Больше всего мы спорим о том, чего не видим, не знаем - о Боге, истории и свободе.
Наконец, устанем, угомонимся - и к карте. Она у нас вместо клеенки на кухонном столе.
Очень удобно - ешь и глазеешь на разные страны. За едой они хорошо запоминаются, так
и впитываешь глазами. Есть еще одно место, где карты изучать интересно, но о нем
неприлично говорить. Мой сосед там все стены Африкой обклеил. Спросишь - где он?.. -
жена отвечает - в Африке, путешествует... А мы странствуем за столом. Когда-то Монтень
говорил, правда, давно это было - если, мол, какая-нибудь самая захудалая страна не
пустит меня в свои пределы... да что не пустит, пусть только объявит о таком решении - я
так оскорблюсь, что всю жизнь помнить буду... Видно карт у него не было подходящих, а
теперь они на каждом углу - путешествуй. Сижу, рядом Океания, так уж надоела, что
проси меня на коленях - поезжа-а-й... - не поеду! Успел Австралию разлюбить, с Новой
Зеландией - выглядят неопрятно. Жена говорит - "варенье аккуратней ешь..." - а у самой
на Мадагаскаре дырка, километров триста в диаметре. Говорит, не знаю, как получилась,
спрашивала у кота - не признается... Вот как-то сидим, везде побывали, устали, валюты не
осталось - пора домой. А неохота, чувствую, что не догулял. Вот бы, думаю, как-нибудь в
размерах уменьшиться, чтобы границ не признавая, всю землю исследовать, ногами
исходить...
Не успел подумать, как стал уменьшаться, уменьшаться... вижу - лечу, вернее, падаю с
большой высоты и на меня надвигается земля, как будто я из космоса выпал. На морской
берег шлепнулся, желтый, плоский и твердый, но не ушибся, даже не испугался, будто
обычное дело свершил. Вскочил, побежал вглубь страны, и, странное дело, изо всех сил
бегу, лапки мелькают, а все почти на месте... Скользко... Впереди бархан, кое-как
вскарабкался, смотрю - черная дыра... Нагнулся - глубоко... внизу прохладно, темно,
приятно... Мадагаскар! На задние лапки поднялся - всю землю разом увидел. Плоская она!
гладкий плоский мир - лежит, не шевелится. Докитовый период. Земля на китах живей
была - колыхалась. Куда теперь?.. По скользким странам-морям бегать?.. Подумал, повел
усами - и спрыгнул в дырку...
Чувствую - лечу, вернее, падаю в темноте, а внизу слабый свет пробивается, растет,
приближается - и вдруг влетаю, врываюсь в светлое теплое помещение, шлепаюсь на стул -
и опять цел, жив и здоров. Перед стулом стол, на столе карта, на ней остров Мадагаскар с
дыркой, километров триста в диаметре. Свет горит, жена за столом, чайник на плите
кипит... Кто-то за дверью шуршит, скребется. Жене, как всегда, лень - "иди, взгляни..."
Крошки с усов смахнул - пошел. В коридоре сосед, на полу возится, под ковриком ключ
свой ищет.
- Ты откуда?..
- Из Африки... - говорит и усами шевелит. Спинка у него в известке, лапки в пыли...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
