Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




В  НАСЛЕДСТВО


Ее привел мой сын. Они могли бы быть хорошей парой.

Теперь. Здесь и Сейчас. Я лежу и чувствую каждую клеточку ее тела. Каждый вздох. Каждое зарождающееся движение. Замираю. Мне больше ничего не нужно. Только бархатные клеточки. Почему-то больно, досадно, хорошо, и вообще всяко сразу. Когда она ВОЗНИКАЕТ РЯДОМ - я начинаю жить с придыханием. И еще: я знаю - она никогда меня не полюбит. И вдруг становится легко! Именно от этой мысли вдруг становится легко!!! Я заканчиваюсь каждый раз, когда она взглядывает. Взбрыкивает ресницами. Ах. На редкость нелепа. Угловата. Еще по-детски, по-гадкоутячьи, некрасива.

Меня не удивишь превращениями. Мне кажется много за 40. Я счастлива в браке. И люблю другую. А с ней - придыхаю.

Она интересуется. Деловитая. Размеренная. Как все вы. Ага. Она хочет быть в курсе. И еще она хочет взвесить. Просчитать. Прикинуть. Их научили.

Она думает, что она знает, чего она хочет. И думает, что знает, зачем. Она как-то запросто кидается дорого стоящими истинами. Временами кажется смыслоустойчивой. С хорошим иммунитетом.

Я пью. Жадно. До дна. Вот уже видно дно. НО - жизнеголик. Семь жизней в одном флаконе. С ней я внезапно поняла, что больше никуда не спешу. Что могу, наконец, позволить себе ежедневную роскошь похмелья.

Мне много женщин. А их не принято спрашивать о возрасте. Я им наверно не верна.

Часто Она смеялась. - Потом хмурилась. Надувалась и ворчала, после - заигрывая, смотрела - снова смеялась - и я, ловя ее волну, - ловя ее всю - замирала.

Она просила про детство. Они все просят про детство. Через детство можно узреть всего человека. И я расходилась. Я часами говорила какие-то фрейдовские байки про безотцовое взросление и деспотичную бабушку, про синие чулки, про оргазмы во сне и пахнущих псиной парней в роговых очках, про комнаты в коммуналке и спирт, украденный из шкафа, про рыжие обсеченные волосы, красные туфли и порноистории, написанные от руки в клетчатых тетрадках. Потом я еще больше расходилась. И получалось, что детство везде. Что окончательно выковорить себя из детства - сложно. Невозможно практически. Сначала мама боялась, что я не закончу школу. Потом, что не закончу университет. Теперь она обреченно признает во мне профессора и все равно боится, что я не закончу.

Ну и что, что безотцово в начале. Зато потом отцово. Даже чрезмерно. И начинаешь глумиться. Над этой никому не нужной чрезмерностью. Над прошлыми болями. Над надвигающейся на тебя их старостью. А ты посмеялась-пофыркала - "мол, как я лихо посоветовала папе начать экономить на любовнице и купить проститутку. Менеджер, мол, в тебе умер". Не умер. Не успел. Я реанимировала.

Потом о сыне. О муже и мужчинах. Были ли? Конечно. Как же ж. Бывало - случались. Бывало - происходили. Еще какие были. Тебе с твоей расчетливостью многое недоступно. С твоими бархатными клеточками. Я даже лелеяла идею написать "Энциклопедию смешного секса", но вовремя поняла, что тут без слез не взблянешь. И вот теперь я вдыхаю тебя. Теперь у меня так много возможностей, что практически ничего не остается, кроме как придыхать. Кто-то от боли и безысходности причитает - я придыхаю.

У нее еще все впереди. Пусть она с вами тоже случится. Пусть она будет Верой. Нет - Надей. Ну, или на худой конец, Любой. Хотя, впрочем, какая разница...




© Роза Неврозова, 2009-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.




ОБЪЯВЛЕНИЯ
Словесность