В этом уютном чистеньком музее собрано все, что живет и растет на скупой северной
земле. Чучела небольших животных и птиц, сухие листья и стебли, ягоды и цветы...тут же
рядом карты и фотографии местности. Здесь все мертвое, потому что это музей, а не
зоопарк или ботанический сад. Только на лестнице в стену вмурованы стеклянные сосуды.
В них живые разноцветные рыбы. Рыбы везде дома, была бы только вода. Они
подплывают к прозрачной стенке и, выпучив глаза, рассматривают меня. А я прохожу
мимо них - и тут же забываю.
Но что это?... За толстым стеклом, в цинковой ванночке, в мутноватой луже лежит
маленький, но серьезный, даже суровый крокодильчик, сантиметров тридцать длиной. Он
настоящий: вспухает и опадает кожа под нижней челюстью - он дышит, значит живет. Как
он оказался здесь, в музее мертвых экспонатов, не считая бездумных рыб, один - в грязной
посудине, замурованный в стену, выставленный на обозрение всем проходящим?... Разве он
может здесь жить? Наверное, люди ждут, когда он умрет, чтобы сделать из него удобное
для хранения чучело, и тогда, успокоенный и нестрашный - никогда не вырастет - он займет свое место на витрине, как чужеземный гость, рядом с другими мертвыми... Даже такой
маленький - он страшен, его не возьмешь на руки, как ящерицу... он смотрит круглым
белесым глазом - и молчит, цепкими лапками ухватился за край ванны, наполовину в
воде... Он спокоен и безопасен?... Как вы ошибаетесь...
Настанет день... С жалобным звоном лопнет стекло и из квадратного окна в стене, ломая
штукатурку и выворачивая кирпичи, вылезет огромная зубастая пасть, а за ней и все
десятиметровое тело, покрытое грозными роговыми пластинами, в желтой ржавчине и
слизи. Разевая пасть, с ревом он ринется вниз по лестнице, ломая хвостом перила и сметая
с пути посетителей...
Чем это кончится - трудно сказать. Может, он доберется до реки и плюхнется в спокойную
прохладную воду... а может одолеют его набежавшие со всех сторон двуногие твари...
Может быть и так... но настанет день...
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
