ЗАПИСКИ КЛАДОВЩИКА
(на пожарище найденные)
Оно и в жизни так: сперва чувства, потом разум.
Чувство оно, - как ветер, как летящая тройка, глаза прищурены, в гривах играют свирели Эрота. Но осадит разум, вонзятся в алчущие губы удила, вопьется подпруга глубоко - в самые в чресла. Так что потом телесные муки...
А дай писакам эту тему, объяви конкурс, так и начнут строчить - про сыр и мышеловку, про бедра да капкан... Да еще найдутся щелкоперы, бумагомараки, пьесу напишут, где чувство берет взятки, а то и взаймы - то гусями, то головкою сахара, а потом, как осадит разум - чувственный ревизор, так хлыщ и помчится по столбовой, станут сверкать только голый зад и пятки...
А вот у нас не так. У нас бумаг не марают и шелка не прут. Потому как у нас - цифири. Четкие, как медные буквы закона. Как в амбарной книжке. Теперь она расходной называется. У нас склады. Ну да ладно...
Итак, однажды нам случился сыр, где в мышеловку попал... разум.
По случаю зло-умышления. Ведь как крути, в этом слове тоже есть корешок - умЪ. Словом, в деле этом оба слова зело фигурируют. И оба впереди чувства.
Он был мне хозяин, пожилой бизнесмен Иван Алексеич. Его детство прошло очень давно, - еще в начале войны, ну прямо как в бородинской дымке...
Имел Иван Алексеич свое дело. Магазины у него были стройматериалов.
Торговал всем: гвоздями и скобами, жалюзями и шелковыми занавесками, печами "Синель" и кирпичами печными.
В тот в тот год цемент стал жутко возрастать в цене. Алиграх душил конкурентов, и делал по всей стране монополию. Трудно стало с цементом.
И вдруг появляется весточка. В Ростове, мол, цемент есть, причем дешевый, а кто много возьмет, тому скидка.
Ивана Алексеича на жадность не возьмешь, калач тертый. Послал в Ростов менеджера, тот звонит оттуда: продавцов душат, склады заставляют опорожнять. А цемент хороший.
Иван Алексеич не дурак, опять же сам в Ростов поехал. Убедился: да, цемент, в мешках, один даже порвал, проверил.
Все по уму, по разуму.
Отгрузили ему фуру, отправил в пенаты. Подумал, позвонил другу. Друг взаймы еще безналичкой перечислил. Загрузили вторую фуру.
Приехал домой, развез по магазинам, стал торговать. Налетели покупатели, брали помногу.
Проходит день, второй.
Однажды утром звонят: "Иван Алексеич, наших продавцов тут крутые ребята это... цементом кормят!"
- Как это кормят?
- Руки заломят, и туда, где орет - запихивают.
Приезжает Иван Алексеич на гелен-вагене. Хлопает дверкой, как створкой сортира: в чем дело?!
- Иван Алексеич, - кричат разбитые морды: - Мука!
Как, мол, мука?!
Оказывается, на югах был неслыханный урожай зерновых. Мука в складах портиться начала. Хранить негде, вот армяне и скупили. Смешали с какой-то дрянью. Вот, Иван Алексеич: на мешках номера - и все, как один, одной цифрой! Тогда как должны, ежели заводской конвейерный штамп, соблюдать очередность.
Ну, ведь не дурак же Иван Алексеич! И мешок разрывал и на ладонь этот цемент сыпал: потрясешь жменю, а он самоуплотняется меж пальцев, приятен и тяжел, как вода. Он еще понюхал тогда, хотя нюх-то прокурен, но почуял: сухотой отдает, так и есть цемент, ноздрю сушит.
А тут мука!
Иван Алексеич все не верит, пробует на язык. Она!
И, ерема глядь, нет на них бога! Ну, хоть бы что другое подсунули. А то ведь святое дело - муку!
И вспомнил Иван Алексеич детство, чуть не плакал. И не так денег жаль, как себя - того мальчика, что ходил со вспухшим животом и у немцев крохи выпрашивал... Эх, отправил бы эшелоном в то самое детство эти мешки - принимайте люди, пеките лепешки, ешьте и кормите рахитов! Изверги, так хлеб оскорбить!
И ведь да еще и муку испоганили. С чем-то смешали, теперь выбрасывай и саму муку.
То ли это жадность в нем говорила, то ли благородный гнев, который мы обычно включаем, кода нас обведут вокруг пальца, и про который забываем, когда егорим сами, - неизвестно.
Не стал более причитать Иван Алексеич, а стал будто чужой.
Лицо серо и каменно. Только глянул в облака, выдвинул челюсть, и, будто ею нас раздвинув, прошел мимо.
Закрылся в кабинете.
Долго стоял, глядя в окно.
- Бизнесу пиздец! - сказал разум.
-Тьфу!- Добавило чувство.
3. 02.11 г.
© Айдар Сахибзадинов, 2011-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2011-2024.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
|
Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
X |
Титульная страница Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |