Как благодатного дождя прилив,
      Как отлученье тех, кто веря в малость,
      Упрямо продолжают отрицать,
      Что Бог себя являет в красоте,
      Которую им зреть не довелось.
      Когда прольётся эта благодать,
      Подобно эльфу, мысль твоя к мечте
      Несёт тебя, как ветер розу нёс.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ДО  ВИДЕНИЯ  LI  BEL  CHASTEUS 12 

      "Во славу прежних дней под тенью башен
      Глаза твои стремились разглядеть
      Тот компас, что меня домой ведёт".

      Душа твоя полна крепчайшего вина...

      Замешкавшись, Назад отбросит пряди ветер
      И дымкой бронзовой сокрыт твой нежный лик,
      Но льётся тайный свет, являя красоту...

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      БЛАГАЯ  ДЕВА 13 

      О ты, наиблагая из всех Дев 14 ,
      Отрада мне, покой и утешенье,
      Склоняюсь пред тобой в благоговенье,
      Среди долин иль нив тебя узрев.
      Улыбкой озарённый лик воспев,
      Я сдерживать не стану восхищенье,
      И грации, и стану восхваленье
      Без устали вплетаю в свой напев,
      Но не стремлюсь ни властвовать тобой,
      Ни в играх проводить с тобою дни,
      Тростник я сердца отдаю звучащий,
      К тебе взывая лишь с одной мольбой:
      И днём, и ночью песнь мою храни -
      В ней сердца кровь и след кровоточащий.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      L’ENVOI 15 

      В старинной странной книге я нашёл
      Капризной деве посвящённый стих,
      В изящных строфах ропот не затих,
      Метафор в них цветистый ореол,
      Изыскан слог, пленителен глагол,
      Столь техника сложна в кансонах сих,
      Что я бессилен против мощи их -
      Увяла рифма, мой цветок отцвёл,
      Но песнь любви я не оставлю, ведь
      Ветрам не совладать с её игрою:
      Парис так красоту сумел воспеть,
      Что взял Елену, обрекая Трою.
      На ветер лепестки бросаю - впредь
      Ветра распорядятся их судьбою.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      ВЕТЕР

      "Я в ночь пойду", - сказал мне она.
      Но холодно смертельно под луной,
      Любимая, ты выйди в час дневной,
      Как смерть сама, природа холодна.
      Вздохнув, сказала, что идти должна:
      "Так одиноко плачет ветр ночной
      И песней всех детей зовет домой,
      И руна ветра жалобы полна.
      Держи меня! нет, подожди меня,
      Пойми меня и страх преодолей".
      И всё поняв, я жду, любовь храня.
      Но если б с ветром не был связан я,
      К нему прикован всей душой своей,
      Я умер бы при расставанье с ней.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      SANCTA  PATRONA
      DOMINA  CAELAE 16 

      В чистоте своей
      Святая Хильда молись за меня
      Длани благословенья
      На чело моё возложи
      Святая Хильда молись за меня
      На чело моё возложи
      Прохладные длани благословенья
      В чистоте своей
      На чело моё возложи
      Белые длани благословенья
      Virgo caelicola
      Ora pro nobis
       17 

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_




      RENDEZ-VOUS 18 

      В ней дух лесной, из дерева рождённый,
      И кажется, что ветер в волосах
      Её мне шепчет, словно он в сердцах
      Читает наших что-то благосклонно,
      А строй дерев, замшелый и зелёный,
      Стоящий верной стражей на часах,
      Её родня - есть сходство в их чертах,
      Вид у неё такой же непреклонный.
      Она мечтает о душе вещей
      И забывая обо мне живёт,
      Пусть скучной философией людей
      Я занят, но дубрава запоёт -
      Её зову я в замок Аскалот 19 ,
      Чтоб песнопенью внять мечты моей.

      Перевел Я. Пробштейн

      _^_


ПРИМЕЧАНИЯ

 1  Tytell John. Ezra Pound: The Solitary Volcano. N.Y- L.: Anchor Press, 1987. P. 5.

 2  Вот книга (итал.)

 3  Новая весна (лат.) См. также римечание к Canto XXXIX (ст. 24).

 4  Госпожа (лат.)

 5  Навеки (лат.)

 6  Вошло в "Стихотворения из тетради Сан Тровазо" под названием "Fratello mio, Zephyrus" (Брат мой, Зефир - итал.); перевод опубликован в книге Эзра Паунд. Стихотворения. Избранные Cantos. Т. 1. СПБ, Владимир Даль, 2003.

 7  Вошло в "Стихотворения из тетради Сан Тровазо" под названием "Сонет августовскому покою"; перевод опубликован в книге Эзра Паунд. Стихотворения. Избранные Cantos. Т. 1. СПБ, Владимир Даль, 2003.

 8  Прекрасный замок (франц.) Стихотворение из "Книги Хильды" (Hilda’s Book); перепечатaно в "Canzoni" (Лондон, 1911).

 9  Имеется в виду римская дорога Фосс-Уэй (Fosse Way, одна из основных римских дорог в Британии; соединяла Линкольн и Эксетер) от foss - канава + way - дорога (по обеим сторонам дороги были прорыты рвы).

 10  Тинтаджел - замок, легендарное место рождения короля Ричарда Львиное Сердце (см. также примечание к стихотворению Threnos).

 11  Era Venuta - не исключена игра слов между двумя языками - "Новая эра" ("Пришествие") - (итал.) и "Госпожа пришла" (лат.). Этим наблюдением мы обязаны И. Ковалёвой.

 12  Прекрасный замок (франц.) Стихотворение из "Книги Хильды" (Hilda’s Book); перепечатано в "Canzoni" (Лондон, 1911).

 13  Майкл Кинг (King, Michael. "Go, Little Book: Ezra Pound, Hilda Doolittle and Holda’s book" "Paideuma: A Journal Devoted to Ezra Pound Scholarship." 1981 Fall 10 (2) 355) считает, что это стихотворение - слишком прямолинейное и неуклюжее подражание Чосеру, хотя в лексике есть следы и более древних слоёв, в частности, "Морестранника"; так, название в переводе с древнеанглийского может звучать как "Ты благороднейшая (или прекраснейшая) из дам": "Ides" - дама, женщина, "Til" - благородная, благая, совершенная. (A Thesaurus of Old English Verse. Eds. Jane Roberts and Christian Kay with Lynne Grundy. London: Kings College, Center for Late Antique and Medieval Studies, 1995.)

 14  У Паунда употребено слово "Maydes", которое восходит не cтолько к слову "Mayd" (дева), сколько к древнеанглийскому "Maideux" - "Господь, помоги мне" (Оксфордский словарь английской языка).

 15  Посылка (франц.)

 16  Святая покровительница / Повелительница (госпожа) небес (лат.)

 17  Дева небесная /молись за нас (лат.)

 18  Свидание (франц.)

 19  В "Книге о сэре Ланселоте и Гвиневре" из "Смерти Артура" Томаса Мэлори есть рассказ о леди Элейн, Прекрасной Деве из Асталота (Шалотта), влюбившейся в Ланселота, и готовой стать его женой или возлюбленной, однако встретившей отказ рыцаря. Дева же любила его столь сильно, что умерла от любви. Перед смертью она упросила отца, чтобы он положил её тело в траурную барку и вложил в руки письмо, где говорилось бы о причине её смерти - и отправил барку вниз по течению Темзы, чтобы приплывала она ко двору короля Артура, где был в ту пору её возлюбленный. Сэр Альфред Теннисон написал на этот сюжет балладу "Леди Шалотт" и идиллию "Ланселот и Элейн". (Примечание А.Нестерова.)




© Ирина Ковалева, Владимир Микушевич, Ян Пробштейн, перевод, 2014-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2014-2024.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность