Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




ПАВЛУШКИНЫ  ПУТЕШЕСТВИЯ


От автора

Когда мой сын Павел был помладше, мы были с ним очень дружны - теперь у него много других интересов, и дружба не такая близкая. Из нашего общения получились некие эпизоды, которые не назовёшь рассказами. Чтобы они не были совсем без канвы, я взял в основном эпизоды разных поездок. Зарисовки расположены более или менее хронологически.


Путешествие на краю подставки
Павлушка в королевском городе
Убийство царевича Димитрия
Нужно уметь разговаривать
Дед Горшков
Любовный треугольник
Антропологическая лаборатория
Иерусалимский синдром
Павлушка в Венеции
Луша


Путешествие на краю подставки

В огромном магазине с мебелью, по пути к старшей бабушке в Зеленоград, Павлушке купили уникальную подножку. Ее нужно приставлять к Шуриковой коляске - и можно ехать стоя. Такой ни у кого нет. Мама говорит, что теперь можно пересечь все Коломенское до дворца Алексея Михайловича и обратно - и не устать. Подножка красивая, устроена умно. С одним колесом, но не упадешь. Надо бы ее опробовать, только мама что-то не собирается гулять. И подножку приставлять тоже не хочет. Она не любит вникать в технику. А Павлушка наоборот очень хочет, так что получается серьезное противоречие. А когда так получается, то, не сговариваясь, Паша с мамой начинают громко дискутировать, потому что тогда папа оторвется от книги или от компьютера и обязательно поможет.

- Мама, когда же ты приделаешь подставку?

- Паша, мне сейчас не до того, Саша капризничает. Разве ты не видишь?

- А я хотел ее проверить!

- Паша, ты разве не видишь, что я сейчас не могу? Проверишь завтра, если получится.

Примерно такая беседа происходит. Потом Павлушка может поплакать. Потом папа, конечно, подходит. Он не может остаться в стороне. Папа кряхтит, ему не очень-то охота заниматься подставкой, но это только в самом начале. Потом папе становится тоже очень интересно. Он тоже бывший мальчик.

- Так, - говорит папа и смотрит в инструкцию, - так. Ага и вот так. Это так. Все ясно.

Он закрепляет какие-то штуки на ось.

- Вот и все! Теперь только надеть подставку. Тааак, - говорит папа, - ага. И смотрит в инструкцию. Ааа! Вот, оказывается, тут должно вот так! Ага!!! Вот и все!

Павлушка только говорит "да", чтобы и не мешать, и при этом не оставаться в стороне, обеспечивая моральную поддержку.

- Это у нас это, хм, все ясно! Все ясно. На ту, значит, эту самую. А это сюда. Хорошо, это сюда. А эту пимпочку вот сюда в дырку. Тут, значит, стопорящая ххххх... эээ... стопор резинки, или как... И вот тут она как раз это самое. Встань-ка, Павлушка!

Павлушка встал. Все отлично! Папу так оживила работа над прикреплением подставки, что он вдруг сказал:

- А что, пойдем испытывать?

- Испытывать на улицу? - Павлушка улыбнулся до ушей от радости. - Пойдем. Мама, собирай меня быстрее, мы пойдем на улицу испытывать подставку!

Мама тоже немного удивлена.

- С Сашей пойдете?

- А как же, с пустой коляской не пойдем!

Папа не часто любит гулять с детьми. Он говорит, что гулянья с ними нет - одно простаивание на игровых площадках, не слишком полезное для здоровья. Но с подставкой - другое дело!На улице стояла довольно поздняя весна, зимние какашки собак вольготно растеклись на последнем слое грязного снега под мягким ярким солнышком. Паша порывался соскочить с тротуара в одну из куч, потому что по тротуару свободолюбивым детям ходить тяжело. И поэтому тоже папе не нравилось гулять с детьми. Но теперь нашёлся выход из области не высоких, но очень удобных технологий.

- Давай-ка, Павлушка, лучше становись сразу на подставку и поедем в Коломенское. Там чище и места больше.

- Да, там особо больше места, - подтвердил Павлушка, который обожал в том возрасте вставлять не впопад разные взрослые слова. - И вообще-то там хорошо

Павлушка встал на подножку и поехал как настоящий... Он сразу не придумал, как настоящий кто, но ему сразу понравилось. Сразу становишься на голову выше, а еще папа идет быстро, и поэтому кажется, будто едешь на настоящем транспорте, например, на телеге или на яхте, или на санях, или на велосипеде, только не крутишь педали. Также можно не сторониться собак. Павлушке от радости сильно захотелось разговаривать.

- Удачная подставка! Можно особо ехать и вообще не двигать ногами. Скорость приличная-то. Как на моем велосипеде. Даже быстрее, чем на моем велосипеде. И медленнее чуть-чуть, чем на большом велосипеде, так сказать. Вот нас оранжевый дяденька обогнал на большом велосипеде-то.

Когда Паша от радости разговаривает, можно говорить в ответ только "да", потому что он говорит только в утвердительном оптимистическом ключе и не задает вопросов. Когда Паша задает вопросы, сразу заметно, потому что он обязательно повторит хоть пять раз, пока не ответят.

- Очень хорошо ехать на подставке. В кадетской школе строятся ребятки. Там под надувным куполом у них теннис и футбол и особо баскетбол. Вся горка наша растаяла. Там построили новую беседку. Теперь уже мы не сможем особо сходить по льду на остров, где шлюзы. Тут отстаивается грязная вода, потом ее в целом выпускают в речку нашу Москву-реку. Оранжевые дяди опиливают деревья. А вот пляж, мы ходили на него зимой.

Павлушка сошел на минутку с подножки и направился к воде. Несколько быстрых ручьев промыли мелкие руслеца в песке, красиво блестели змейками и приятно, а не больно, били в глаза. Деревянные лежаки с деревянными зонтиками, которые почему-то поставили в начале зимы, в самые морозы, теперь окружены бутылками, осколками бутылок, пакетами из-под всего и прочим мусором. Тут Саша, который в самом начале прогулки заснул в коляске, подал голос. Это значит, что просыпается, - надо идти. Павлушка это знает не хуже других. В парке дорожки широкие, почти сухие и чистые. Тут весело. Можно взять палку, можно взять две палки. А вот река Жужа. Только вот воды в ней нет!

- Паап, папа, а где вода? Как же здесь будут лебеди жить?

- Нормально будут жить, Павлушка, точно так же, как в прошлом году, вода появится, не беспокойся, как только все растает.

А еще к пустой пока что пристани подойдут катера и можно будет кататься, как они с подругой (так Павлушка называет няню) Мариной в прошлом году.

Между тем необходимо проверить лед, который остался в сливных канальцах у края мостовой. Наверное, с ним что-то не так. Он и не растаял, и при этом погрузился под воду. Необходимо проверить как следует, как это он тонет в воде, как им можно там управлять палкой или ногой. Необходимо проверять и проверять. Очень упорно. Проверять до того момента, пока не окрикнет папа - иначе в проверке нет никакого смысла. Раздолье и ручьи под солнцем увлекают Павлушку. Здесь и правда лучше, чем около дома.

- Давай будем сюда ходить примерно каждую минуту! - говорит он, еще не до конца выучивший меры деления времени.

- Давай лучше каждую неделю, - поддерживает папа.

- Да, каждую неделю будем ходить. Тут мне нравится. А вот та гора выше, чем у твоего брата Олега в Черноголовке?

- У друга Олега. Думаю, выше.

- А я думаю ниже.

- Да точно выше.

- Ну сколько в ней километров?

- В этой метров пятьдесят, а в той тридцать.

- А я думаю, что в той примерно пятьдесят, а в этой тридцать.

- А зачем ты спрашиваешь, если все знаешь?

- Чтобы просто уточнить.

- Уточнить, болван ли я или нет?

Павлушка хохочет.

- А что на той стороне-то примерно? - спрашивает Павлушка, глядя в сторону Люблино.

- Я думаю, примерно промзона.

- А что это такое - промзона?

- Ну, всякие склады, заводы, отстойники.

- Давай поедем туда завтра в промзону?

- Не уверен, что туда мы сможем проехать.

- А я думаю, что сможем.

- Надо на карте посмотреть дорогу.

- Да, давай возьмем с собой айпад и посмотрим дорогу, как туда проехать.

На том и порешили. Если Павлушка добивается в переговорах подходящего решения, он успокаивается и даже иногда забывает о предмете переговоров. Павлушка вновь залез на подножку и теперь, исчерпав ненадолго темы для разговоров, стал петь обычную извозчичью песню.

- А река-а-а, а река-а-а, вот течет река-а-а-а, а в нее текут ручьи, а в нее текут ручьи, много-много ручьев, тает снег - текут ручь-и-и. Та-а-ает снег - текут ручьи-и-и. Вытекают с горы ручьи-и-и, потому что тает сне-е-ег. Вытекают с горы ручьи-и-и, потому что тает сне-е-ег. И Текут тут по дороге-е-е.

В определенный момент песня становится совсем простой, двусложной.

- Рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей, рее-кааа, руу-чеей.

Слева на скамейке греются двое дворников с метлами и лопатами. Они громко беседуют на узбекском языке и сбивают Павлушку с медитативного настроя.

- Смешные! - говорит он. - Как англичане. Из заграницы, скорее всего, приехали.

Папа с улыбкой подтверждает, что это точно так. Тут в поле зрения Павлушки попало кое-что вдали.

- Паап? А что это вот на том доме навалено там? Вот на том - бежевом с белым что-то навалено бордовое.

Павлушка ходит на занятия по рисованию, а еще мама умеет рисовать, поэтому он хорошо умеет называть цвета.

- Это, Павлушка, называется мансарда или еще пентхаус.

- Я бы тоже хотел жить в той мансарде.

- А мне кажется, в той мансарде не слишком хорошо.

- А мне кажется слишком.

- А вот представляешь, Павлушка, жить-то приходится под самой крышей, а крыша как у скворечника. И протекать может.

- Впрочем, да. Дождь особо пойдет, - и будет капать в комнату.

- Но есть другие, хорошо продуманные пентхаусы.

- Я хочу жить на последнем этаже, но не в скворечнике. Какой самый высокий этаж?

- Точно не знаю, но это по-моему в Дубае.

- По-моему мы сможем поехать в Дубай?

- Сможем, и сможем даже подняться на верхний этаж.

- А жить там сможем?

- Наверное, нет, там жить очень дорого, это только для очень богатых людей.

- А мы разве не очень богатые?

- Не на столько.

- Так надо-то стать богатыми. Давай будем копить деньги! Я, например, могу часто ходить на занятиях покупать горячий шоколад или маленькую шоколадку, тогда автомат дает очень много денег.

- Договорились, будем копить деньги.

Павлушка, построив этот важный план, затих, и, слегка мыча песенку, ловил заинтересованные взгляды прохожих. Мало у кого есть такая подножка! И все обращают внимание, что немаловажно. И брат все время спит и не привлекает ничье внимание, что тоже немаловажно. Еще немного попев, Паша заснул стоя. Так, если не брать во внимание животный мир, могут спать, только дети и солдаты срочной службы. Папа только немного помогал не падать, придерживая Павлушку за шкирку.



Павлушка в королевском городе

Вот какую историю рассказал нам Павлушка о том, как он ездил в Мадрид.

Однажды весной Павлушка с папой, мамой и Шуриком поехал в королевский город Мадрид. Это столица Испании. В ней живут короли, но не совсем настоящие, которые воюют и казнят, а больше для красоты. Сейчас, который король, Филипе, болеет за клуб "Атлетико", как папа. У "Атлетико" форма с бело-красными полосками, и их называют матрасниками за это. Но ничего такого Павлушка на матрасах не видел. У него дома есть несколько матрасов, в том числе ватных, старого образца, и ничего похожего. Папа говорит, что такую отличную игру за такие деньги показывать может только "Атлетико", хотя папа и не очень в футболе соображает. А Фелипе - король сам живет недалеко от места, где поселилась папина троюродная сестра Катя с мужем-испанцем в белом просвечивающем доме.

Муж у Кати - длинный испанец, наполовину американец, зовут Марком. Его мама выросла на Гавайях, где служил дедушка во флоте, а его прадедушку японцы разбомбили в порту Перл-Харбор в ноябре 1941 года, во время Второй мировой войны. А у нас в России тогда как раз была битва за Москву, которую хотели захватить немецкие нацисты с Гитлером. А вот фамилия у Марка испанская, только Павлушка забыл, какая точно, но одна из таких: Родригес, Гонсалес, Сервантес, Фернандес или Менендес.

Павлушка заезжал в гости к Кате с Марком. У них есть дети Кей, Кеану и Вероника. Кей и Кеану - это гавайские имена, а Вероника - из России. Когда Павлушка пришел в гости, Вероника зашла к Кеану в комнату, а он ей за это дал в глаз и разбил очки. За это ему влетело. Но вообще-то это иллюстрирует, как гавайцы относятся к своему жилому помещению.

Павлушка в гостях ел огромные креветки, тортилью, наподобие картофельной запеканки, и треску поджаренную, а еще хамон и паэлью. Хамон - это такая ветчина. Ее только испанцы умеют делать правильно. Это нога свиньи, папа даже привез одну такую дедушке в подарок. А в одном кино главный герой убил своего соперника ногой хамона, он работал на хамоновой фабрике.

А пили воду и вино. Вино было такое хорошее, что у папы к концу вечера стало двоиться в глазах, и он все время находился с одним закрытым глазом. Мама на него за это сердилась, потому что нельзя в приличные гости с папой прийти, у него вечно начинает двоиться в глазах. Зато хоть папа не забывает, как разговаривать на иностранном языке, и свой язык у него почти не заплетается.

А сначала Марк показал Павлушке хорошие места - королевский дворец, и площадь Солнца. Она так называется, потому что в Мадриде 315 дней светит солнце. Папа там фотографировал детей фотоаппаратом "ФЭД", который ему подарил дедушка 30 лет назад, а он все равно делает крутые фотографии.

Потом они ели в самом древнем ресторане мира "Племянник Ботина". Он, конечно, не самый древний вообще, а самый древний из тех, которые работают. Ни один 300 лет не работает подряд. "Ботин" вообще-то переводится как добыча - мама знает, потому что учила испанский язык, но в данном случае это фамилия француза, который был сперва Ботэн, а в Испании стал Ботин. Это все папа прочел на меню.

Там Павлушка съел крокеты с креветками, а молочного поросенка, которого все берут, есть не стал. Марк же знал, что надо заказать, вот они и заказали: гаспачо, потому что было уже жарко, хотя и март, это такой помидорный холодный суп. Заказали телячий филей, заказали картошку жареную, заказали компот, воду, вино с фруктами - сангрию, заказали артишоки с хамоном и еще кое-что. Очень было вкусно, но Павлушка только и делал, что дрался с Кеану.

Потом Марк позвал всех есть чуррос - жареные в масле палочки из теста. Папа сказал, что они похожи на хворост: у него в детстве такие штуки часто готовили, так как не было ничего в магазинах. Эти палочки едят с горячим шоколадом - макают туда.

А дочь Марка Кей занимается гимнастикой, хоть и высокая, шла в чуррерию колесом, потому что ей балетками натерло ногу. Она была во всем белом, специально так нарядилась для встречи иностранных гостей. И ей пришлось купить другие туфли с мягким задником и не подходящие по цвету, хотя она долго сопротивлялась против такого уродования ее наряда. А не дело ходить по центру города колесом. Даже у гимнастки может закружиться голова.

Самая знаменитая чуррерия, куда Кей хотела прикатиться колесом, находится в переулке около клуба "Театро Джой Эслава". Он существует уже 150 лет! Марк рассказал, что там раньше было кабаре, где женщины красивые танцевали, а 40 лет назад сделали дискотеку. А клубами вообще в Испании принято называть только футбольные команды, а дискотеки называют дискотеками. Это только у нас, как в Америке, стали называть дискотеки клубами, а испанцы не стали.

А чуррос с горячим шоколадом надо запивать водой, а то это слишком тяжело для пищеварения. Поэтому Павлушка и компания набрали кучу чуррос, шоколада и воды, и заставили продукцией весь стол. Еле-еле съели половину и пошли домой.

Павлушка с семьей поселился около вокзала Аточа. Мама нашла там маленькую подходящую квартирку. Там много очень черепах. Не в квартире, а на вокзале Аточа. Они живут в оранжерее, в пруду. Очень-преоченьмного черепах. Они сидят и блестят. Павлушка же живет напротив магазина, где работает китаец. Там папа покупает пиво с вином, потому что магазин - круглосуточный. А за углом у них кафе, там официантом - португалец, он продает Павлушке шоколадный коктейль по 3 евро за стакан, а сам его берет в магазинчике по соседству - в бутылке по 2 евро за бутылку.

Когда папа заметил такое, португалец усовестился, и принес бесплатно немного увядшей картошки фри и прохладных куриных крыльев. Но папе было просто забавно, он не возмущался, да и мама на вкус сразу поняла, что это коктейль из магазина.

От Павлушкиной квартиры недалеко и до центра, и до стадиона "Висенте Кальдерон". Поэтому с утра мама пошла гулять в парк Ретиро и в музей Прадо, а Павлушка пошел с папой на стадион. Павлушка уже был в музее Прадо. Его особенно поразила картина "Сатурн пожирает своего сына", но не Гойи, а Рубенса: там Сатурн - такой крепкий косматый старик, типа деда мороза, только голый, с посохом. Павлушка вроде бы боялся, а сам то и дело с разных сторон подходил посмотреть на Сатурна, который вцепился зубами своему маленькому ребенку в бок и пытается отожрать кусок. Очень страшно! А Сатурн был в Древнем Риме у язычников - это которые верят во многих разных богов - главным богом, то есть Кроносом. Он жрал детей, чтобы они его не свергли с поста.

Так что Павлушке по второму разу было не прикольно идти в музей Прадо. Он пошел с папой на стадион. Только сперва пришел дядя-испанец, которому папа позвонил, что стиральная машинка не работает. А испанец, веселый дядя, говорит: "Спорим, что работает?" Засунул зубочистку рядом с кнопкой пуска, и машина заработала. Он сказал, что в Испании вся техника чинится зубочисткой и предложил Павлушке поэтому переезжать в Мадрид. Потом Павлушка с папой пошли на стадион, чтобы забрать билеты, которые папа купил по интернету.

До стадиона надо было пойти налево по улице Луиса де Леона - это такой был в древности испанский поэт - алхимик. Папе нравятся алхимики, поэтому он знает. Алхимики говорили, что умеют делать искусственное золото, но больше они славились тем, что подходили ко всему не по отдельности, а в общем. Они считали, если, например, лечить печень отдельно от того, чтобы говорить правильные слова и исполнять правильную музыку, то ничего не получится, грубо говоря. Поэтому Луис де Леон старался писать правильные стихи. Он соединял в них всякое разное. И он также перевел на язык простолюдинов Библию, а за это его признали еретиком и посадили в тюрьму на пять лет. Он там написал такое стихотворение, а папа его по-быстрому перевел:


"Здесь зависть с ложью
В заточеньи
Меня держали,
И не зная
Стремлений мудреца
Оставить
Сей мир порока и злословья,
И жить отшельником
В пещере,
Постясь, в молитве,
И лишь богу
Давать отчеты
Без желаний,
Без зависти и сожалений".

Рядом со стадионом, по пути, везде продавались флаги команд "Атлетико" из Мадрида и "Барселона" из Барселоны. Павлушка решил болеть за "Барселону", чтобы было интереснее, против папы, и купил себе их флаг. А папа купил Шурику в магазине при стадионе две майки, которые застегиваются под памперсом. И когда мама с Шуриком гуляла в парке Ретиро, все там говорили, что тоже болеют за "Атлетико". Испанцы вообще - общительный народ и любят детей, а картину, как Сатурн жрет сына, их художник Гойя от ужаса написал, это сразу видно.

К половине девятого Павлушка с папой пошел на стадион. Они опоздали-то всего на три минуты, а "Атлетико" уже забили гол. И всю оставшуюся игру 87 минут никто гола не забил. Но все равно было очень увлекательно смотреть на игру, потому что она была напряженной. Это все же была одна четвертая финала Лиги Чемпионов, и если бы "Барселона" смогла выиграть со счетом 2:0, то она бы пошла дальше, а не "Атлетико". Так торжественно было на стадионе, который гудел, будто живой, что Павлушка даже иногда не понимал, наяву это все происходит или во сне. А папа ему говорил, что наяву.

А обратно после матча вся улица была запружена толпой людей. По потоку ходили продавцы пива и чипсов. Испанцы не шли домой, а занимали постепенно все бары, чтобы обсудить победу. На следующий день португалец в кафе за углом тоже жаловался, что пришлось "атлетиков" до 5 утра обслуживать. Вот, что рассказал нам Павлушка про Мадрид.



Убийство царевича Димитрия

Павлушка больше всего из истории уважает сведения о мертвых царях и других выдающихся людях, например, капитанах и пиратах. Главное, чтобы от них остались одни кости. Даже когда Павлушка ходил на выставку художника Нестерова, ему там ничего особо не понравилось, даже дедушка Сергий, который раньше страдал дислексией, а потом стал святым. А очень понравился ему мертвый мальчик - царевич Дмитрий. Павлушка долго смотрел на улыбающегося с закрытыми глазами мертвого мальчика и говорил всем: "Это мертвый царевич - мальчик! Настоящий убитый мальчик!". Будто не мог никак поверить, что мальчики тоже бывают мертвыми, тем более убитыми.

- Между прочим, - сказала мама, - мы скоро поедем в город Углич, где царевич Дмитрий погиб!

Павлушке очень часто везет, но он пока думает, что таков естественный порядок вещей в жизни, и принимает это без изумления. С прагматизмом.

- Сколько надо поспать ночей до того как мы поедем в Углич?

- Немного, всего семь.

- А я думаю, что три.

- Нет, семь, раньше не получится.

Павлушка знает, что тут, в делах поездок, торг и его искусство переговорщика бесполезны, поэтому предпочитает временно забыть об этом, тем более, что при его насыщенном распорядке дня это совсем не сложно.

Папа сказал, что царевича Дмитрия убили злые, которые не хотели, чтобы он стал царем, но Павлушка в этом справедливо усомнился: он спросил, видел ли это папа, а папа сказал, что не видел. Павлушка собрался сам разобраться.

- А мы увидим примерно место, где убили царевича Дмитрия?

- Увидим даже не примерно, а точно, - сказал папа.

И Паша стал дальше думать о том страшном преступлении. А папа подумал, что раз Павлушка так много думает о смерти царевича Дмитрия, неплохо бы ему получше изучить все это дело.

Когда прошла последняя ночь перед отъездом папа встал даже раньше Павлушки, хотя такое бывает очень редко - папа сидит до поздней ночи. А Павлушка наоборот заспался, потому что долго думал, как поедет к царевичу Дмитрию, а под утро ему снилось, будто они играют с царевичем Дмитрием в Коломенском овраге в лазутчиков. И поэтому мама будила Павлушку ласковым словом "сплюшка", гладя его по животу и по ребрам.

Дорога в Углич не показалась Павлушке длинной, потому что сразу после Сергиева-Посада, укачавшись на ухабистой дороге, он заснул. Рядом в кресле для младенцев уснул брат Саша. А когда он спит, от него тоже спать хочется. У Павлушки кресло почти взрослое, ему еще немного осталось в нём ездить. Примерно семь лет. До двенадцати.

- Вот как быстро приехали в гостиницу! - удивился Павлушка через три часа пути.

Чтобы папу не злить, пока он собирает коляску-трансформер, Павлушка с мамой и Сашей пошли устраиваться. Павлушка очень любит гостиницы. Он их более правильно и логично называет гостиные или гостинции. Потому что там гости и гостинцы. Там можно почувствовать себя, будто в новом доме.

Павлушка вообще очень любит путешествовать. Когда он предлагает папе и маме сменить квартиру, значит, он давно не путешествовал и ему приелся быт. Особенно Павлушке понравились города: Ярославль, Владимир, Суздаль, Пески, Венеция, город с черепахами Мадрид, город, где жили рыцари, Англия, где Павлушка не был, но уверен, что Англия - это везде, где не по-нашему, Черноголовка, где живет бородатый Олег, которого Павлушка считает папиным братом, Зеленоград.

"Гостинция" в Угличе Павлушке очень понравилась: из нее видно широкую реку Волгу и пристань с большими теплоходами, но Павлушка-то приехал сюда не рассматривать пристань.

- Па, а когда ты покажешь, где царевич Дмитрий погиб? - спросил Павлушка, чуть только успели заселиться.

- А вот надо сначала немного подкрепиться, и потом сразу покажу.

- Тогда давай скорее пойдем подкрепляться.

- Сейчас Саша подкрепиться от сиськи, и пойдем.

Но вот и Саша подкрепился, и Павлушка тоже подкрепился вместе с папой и мамой. Он съел три блина и мороженое. Это очень хорошее подкрепление. А мама съела картошку с мясом из горшочка, которой было на вид 200 лет. Ей стало плохо, и она пошла домой. И теперь он идет с папой в Кремль. Но что-то тут не так. Паша видел много Кремлей.

- Папа, а почему это называется Кремль? Это не похоже на Кремль.

- А раньше тут была стена. Видишь, ров сохранился, а стену разобрали.

- А куда дели кирпичи?

- А вот, например, построили вот это здание городской думы.

Павлушка посмотрел с мощеного моста на многочисленных рыбаков, которые в запруженной части бывшего рва удили рыбу. У главной площади дядя играл на электробаяне. Светило солнце, и листья почти раскрутились из почек. Изредка пролетали насекомые, и тогда Павлушка или убегал от них, или принимал боевую стойку: он очень не любил насекомых, потому что ему казалось, что они все хотят его укусить.

- Видишь, Павлушка, ту красную церковь, она построена на месте, где погиб царевич Дмитрий. И покрашена красным в цвет крови. Называется церковь Святого Димитрия на крови.

- А могли бы взять кровь царевича Дмитрия и покрасить кровью?

- Кровь бы выцвела, ничего не получилось бы.

- Нет, я говорю, налили бы у царевича Дмитрия кровь в ведро и покрасили.

- Ты имеешь ввиду, чтобы добавили в краску?

- Да.

- Это вряд ли, потому что храм построили только через сто лет после того, как Дмитрий погиб.

- И кровь вся уже высохла?

- Да, от Дмитрия остались одни кости, я думаю, к тому времени.

- А где они, кости?

- В Архангельском соборе в Москве, там много костей царей и князей.

- А мы туда пойдем?

- Пойдем.

- А мне можно будет взять кости?

- А зачем тебе?

Павлушка, чтобы не углубляться в анализ своего стремления к познанию тайны смерти, ответил будто глупый ребенок:

- Собак буду кормить.

- Собаки такие кости не будут есть - они человеческие, во-первых, а во-вторых, на них уже нет мяса, они сухие и пустые.

- А как их можно взять?

- Если только стать антропологом, большим ученым, и то сложно будет.

- Я стану этим, как ты сказал.

Павлушка с папой подошли на песчаный край стрелки, который занимала церковь, перед алтарной частью.

- В общем, дело было так. У Дмитрия была черная немочь.

- Что такое черная немочь?

- Ну, это по-нашему эпилепсия, когда человек падает и начинает трястись. И как раз за два дня до убийства у него был такой приступ, и он все время сидел дома. А в Угличе жил злой Михайло Битяговский. Он все время следил за Дмитрием. А в Москве царем был Федор Иоаннович, но он не хотел царствовать, и поэтому царствовал боярин Борис Годунов. А он женил свою сестру на Федоре как раз. Он надеялся, что родится наследник, который будет новый царь. Федор все равно был блаженный, ходил только все время по монастырям и молился.

- Как который воскрес?

- Нет, Иисус Христос по-другому ходил. Он учил, как надо правильно делать.

- А он был друг Федора?

- В целом, да, друг. А в Москве люди не хотели, чтобы Борис Годунов был царем. И они думали, что Федор все равно только по монастырям ходит и все время болеет. И когда он умрет, они думали, позовут тогда Дмитрия. А Годунов, когда увидел, что у Федора и у его сестры детей нет, решил его убить, дал задание своему лазутчику Битяговскому. И вот, как раз в этих палатах находился Дмитрий в тот день.

Папа показал на небольшой и скромный, но чем-то непонятно пробирающий до благоговения дворец.

- А в какой комнате?

- Я думаю, вот там наверху за дубовой дверью. И этот лазутчик Битяговский подговорил няньку Дмитрия, чтобы его убить.

- Как мою Марину?

- Твоя Марина хорошая, а эта оказалась плохая - Василиса Волохова.

- Василиса! У меня в группе тоже есть Василиса, она меня укусила, а еще выходит замуж за Сашу Крошкина. И мне поэтому приходится жениться на Арише.

- Ну, вот, видишь. А мама Дмитрия не хотела, чтобы он шел гулять, потому что он недавно болел, но эта Василиса уговорила ее, что ему надо подышать воздухом. И вот, когда он вышел, там ребятки играли в тычку - это надо кидать нож.

Папа начертил на песке линию, а за два метра от полосы - круг. Встал в круг и бросил нож за линию.

- Вот так вот. И у кого нож втыкался дальше, тот победил.

- А сын Битяговского Осип, его племянник Митка и сын няньки Данила позвали его играть в свайку - это надо было специальную заостренную штуку вроде огромного гвоздя со шляпкой кидать в кольцо на земле.

Папа начертил круг на земле и воткнул в него нож.

- Это взрослая игра. И они его отвели, чтоб никто не видел, окружили, и тогда Осип воткнул эту большую острую свайку в горло Дмитрию. И они стали кричать: "Смотрите, смотрите, Дмитрия бросило на землю, и он сам себя ножом поколол в горло". А ребятки поверили, они же не видели, как все было. И так вот и думали, что он сам упал на свайку, хотя это невозможно. Но в это никто в городе не поверил, а Михайло - дядя Дмитрия стал звонить в колокола. И собралось много угличан, и они убили и Битяговских, и Волохова, и Никитку, и всех, кого заподозрили. Почти что двадцать человек или даже больше. Вот так дело было...

Паша задумался на тридцать секунд и загрустил о том, что ему не удастся поиграть с царевичем Дмитрием в лазутчиков и что он его никогда не увидит. А потом пошел играть на детскую площадку, всю сделанную из дерева.



Нужно уметь разговаривать

Павлушка пришел с Москвы-реки, где катался на небольшой горке - откосе энергетического канала. Энергетического - так сказал папа, но он не прав. Энергетический канал - это по которому вода идет на турбины электростанции. Он дальше, на острове, на котором однажды Павлушка с братом Арсением ловили педофила. А этот - судоходный. По нему ходят баржи и прогулочные катера, на которых часто летом громко кричат тетеньки под веселые песни - "О, боже, мама, мама", "Лада - седан, баклажан" и другие. Павлушке это хорошо слышно, когда он в папиной комнате, ему и самому нравятся такие песни.

А теперь Павлушка пришел с горки, которую устроили дети и пьяные люди на откосе канала и оглушительно воскликнул:

- Папа, мы пошли на это!!! Папа посмотрел подозрительно на маму, на Павлушку и на его брата Шурика, который топал по коридору и кричал на разные голоса "ля-ля", потому что он любит слушать пластинки и плясать.

- Мы пошли на это!!!

- На что вы пошли?

- Мы с моим новым другом привязали наши снегокаты-то друг к другу и так катались! Мы пошли на это!!!

Павлушка старается повторять новые взрослые выражения по несколько раз подряд, чтобы убедиться, что они подходящие.

- Тоже мне: "пошли на это", - сказал папа, - это не "пошли на это", а просто связали снегокаты.

- Да, мы просто связали-то снегокаты. А когда же говорят "пошли на это"?

- Например, когда надо пожертвовать полком в бою, чтобы победить. Или использовать что-то, что обычно нельзя, но ради цели можно. Пойти на это еще можно сказать, допустим... Эээ...

- Допустим можно пойти на это на космическом корабле двадцать-тысяча-четырнадцать... - помог Павлушка.

Он любит числовые обозначения, потому что они создают хорошее впечатление своей красотой и загадочностью.

- Вот! Кутузов пошел на сдачу Москвы Наполеону, чтобы потом победить. Наполеон хоть и сжег Москву, но проиграл войну...

- Я не верю своим ушам! - сказал Павлушка и взял свой деревянный меч. - Надо было ему надрать задницу.

И Павлушка показал, как надо было поступить с Наполеоном, на брате Шурике.

- Паша, что ты делаешь? - возмутилась мама. - Ты что, обалдел?

- Простите, мэм, - сказал Павлушка, - я к вашим услугам.

- К вашим услугам нужно другому кавалеру говорить или рыцарю, а не женщине, - поправил папа.

- Очень даже можно! - сказала мама.

- Если мама - считай, как рыцарь, то можно, - сказал папа.

- И не надо мне говорить, что делать! Ты - не главная, а я - главный! - заявил Павлушка.

- Почему это? - спросила мама.

- Потому что у меня есть оружие.

Чтобы не вовлекаться в дискуссию, которую была готова начать мама, возмущенная Павлушкиным заявлением с позиции силы, он убежал на кухню и схватил холодный мокрый сырник со сгущенным молоком, оставшийся с завтрака. Он умеет пресекать конфликты лучше, чем Совбез ООН.

- С каких это пор ты стала так превосходно готовить? - спросил Павлушка у мамы и тут же обратился к папе, - Перемешай мне йогурт с шоколадными шариками, молю!

- Чего? - возмутился папа. - Какое "молю"?

- А это так сестра Юля сказала на дне рождения в музее. Много раз.

- Так нельзя говорить всуе, всуе это слово говорят только экзальтированные женщины.

- Ясно, - сказал Павлушка, - Всуе - это значит не совать, куда попало, да? Кстати, папа, а ты играл в детстве в серфера?

- Нет, у нас не было таких игр. И даже компьютеров не было.

- И что, даже айпадов не было?

- Не было.

- Поверить не могу!

- Мой биби мама! - вмешался в разговор Шурик, появившийся на своей колесной самоходке на кухне.

- Видишь, как Шурик ловко говорит.

- Не очень-то ловко, к твоему сведению, - сказал Паша.

- Сразу ясно, что он поехал к маме.

- А что такое, кстати, "к твоему сведению"?

- Ну, сведение - это все равно что информация, что-то новое, что человек не знал. Когда так говоришь, значит, обращаешь внимание на то, что сообщаешь информацию. Но при этом еще такую информацию, которую человеку надо бы знать, прежде чем говорить, там, или спорить. Можно сказать вместо "к твоему сведению" "чтоб ты знал", но это некрасиво.

- Ясно. - сказал Павлушка. Это его любимая реплика, он говорит "ясно" с большим упором на "с", будто бы делает ироническую коннотацию. И еще он любит так говорить, когда редуцирует что-то неважное или непонятное, как то, что сказал папа.

- Пап, а мне бабушка-то подарила плоские деньги. Теперь давай их используем по высшему разряду. Купим ударную установку и будем коллектив. Ты - на маленькой гитаре, которую этот самый подарил, иисусный папа.

- Крестный.

- Да, я - на ударной установке, мама - на африканском барабане, а Саша - на губной гармошке, на ней же очень легко играть - дуй, и дело в шляпе.

- Какой еще шляпе? Хотя можно попробовать. Денег заодно заработаете.

- Ага! Поедем выступать в город на воде, где не бывает машин и автобусов. И дело в шляпе.

- Да ну ее, Венецию, там тесно. Лучше на Лазурный берег, там миллионеров полно гуляет, - размечтался папа.

- И, между тем, купим всего, будет у нас не дом, а богатый дом: три телевизора будет, три машины, три кожаных дивана, три магнитофона, много братьев, двоюродных, троюродных, четырехюродных, пятиехюродных, шестиехюродных.

Саша опять появился на кухне на самоходке и сказал:

- Мой биби мама.

- Вот какой красавец к маме приехал! - похвалил папа.

- Между тем, - сказал Павлушка, - одна бабушка сказала, что нельзя называть детей красавцами и хвалить. Надо говорить: "Паршивец, паршивец!" Им вот в роддоме отдавали какое-то дитя и сказали: "Держите свою какашку!"

- Какой вздор! - засмеялся папа.

- Кстати, папа, мы купили сердце индюка! Сегодня утром, пока ты спал, на рынке, за плоские деньги! - вспомнил Павлушка. - Мама будет готовить паштет, потому что вечером придут гости! И мне надо идти мыться, а то гости придут, и скажут, какая я вонючая свинья!

И Паша, взяв меч, пустился в необычный пляс. Скорее всего, это была пляска "пирихи", которую использовали спартанцы для развития ловкости движений у детей и юношей. Она проходила в полном вооружении, под духовую музыку и пение, и представляла различные виды битвы.



Дед Горшков

- Дед Мороз придет уже завтра! - сказал с утра Павлушка. - Потому что завтра ночью Новый год!

Павлушка ждал, что папа скажет "конечно" или "все верно", или "да, ты прав". Хотя бы потому, что он сам поправлял, что Новый год не сегодня, а через три, два дня, послезавтра, завтра и так далее, когда Павлушка целую неделю торопил праздник. Однако папа так не сказал, а сел надевать джинсы, а сам-то все время ходит по дому в шортах или в тренировочных.

- Может быть, и не завтра, - неопределенно сказал папа, - Вроде бы, они уже ходят.

- Кто это, они уже ходят?

- Ну, Деды Морозы.

- Он же один - Дед Мороз, папуля!

- Ну, да, вот я и примерно это и имел ввиду! - сказал папа, надевая ботинки.

- А ты куда, - спросил Павлушка, - за пивом?

- Нет, - ответил папа, - я на минутку.

И вышел из квартиры, тогда как Павлушкина подруга Рита с мамой и маленьким братом наоборот вошла.

- Только не оставляйте коляску в коридоре, - сказал папа вместо прощания, - если не хотите, чтобы соседи в нее плюнули.

Это показалось Павлушке очень странным, что Рита пришла, потому что она только вчера была в гостях, а маме тяжело часто встречать Пашиных друзей, так как дом на время их визитов, по ее словам, становится сумасшедшим. Папа почти сразу вернулся с отвлеченным видом и стал ходить по коридору и говорить: "Так, дети, подождите пока играть!". А через минуту раздался стук в дверь. Папа открыл.

- Ой! Ой! - сказал он, - Кто к нам пришел! Паша, Рита, посмотрите, кто к нам пришел!

А сам, главное, не произносит, кто же это пришел. А пришел кто-то в красной длинной будто бы шубе с кушаком искусственного ярко-красного бархата, притом в кожаных зимних ботинках, джинсах, - это дети, имея низкий рост, видят в первую очередь. Во вторую очередь - белую блестящую бороду с усами, шапку с волосами, из которых был виден обычного людского белого цвета, разве что с небольшим печеночным румянцем, хотя и вполне уместной для деда мороза формы, нос.

- Здровствуйте, дорогие товорищи дети! - произнес незнакомец.

Он говорил с акцентом - произносил буквы "а" и "о" только как "о". А голос у него был как у какающего папы, который просит его оставить в покое на пять минут.

- Здравствуйте! Привет! - ответили дети.

- Узноете, кто я?

- Узнаем, ты - Дед Мороз!

- Молодцы, а кок вы учились и вели себя весь год?

- Хорошо, - сказали дети.

- У меня есть несколько наград, - сказал Павлушка, припомнив грамоту из музея Космонавтики.

- У меня тоже есть награда за танцы, - сказала Рита.

- Молодцы! Тогдо я подорювомподорки, которые я принес в своем мешке. Этот вот подорок - самому моленькому ребенку - Орсению.

- Дед Мороз, его не Арсений зовут, а по-другому! - сказал Павлушка.

- Его зовут Филиппка, - предположил папа.

- Нет, его зовут просто Егор! - уточнила Рита.

- Простите дети, стор я стол, потому и не помню имен воших. Этот подорок - девочке Рите. А этот подорок - Паше. О теперь покожите-ко, кокоя у вос есть елка.

А елку как раз папа купил вчера красивую - пихту.

- Кросиваякокоя у вос елка! Молодцы! О кто мне теперь росскажет стишок?

- Только не я! - сказал Паша. - Я стихов не знаю.

А Рита залезла на второй этаж кровати и продекламировала стихотворение Даниила Хармса. Павлушкевообще-то больше нравится Введенский, который написал: "Я выхожу из кабака, там мертвый труп везут пока".

И вот, Рита прочитала стихотворение про Ивана Топорыжкина, и тогда дед Мороз дал ей дополнительный мини подарок. Дал - и молчит. Держит неловкую паузу. Павлушка тогда стал подозревать неладное еще больше. Что это дед Мороз молчит, как будто тупой? Тогда папа внес предложение.

- Пойдем, дед Мороз, потанцуем!

- Ох, - обрадовался дед Мороз, - тонцевать я увожаю.

- Тогда, - сказал Павлушка, - мы сейчас поставим тебе Майкла Джексона. Он похож на девочку, но на самом деле мальчик. Он умер, потому что все время делал себе лицо белое.

- Мойкла Джексона я увожаю, белое лицо я тоже увожаю, я же дед Мороз, - пошутил дед Мороз.

Папа поставил пластинку на проигрыватель.

- Поставь песню "Кто это такой", - сказал Павлушка, - это моя почти самая любимая песня.

Папа опустил иголку проигрывателя на пластинку. Зазвучала энергичная мелодия. Павлушка начал делать энергичные и ассиметричные движения, которым позавидовали бы многие артисты современного танца. Не зря же он занимается дзюдо, а в прошлом году ходил на танцы. Рита тоже старалась двигаться под стать - она тоже ходила на танцы, но не ходит на дзюдо. А дед Мороз притоптывал и прихлопывал руками в рукавицах и говорил: "Эх, ох! Хорошо! Хуизит!". Когда песня закончилась, дед Мороз подарил Павлушке и Рите еще по одному мини подарку и сказал:

- Что ж, дети, вы молодцы, но я вынужден вос оставить!

- Дед Мороз, а кофе не хочешь выпить? - спросила мама.

- Пожолуй нет, больно жорко у вос.

- Тогда возвращайся через некоторое время, - подсказала ему мама.

Павлушка окончательно заподозрил неладное.

- Нет, дед Мороз пить кофе не будет, его ждут новые дети! - вмешался папа.

- Дед Мороз, а у тебя сани? - спросил Павлушка в плане расследования.

- Нет, - ответил опять папа, - у деда Мороза не сани, а настоящая северная автоповозка "Вольво".

- Вот, какая у него повозка-то! - сказала мама Риты будто мечтательно.

- Вообще-то у меня уже другая повозка, - сказал дед Мороз, - "Шкода - Дети" - специально для детей, но это не важно. До свидания, дети! До следующего Нового года!

И папа с дедом Морозом ушли.

Павлушка же некоторое время ходил задумчивый, а потом спросил маму.

- Как думаешь, это был настоящий дед Мороз?

- Я думаю, что настоящий, - сказала мама странным плоским голосом.

И, конечно, такой неубедительный ответ не смог избавить Павлушку от сомнений. Когда Павлушка, его мама, Рита, ее мама и брат Риты Егор сели пить чай, вернулся папа. Быстро проглотив марципан, Павлушка спросил:

- Папа, а это был настоящий дед Мороз или просто какой-то дядя?

- Конечно, нет, не настоящий, - сказал папа, - ты же знаешь, что настоящего деда Мороза невозможно увидеть! Это же был Олег Горшков, ты его знаешь, он ко мне год назад костюм покупать приходил, и мы вместе пили чай с сахарными сигарами. Так что это не дед Мороз, а Дед Горшков!



Любовный треугольник

Павлушка пришел домой сам не свой. А когда Павлушка сам не свой, он туда - сюда ходит широким шагом, а остановится - машет согнутыми ногами влево-вправо, по очереди, а также что-то бормочет. Папа заметил и спросил:

- Паша, что у тебя случилось?

- Я не знаю, как поступить, - ответил Паша осторожно.

- С чем?

- А с тем, что у меня была невеста Василиса, а потом она стала невестой Крошкина, а моей невестой согласилась быть Ариша, а тогда Василиса опять захотела быть моей невестой, но две невесты же нельзя! - в сердцах сообщил Павлушка.

- А тебе какая невеста больше нравится?

- Мне Ариша больше нравится, но и Василиса тоже нравится.

- И выбирай тогда ту, которая больше нравится, а Василиса пусть идет обратно к Крошкину. Будет Василиса Крошкина. Очень удачное сочетание имени и фамилии.

- Но она грустит, что хочет тоже быть моей невестой, - возразил Павлушка с искренним беспокойством.

- Это, брат, называется любовный треугольник - тут ничего не поделаешь. Надо только выбирать.

- А как выбирать?

- Вот смотри: Василиса ушла же от тебя к Крошкину, а ты ее готов обратно принять. Хотя зачем она тебе после Крошкина? У него папа каждый день в "Перекрестке" покупает две двухлитровые бутыли пива или пятилитровую. А его мама накатала жалобу на вашу Светлану Владимировну, что она просит купить детям пластилин и карандаши.

- Ну и что! Мужики любят пиво! Ты тоже покупаешь в зеленых банках пиво, а мне киндер.

- Хорошо, но я же не жалею пластилина.

- Да, конечно, нам нужен пластилин, из чего же мы будем лепить!

- А Ариша, сам посуди, она оказалась тебе верной невестой, не бегала ни к какому Крошкину, у которого папа пьет ежедневно дешевое пиво, а мама строчит кляузы, - уверенно сказал папа, но тут же задумался. - Хотя невеста, которая тебя перехватывает у другой, как только она ушла...

- Арише просто не нравится Крошкин, - прервал папины размышления Павлушка.

- И правильно! Это очень хорошо ее характеризует. Опять же, будешь ты звать свою невесту Васей, что в этом хорошего? Любимая моя Вася! Давай я тебя поцелую, Вася.

Павлушка засмеялся.

- Как нашего дедушку Васю буду звать!

- И вообще, если кто мозг канифолит, ту лучше в невесты не брать.

- Ха-ха. Смешное слово - "мозг канифолит". А как это мозг канифолит?

- Ну, канифолить, это значит смазывать канифолью паяльник, чтобы лучше скреплял металлические приборы. А для мозга канифоль вредно. Мозг начинает слипаться и плохо соображать. Вот Василиса прыгает, то к Крошкину, то к тебе обратно. А ты уже не соображаешь, кого взять невестой.

- А она говорит, что хочет опять быть моей невестой, - повторил Павлушка простодушно со вздохом.

- Вот именно. Мало ли, что она говорит. Ты вон какой: красивый, умный, добрый, веселый, занимаешься дзю-до и танцами, ты не можешь принимать себе в невесты кого попало.

- Василиса уже давно была моей невестой, но вдруг ушла к Крошкину.

- Хватит тебе переживать! Пусть она и сидит с Крошкиным, пьет пиво и строчит кляузы, раз она такая дура! - разозлился папа.

Павлушка вышел из комнаты задумчивый. Он еще не очень разбирается в палитре чувств. Как и папа.



Антропологическая лаборатория

У Павлушки есть хорошая знакомая - ученый-антрополог Наташа Харламова, он ее знает через писателя Олега Попова, которого зовут как великого клоуна. Это было, когда у Олега Попова на работе папа читал свою книгу, а люди слушали и пили вино, был еще двоюродный папа Павлушки. Двоюродным папой Павлушка называет своего крестного - он тоже ученый - историк, но обменял историю на туристический бизнес. А Наташа Харламова не обменяла, и поэтому ездит в ноябре в Египет измерять черепа коптов около древнего коптского монастыря, сидя в особой палатке, куда не все любят заходить, потому что там особый запах костей. Копты - это такие древние христиане, а сами они потомки древних египтян с фараонами. Наташа Харламова - специалист по особенностям зубов у разных народностей. Например, если вы дадите ей череп прабабушки, она узнает, посвятив исследованиям с помощью штангенциркуля несколько часов, не карелка ли она.

"Карелка - челюсть как тарелка!", - наверное, шутят антропологи.

Когда Павлушка заинтересовался скелетами и черепами, Наташа пригласила его в лабораторию антропологических реконструкций. Павлушка поехал туда с папой, немного притихший. А еще поехала Полина - сестра Павлушки. Лаборатория расположилась на первом этаже обычного сталинского дома, в квартире.

- Пожалуйте в нашу лабораторию, гости дорогие, - сказала Наташа Харламова, в шутку держа в руках будто хлеб-соль, череп с двумя костями на подносе.

Павлушка не рассмеялся, потому что подумал, что это дело обычное в антропологической лаборатории.

- Посмотрите, здесь наши гуру отечественной антропологии: Михаил Михайлович Герасимов, Николай Николаевич Чебоксаров... Хотя главное - запомнить только Михаила Михайловича Герасимова. Он - мировая знаменитость. Восстановил облик неандертальца из грота Ля-Шапель-о-Сен, и еще много, кого. Не говоря уже об Иване Грозном! А вот там Маргарита Михайловна Герасимова с чайником - это его дочь. Мы потом с ней поговорим. А вот тут, кстати, череп с проеденными сифилисом дырками. Так что, дети, не болейте сифилисом!

Повсюду в лаборатории лежали черепа и кости: на столах, на полках под столами.

- Только не трогайте руками, если не хотите подцепить проклятье Тамерлана! - пошутила Харламова. - А вот здесь фотографии наших экспедиций всяких - разных. А вот тут как раз проходит мимо Миша - специалист по Океании.

- Вот видишь, Полина, как можно интересно жить, даже не гонясь за длинным рублем! - сказал папа.

Миша улыбнулся в знак согласия. И тогда Наташа провела Павлушку в главное хранилище черепов. Павлушка притих, но не боялся, и папа даже сфотографировал его между узких полок с оскалившимися типами.

- Только вот как же они будут оживать потом без голов? - спросил христианин Павлушка, но не получил ответа, так как все замычали и не знали, что сказать, ибо маловерные.

Потом все прошли в комнату, где много зубов. Наташа Харламова пишет книгу, как давать по зубам определение национальности. У нее там миллион зубов! Точнее, не зубов, а отпечатков зубов. Это примерно как капа у боксеров или хоккеистов: они берут в рот такой прозрачный мягкий ободок чтобы не выбили зубы. У Натальи похожая штука, только твердеющая. Не зря все же Наталья - Харламова, она имеет параллели с хоккеистами.

- Раньше в моем детстве были такие конфеты - ириски, - сказал папа, - и их продавали большущими пластинами. Вот, если бы кто не хотел вашу пластмасску жевать, можно было бы заказать для научных целей такие пластины ирисок, да потверже!

- А у тебя есть такие ириски? - спросил Павлушка.

- Сейчас уже нет, - ответил папа.

И тут Наташа Харламова провела гостей в самую интересную комнату, где стояли гипсовые головы.

- Знакомьтесь, - сказала она, - это наш Петрович - Александр Петрович Пестряков. Он вам тут все расскажет и покажет как следует.

- Мне сказали, что вас шестеро будет, а вас трое. Одному вообще сколько лет?

- Четыре.

- С половиной хотя бы? Что-то больно ты велик для четырех.

- Да, с половиной.

- Так что вас интересует?

- Нас интересуют мертвые цари! - принял решение папа.

- Ох, этого добра у нас навалом. Вот, к примеру, - Иоанн Грозный! Большой был подлец. И вот тут сын...

- А царевича Дмитрия нет? - спросил папа, зная, что Павлушка очень хотел увидеть его.

- Нет, этого нет.

- А еще вот Павлушка интересуется, пускают ли антропологов брать черепа из Архангельского собора, где усыпальница Рюриковичей?

- Сейчас нет. Но много лет назад по счастливой случайности удалось - там ремонт шел как раз.

- Это вот и Ярослав Мудрый. А это Андрей Боголюбский. Князья.

- Помнишь, Павлушка, мы были в Боголюбово там церковь смотрели Покрова на Нерли?

- Да.

- Это вот как раз Андрей Боголюбский построил.

- Видите, он совсем не славянской внешности. А это потому что мама у него была половчанка.

- А тут, смотри-ка! - сказал весело Петрович. - Наверное, твоего, Паша, возраста неандерталец целиком восстановленный, нет, все же чуть постарше. Здесь у нас убиенная семья Романовых, правда не вся. Там неандертальцы. Как видите, до сих пор мы часто можем встретить подобные типы на улицах, в метро и на дорогах.

Павлушка слушал молча и внимательно, а Александр Петрович рассказывал так, как обычно рассказывает очень эрудированный человек. Он давал определения одним - двумя словами, как бы подразумевая все остальное. И что интересно, доходило не два слова, а все подразумеваемое.

- Это Тамерлан - большой был злодей, посмотрите, а это сын его - Улугбек. Большой был в то время ученый и гуманист. Тамерлан его убил, чтобы не умничал.

После короткой лекции Петровича Маргарита Михайловна Герасимова пригласила Павлушку, папу и Полину на чаепитие. В большой столовой все стены были также уставлены черепами, но они были по большей части тактично убраны в коробки. И лишь некоторые стояли голыми для антуража.

- Что ж, Павел, не испугался ты черепов? - спросила Маргарита Михайловна.

- Нет, я их не боюсь, они же не двигаются, - ответил Павел достаточно низким голосом и церемонно, безошибочно чувствуя, что перед ним не простая женщина, а потомок рода дореволюционной интеллигенции.

Он же сам тоже потомок дореволюционного рода интеллигенции. И вообще его прадедушка был любимым учеником академика Павлова, и его не успели расстрелять.

- Попробуй, Паша, кекса, - предложила Маргарита Михайловна.

- Спасибо, но я не очень люблю с этими, черненькими...

- Изюм Паша не очень любит, - помог папа.

- А, потому что на тараканов похож? - предположила Маргарита Михайловна.

Павлушка засмеялся и обстановка стала более расслабленной, разве что, кроме того, что с антропологами сложно говорить, потому что они вынуждены анализировать лицо по привычке, а чтобы не анализировать и вдруг не понять, что собеседник - дурачок или деревенщина, или прямой потомок неандертальцев, им приходится то и дело отводить взгляд. В этом плане Наташа Харламова как специалист по зубовным отличиям племен выгодно отличается, так как она все равно не может заглянуть в рот как следует.

Полина во время чаепития подверглась проработке, потому что папа сказал, что она хочет заработать много денег, а для этого хочет стать юристом. А Маргарита Михайловна сказала, что юристов очень много. А папа сказал, что хороших все равно мало. А Маргарита Михайловна сказала тогда, что надо пораньше начинать практику - и работать в хороших фирмах даже бесплатно - это значит стажером, хотя лучше, конечно, девушке выйти как следует замуж.

Но и папа, и Полина, и Наташа Харламова подумали тогда, что такие понятия уже совсем дореволюционные. Папа сказал, что не сожалеет, что Полина так заботится о деньгах, потому что она с семьей живет вчетвером в однокомнатной квартире. Наташа Харламова тогда отметила, что она ее тоже понимает, так как вообще долго жила с родителями в двухкомнатной коммуналке ввосьмером.

Попив чаю, Павлушка, папа и Полина ушли из лаборатории, пообещав еще зайти на чай. Павлушке понравилось пить чай с антропологами. А мама наоборот заплакала, что ее не взяли. Но как же можно было ее взять смотреть черепа, когда у нее младенец Шурик на руках?



Иерусалимский синдром

1. И поехал Павлушка в Иерусалим, и там он заболел. Он получил себе иерусалимский синдром. Это самая распространенная там болезнь. Проявляется она по-разному. Например, взрослые люди ходят и кричат: "Иисус жив!", "Он здесь ходит!", "Я его вижу!". Или кто-то начинает думать, что он пророк - и произносит проповеди. Это очень часто.

2. Виталик же - экскурсовод, которого недорого посоветовала павлушкина тетя, потому что он не очень образованный, но зато хорошо знает город - бывший таксист - рассказывал, что помимо превращения в пророков и ясновидцев, люди часто падают в обморок или начинают странно себя вести около могилы Иисуса Христа.

3. Виталик же - экскурсовод, хоть и не очень образованный, но разные иерусалимские байки знает, ибо учился много лун на экскурсовода. И знает Виталик, что игольное ушко, про которое говорил Иисус, что в него нельзя пролезть верблюду, это не игольное ушко, а так называется дырка в крепостной стене Иерусалима, в которую пролезали после закрытия ворот вечером запоздалые пастухи с овцами, и, может быть, кто ходил на природу целоваться.

4. И вот, Павлушка, хоть в могилу Иисуса и не попал, так как не было времени стоять в очереди, но и без могилы приобрел такой иерусалимский синдром, что будь здоров. Но расскажем об этом по порядку, ибо так понятнее.

5. И прилетел Павлушка в Тель-Авив, и встретили его дядя Алик и тетя Ирина, и поселился недалеко от Вифлеема, у арабских деревень, недалеко же и от Иерусалима, в поселке, куда его тетя и дядя переехали несколько лет назад. Раньше они жили в трейлере, а они, между прочим, программисты. Тетя Ирина сказала Павлушке, что почти все изобрели в их иерусалимском технопарке, даже флешки, и вот, теперь Павлушка уверен, что все изобретают в Иерусалиме, и часто это повторяет, несмотря на папины замечания о том, что еврейские ученые любят прихвастнуть - и спроси в Новосибирске, так там все изобрели они.

6. Павлушкины же бабушка и дед Марина и Алексей живут в Москве в квартире, которую купили у этих тети и дяди по сходной цене, когда те решили уехать в Израиль.

7. И живут дядя Алик и тетя Ирина в квартире с бронированной комнатой. Если террористы во главе с Ясиром Арафатом начали бы обстреливать с арабской территории дома, то можно всегда спрятаться там. Но Арафат уже давно помер, так что в бомбоубежище ночевали мама с папой. А Павлушка ночевал в гостиной на раскладной кровати и даже не мерз, хотя в поселке ночью холодно, а отопление там дорогое, его принято включать только в самом крайнем случае.

8. И вот пришел Павлушка к Стене Плача. Это такая стена, которая одна только осталась от древнего храма, который в религии евреев - иудаизме - играет очень большую роль. Ибо верят они, что когда храм восстановится, то появится мессия, и возродится государство Израиль. Или, может быть, немного в другом порядке произошло бы все это, но главное слабое место в любом случае - государство Израиль, потому что оно существует. И особо верующие иудеи, которых очень много в Иерусалиме, считают, что нынешнее государство Израиль - ненастоящее, потому что храм не восстановлен и мессии, на их взгляд, нет.

9. И удивился Павлушка, что к стене нельзя подходить вместе мужчинам и женщинам. Поэтому мама пошла с другой стороны.

10. И там понравилось Павлушке особенно подземелье, но поскольку у папы клаустрофобия - он боится ходить по всяким подземельям - пойти туда не мог он. Но через окошки в полу он видел, как там в подземелье интересно. И дали Павлушке белую кипу, а он спросил: "Что это за странная кепка?". Папа сказал, что это очень некультурно так говорить, и Павлушка пошел в кипе. И проявил он свою борцовскую реакцию, отскочив от группы иудеев в шляпах, внезапно начавших громко молиться в раскачку.

11. И вопросил Павлушка у дяди Алика: "А зачем тут многие дяди носят косички?" И ответил дядя Алик: "Это не косички, Павлушка, а пейсы. Так эти дяди связываются с космосом". И задумался Павлушка, и подумал, что антенны бывают и получше.

12. И зашел Павлушка в храм гроба Господня, и глубоко засунул руку в дырку, в которой стоял крест, на котором распяли Иисуса Христа но даже дна почти не достал. "Там нет дна!", - удивился Павлушка. "Ничего, вырастешь - достанешь", - сказал папа.

13. И понравилась Павлушке церковь гроба Богоматери, ибо там было тихо и прохладно, и темно, и был он там с папой Андреем и мамой Ольгой и двумя монахами - греком и армянином, ибо разделена церковь между армянами и греками. И грек, узнав, что Павлушка из России, подарил ему деревянный крест на память. И прятался в той церкви Павлушка в армянской части, и прятался в могиле Богородицы, и в других закутках прятался Павлушка.

14. И подошел Павлушка с папой своим Андреем, мамой Ольгой и экскурсоводом Виталиком к могиле царя Давида, где сперва было тихо, потому что верующие в шляпах и с антеннами, свисающими с висков, готовились морально. И только Павлушка решил потрогать могилу, а он любит трогать все, что положено трогать, и прикасаться губами к гробам и лбом, возопили они громко очень, и Павлушка вздрогнул и удивился, и убежал и, оглушенный молитвой, крикнул громко: "Вот они заорали, как бараны!!! Я даже чуть не оглох!"

15. Папа тогда взял его за ухо и стал говорить, что так делать нельзя. Павлушка не любит, когда к нему папа применяет силу не ради развлечения, а ради наказания. И помнит Павлушка, как в Италии папа ткнул его лицом в тарелку макарон за баловство за столом. Павлушка убежал с красным ухом, а австралиец, бывший рядом, произнес: "Посмотрите, папа оттаскал мальчика за ухо, но мальчик совсем не обиделся, он убежал с улыбкой, ибо, как сказал царь Давид: "Когда ты наказываешь сына, ты проявляешь любовь, а когда ты только любишь сына, ты наказываешь сына на всю жизнь!" И слушали внимательно другие австралийцы.

16. И гулял вечером Павлушка по городу, и видел дома большие, где могут жить только люди богатые, но не живут там, ибо зарабатывают деньги в странах других, а квартиры держат пустыми и темными. И не понравилось это Павлушке.

17. И заходил Павлушка в армянский квартал, и в русское подворье, и в другие пределы Иерусалима заходил. И дядя Алик восхищался ловким человеком, который купил землю для подворья, когда уже все было раскуплено, и ругал глупого правителя, который отдал землю за апельсины.

18. И поехал Павлушка на речку Иордан, где предтеча Иоанн, которому потом из-за злой женщины отрубил царь Ирод голову, познакомился с Иисусом, а вообще-то они были родственники. Только Павлушка не стал купать в Иордане, потому что надо было для этого купить какую-то рубашку за много шекелей, а он погулял в округе, ибо была весна и зелень, а в другие месяцы очень жарко, и высыхает все - и поглазел он на коней золотистой породы, которые паслись на другой стороне реки - в стране Иордане. И сфотографировал маму Ольгу, чтобы она оказалась запечатленной на фоне исторических мест.

19. И заехал Павлушка на Галилейское море. Там Иисус накормил всех пятью хлебами и сколькими-то рыбами, хотя народу было очень много, и ходил по воде, там и рыбачил апостол Андрей Первозванный, которого позвал Иисус стать ловцом человеков. И Павлушка сфотографировался у камня, на котором Иисус делил рыбу и хлеб. И поел обед, но он был не вкусен, ибо без добра, а ради наживы готовили его.

20. И приехал Павлушка в город Бат-Ям на Средиземном море, где папа поселился в полуподвале и вкушал пиво и вино, и ругал Якова - хозяина - за нечистоту. И бегали в Бат-Яме дети, раскрашенные разными цветами и наряженные в костюмы монстров, ибо праздновали еврейский праздник Пурим, потому что давно их не убили в Персии.

21. И повез дядя Алик Павлушку, папу Андрея и маму Ольгу на мертвое море через пустыню Иудейскую, и были там бедуины кругом, и в скалах спрятался там монастырь Святого Георгия, и бегали арабы, желая продать что-либо путникам.

22. И приехал Павлушка на Мертвое море, и купался там, и не понравилось ему, ибо нельзя там нырять, а вода очень соленая. И ходит много стариков, и мажут тела свои кремами.

23. И гулял Павлушка в Гефсиманском саду, и видел он оливы древние, под которыми мог молиться Иисус, и взял на память ветку, ибо было там много свежих ветвей навалено, отбитых грозой или в ходе санации сада. А так вообще-то их арабы продают по 5 шекелей за ветку.

24. И поднялся Павлушка на гору, и стоял Павлушка над городом Иерусалимом на горе Елеонской, и видел, как велик тот город, и запомнил все, и теперь рассказывает людям.



Павлушка в Венеции

- Венеция - это как давно лежащий покойник, упакованный во всякие богатые одежды, украшения и аксельбанты, а из под них кругом ползут могильные черви, - сказал папа, потому что у него только что украли кошелек.

Что самое интересное, это произошло всего через час после того, как папа прочёл в семье лекцию о том, как надо очень внимательно следить за вещами в таком людном и разбойничьем городе, как Венеция. После лекции папа зачем-то посадил всех на пассажирский катервапоретто, чтобы ехать больше получаса от гостиницы в район Сан-Марко, тогда как идти туда занимало пятнадцать минут. Там-то в толпе кошелек и был утрачен. Перед дворцом дожей в толпе сошедших с круизного парохода ценителей прекрасного, обнаружив пропажу, папа кричал свои грубости и обвинял маму во всем.

- Папа, ты говоришь какой-то вздор, - сказал Павлушка, понимая свое превосходство, - как мы теперь попадем домой? Давай зарабатывать деньги.

А папа раньше в шутку говорил Павлушке, чтобы он учился играть на гитаре, чтобы зарабатывать деньги в туристических городах.

- Как же мы тут заработаем? - отчаивался папа. - У нас же нет ни гитары, ничего. Даже кастрюли, чтобы барабанить. Как же мы теперь доберемся обратно?

- В Венеции до любого места идти пятнадцать минут, - мама в некоторых кризисных ситуациях держится мужественнее папы.

- Дядябля, - сказал полугодовалый Саша.

И тогда папа, Павлушка, мама и Саша, который в кризисных ситуациях предпочитает спать в рюкзаке, стали пробираться по узким ходам без названий, ориентируясь по знакам "Aiferrovia" - "К вокзалу" - к своей гостинице. Они преодолевали мостики над каналами, уютные площадки и безлюдные площади с красивыми соборами, до которых круизные туристы не добираются. На одном из таких соборов стояли леса. Только не такие, как у нас, а передвигающиеся, с лифтом. Павлушка засмотрелся, а папа прочел:

- Сан-Хиованни, то есть нет, по-итальянски будет Сан-Джованни и Сан-Паоло. Во, Павлушка, твоего имени собор! Пойдем, зайдем.

- Пойдем, только у нас же нет денег на свечки? - Павлушка обожал зажигать свечки, и его возмущало, когда в некоторых католических церквях свечки были электрическими и зажигались выключателями.

- На свечки найдем! - подмигнул папа.

В храме дядя сказал:

- Синьоры, за осмотр храма мы берем пожертвование в размере двух с половиной евро! Если же вы просто хотите помолиться и поставить свечку к распятию, то проходите бесплатно.

Папа тогда перекрестился и Павлушка за ним.

- Мы только свечку поставить.

Павлушка около большого распятия взял баночку со свечкой, запалил ее специально зажигательной свечой, и приложился лбом к ноге Иисуса. Тогда итальянец испытал религиозное чувство, подошел и сказал:

- Синьоры, идите, осмотрите собор, если хотите.

А собор был богатый. Ничуть не хуже Сан-Марко, по мнению папы. Со сводами наподобие корабля на стапеле вверх ногами. Храм был светлый и просторный. В нем стояли скульптуры разных святых, особенно, конечно, Джованни и Павла.

- Вот и хорошо, - сказал папа, когда они вышли из собора, - уже пять евро от украденного отбили.

По дороге от площади Сан-Марко до площади Санта-Лючии, где стояла гостиница, Павлушка очень полюбил Венецию. Она напоминала город, где всякое происходит в мультиках, только большой. К тому же говорит Павлушка по-итальянски неплохо, хотя и с английским акцентом. "Бонджоуно", "Гуацие", "Ауиведеучи".

А поселилась Павлушкина семья в районе Каннареджо, напротив гетто. Гетто - это где такие страшные узкие темные улицы и закоулки.

- Здесь раньше жили евреи, - сказал папа.

- А-а-а, здесь жили древние злые евреи, - сказал Павлушка.

- Ты что говоришь, ты же сам еврей! - сказала мама.

- Папа, я еврей? - уточнил Павлушка.

- С точки зрения еврея ты - еврей, а так не особо, - уклончиво ответил папа.

Павлушка тогда из гетто убежал на фундаменто - это набережная у канала, чтобы было не страшно. Фундаменто было разноцветным и веселым. А на углу у Большого Канала стоит темно-серый аристократический дворец итальянского телевидения РАИ, которое на канале Йо-Йо показывает мультики на итальянском языке, - в Венеции много всяких каналов. Около дворца веселый солнечный и слабо заплеванный тупичок, где не так много людей и можно посидеть на ступеньке.

- Этот дворец, - сказала мама, - очень давно, в XV веке, построили тщеславные испанцы. Они задорого купили титул венецианских графов - таких важных людей, которым только разрешалось строить дворцы, и все время копили деньги, пока не вымерли.

- А почему они вымерли? - спросил Павлушка.

- Потому что они боялись разбазарить свое добро и наследовал у них только старший сын. А когда так происходит, семьи обязательно вымирают, потому что не всегда бывает старший сын. У некоторых вообще не бывает детей. А многие тогда умирали от чумы к тому же.

- Это салическая майортатная система.

Павлушка задумался о смерти. Солнечный зайчик от волны, пущенной прошедшим катером, попал ему в глаз, и он перестал думать.

- И еще они делали смешно, - сказала мама. - Устраивали, например, бал с банкетом, а потом выкидывали серебряную посуду в канал, будто они такие богатые. А у самих там была закинута крепкая сеть, и когда все уйдут, они вынимали посуду. Уже заодно и помытую.

- Пойдемте в нашу дыру! Мне нужно залепить мозоли! - скомандовал папа.

Папа назвал дырой место, где поселился Павлушка, потому что окна номера там выходят на узкий-узкий квадратный внутренний двор, который и впрямь похож на дыру. Когда утром открываются ставни, папа говорит: "Дыра просыпается". Дыра примыкает к нелюдной площади Санта-Лючии, где по вечерам африканцы с индусами запускают в небо светящиеся крутилки.

- Лодка моя легка, весла большие, Санта-Лючия, Санта-Лючия, - напевает папа то и дело, когда вечером в темноте на ступеньках собора они с Павлушкой сидят и едят свое мороженое.

Мороженое в Венеции очень вкусное. Папа говорит, что нет мороженого вкуснее, чем в Италии, а Венеция - это город в Италии. Даже какой-то злой дядя Муссолини говорил, что итальянцы только и могут лопать мороженое. Павлушка сразу захотел стать итальянцем.

- Только смотри. Венецианцы весьма свирепые, - предупредил папа, - они вешали предателей вон на тех столбах на площади Сан-Марко. А еще кое-кого вешали на башне. И ни одного дня не проходило, чтобы там кто-то не висел. Еще они очень боялись предателей, и если кого подозревали, почти сразу же вешали или резали. У них собирались 10 человек - совет десяти, и решали, убить или нет, обычно решали убить. И тогда к подозреваемому приходил убийца и незаметно убивал, так что никто ничего не успевал даже понять.

Павлушка подумал, что это серьезный риск быть итальянцем.

- А бывало и наоборот. Вот, например, Паоло Сарпи - ученый-историк, друг Галилео Галилея. Его Папа Римский хотел казнить, потому что он был больно умный и просвещал народ, а венецианцы не дали, и взяли его к себе на хорошую должность. Видишь, стоит на площади. Однажды приехали лазутчики папы, дали ему стилетом несколько раз в лицо, а он - ничего. Вот тут как раз дело было, где он сейчас стоит в виде памятника.

Павлушка представил себе эту историю, и ему очень захотелось там очутиться, но чтобы никто не хотел убить, а можно было смотреть, что происходит. Зачем папа хотел убить историка Паоло? Чей папа? Папа Паоло? Почему венецианцы были против папы?

Когда вернулись в дыру, Павлушка уснул крепко. Ему не снился папа, убивающий Паоло. Ему снилось, будто он плывет на чайке по каналу и щурится от солнца.



Луша

У школьной подруги Павлушкиной мамы мама - зоолог. Ее зовут Люся. Она сначала работала в московском зоопарке, а потом уехала в Объединенные Арабские Эмираты. Это страна на Юге, там нефть сочится прямо из земли, шейхи - их начальники - её берут, продают и богатеют. Люся там работала в личном зоопарке одного шейха - ухаживала за гоночными верблюдами много лет, а потом вернулась домой в Перово и заболела. Ей было тяжело после южной страны возвращаться в Перово и смотреть там вместо верблюдов на людей. Потом Люся выздоровела, потому что стала работать в приюте для собак, где среди животных весело.

Собаки попадают в приют, потому что их выгоняют из дома люди, когда у них рождается ребенок, или собака оказывается не той породы, которую они покупали, потому что их обманули на птичьем рынке, или собаки стареют и начинают себя негигиенично вести, или просто надоедают. Когда собак выгоняют из дома, они попадают в приют. А из приюта их или заберут другие люди, или они там быстро умрут, потому что еды там мало, а зимой холодно.

Собак в приюте много - допустим, тысяча, а гулять с ними некому, потому что работает всего пять человек. Чтобы хотя бы раз в день прогулять всех собак, каждый должен выгулять двести собак. Если по 10 минут на каждую, то получится 2000 минут - 33 часа с лишним, больше суток. Так что собаки в приюте гуляют лишь иногда. И тогда такие добровольцы, как Люся, берут на себя несколько собак - и ухаживают за ними, а также стараются устроить их личную жизнь. Например, Люся устроила в семьи целых 20 собак, так как она обладает даром убеждения и умеет подбирать, кто кому подойдет. Только одного старика - ризеншнауцера не устроила, а взяла себе домой. И там, кстати, случилось чудо - ризеншнауцер был весь седой, а дома седина пошла вспять - и вся исчезла.

В Павлушкиной семье Люся пристроила собаку Лушу. Сначала мама, Павлушка и Шурик поехали с ней знакомиться.

- Лушу нашли на детской площадке - она ложилась около мамочек с детьми и укладывала голову им в ноги, - рассказала Люся, - из чего можно заключить, что она жила раньше в семье с ребенком. Может быть, ее выгнали как раз из-за этого, потому что собак часто выгоняют, когда появляются дети.

- Она же их не хочет сожрать? - спросил Павлушка.

- Нет, но начинается, что с маленькими детьми нет времени гулять с собакой, или что от нее нечистота, - сказала мама.

- А мы не боимся грязи! - сказал Павлушка.

- Да, - подтвердил Шурик, - у нас есть грязь, крошки валяются.

- Девочки привели собаку в приют, и сказали, что ее зовут Лиза, - сказала Люся, - а мы на нее посмотрели и решили, что она никакая не Лиза, она - настоящая Луша.

В приюте в страшных деревянных ящиках с дверцами из решеток сидят собаки - скулят или лают. Примерно по три в каждом отсеке. Люся сказала, что для домашней собаки приют - как самая жестокая психиатрическая больница для человека, или даже как темница, где истязают и морят голодом.

Луша - это уменьшенное имя от Лукерья, как например, Паша от Павел. Это сейчас папа Лушу обзывает жиробасом, а когда её брали, она состояла из носа, переходящего через тонкое костлявое туловище в длинный хвост, длинных ног, больших ушей и задумчивых пугливых карих глаз - ее в приюте запугала жизнь. Когда Луша виляла хвостом, её туловище двигалось вместе с хвостом.

Люся сказала, что Луша похожа на Павлушкину маму, так как у нее также длинный нос, раскосые глаза и длинные ноги, вот только мама перестала быть такой худой, потому что ходит в спортзал заниматься. Хотя, по мнению папы, должно было быть наоборот.

А раз собака похожа на хозяина, то это считается, что в семью она принесет счастье - это собачники придумали такую легенду, чтобы подбирать хозяев по внешности.

Луша была очень добрая, и ни разу не огрызнулась, когда Шурик ей накручивал хвост, толкал, хватал за нос и за глаза. Он хотел сразу так пояснить, что больше начальник, чем она.

Мама с Шуриком и Павлушкой решили Лушу взять, а папа еще раньше решил - и не стал ездить знакомиться, потому что сказал, что собаки хитрые, могут прикинуться добрыми, так что по одной встрече ничего не поймешь.

Когда Луша приехала домой, то сразу стало заметно, что она из охотничьей породы, потому что у нее были длинные нос, туловище и лапы, а бегала она прибавленным галопом - карьером.

Папа тогда посмотрел в книжке "Основы собаководства", что это может быть за порода, и решил, что это русская гончая, она как раз на вид почти как дворняга, но с особенностями, и все эти особенности как раз у Луши были: холка, нос, уши, окрас. Она к тому же всё время что-то вынюхивала умела бегать по лесу в одиночку.

Мама всё время говорила, что Луша - дворняжка, чтобы её не заподозрили в собачьем мещанстве - когда хотят только породистую. А папа не боялся подозрений и сказал, что не будет предавать породу русской гончей из-за ложного стыда.

А то, что таких много, так и русских гончих было много в нашей стране - они выполняли главную черновую работу на охоте, и поэтому среди бродячих собак много русских гончих, - они часто теряются, так как далеко уходят в лес.

Луша, будучи охотничьей, все время тянула за поводок, и папа даже сначала удивлялся: как это он оставил Павлушу с Лушей в одном месте у аптеки, а они уже у другого магазина его ждут.

А потом Павлушка с папой пошли к знакомым писателям на выставку их живописи, и они рассказали такую историю:

"Когда мы торговали живописью в Измайлово в начале 90-ых годов, там было много разных необычных людей, которым нужно было зарабатывать на жизнь, а тогда это было сложно, и поэтому они торговали. И рядом торговал один дрессировщик из уголка Дурова, который отвечал за карликового бегемота. И однажды он выпил много и сказал знакомым писателям: "Я вам, ребята, открою секрет, как тренировать карликового бегемота: все думают, что его нужно тренировать как бегемота, а его нужно тренировать, как собаку!"

И тогда Павлушка с папой поняли, что Лушу надо тренировать как другое животное. А какое животное похоже на гончую собаку? Лошадь! Так и стали Павлушка с папой тренировать Лушу как лошадь. Теперь она с ними бежит как положено, а маму всё равно тащит на поводке, потому что лошади очень чуют наездника.




© Андрей Прокофьев, 2017-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2017-2024.
Орфография и пунктуация авторские.





НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность