Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность


Словесность: Рассказы: Виталий Мухортов


РАЗРЫВАЯ СЕТИ


Где-то наверху танцевали зыбкие тени. Вода мягко менялась, становясь то нежно-голубой, то сине-зеленой, а то неожиданно вспыхивала россыпями изумрудов. Они парили посреди обширного глубокого пространства. Внизу расстилался диковинный морской ландшафт. Среди густой мякоти малахитовых провалов сверкали пёстрые коралловые сады изумительной красоты. Они всегда были разными и казались обособленными мирами. На смену им тянулось ребристое песчаное дно с колониями копошащихся экстравагантных морских звезд и неуклюжих закованных в панцирь крабов.

Крохотное тельце с полупрозрачными хрупкими плавниками стремительно несло его все дальше и дальше. Солнечные лучи рассыпались, намечая вуаль мерцающих точек. Это была их стайка маленьких радужных рыбешек. С замиранием сердца он созерцал проносящиеся под ними красоты, не переставая удивляться их неистощимому разнообразию. Душа крохотной рыбёшки порхала словно птица. Окуналась, соприкасалась и стремилась объять, вместить в себя все-все, превратить богатство форм и красок в палитру эмоций. И всякий раз он чувствовал, что в него вливалось нечто новое, доселе неведомое и оттого волнительное.

Внезапно под ними открылась обширная впадина, напоминавшая часть вогнутой сферы. По мере приближения к ней вода мутнела, делая дно неразличимым. Всё вокруг стало аморфным и неопределенным. Вдруг его сородичи прыснули в стороны и рыбешка осталась одна посреди огромного подводного зала. Вода кругом стала насыщаться тонким серебристым сиянием. Ему показалось, что и с ним самим происходит что-то необычайное. Издалека донеслись звуки переливной звенящей мелодии. Они были такими ласковыми и манящими, что Роберт замер, завороженный. "Взгляни наверх, малыш", - услыхал он. Маленькая рыбка подняла свою оранжевую, с золотыми бусинками глаз головку кверху. Ему померещилось будто солнце спустилось прямо к нему. Над ним возвышалась блистательная и прекрасная... Кто же? Русалка? Морская богиня? Он не знал, но не мог отвести взора: так покоряло ее ослепительное великолепие, обрамленное таинственными ореолами мерцающих огней. Незнакомка легко повела рукой, и он заметил перед собой сверкающую золотыми искрами арку; видимо, приглашая его пройти. Он поплыл вперед и как только пересек золотую черту, то почувствовал как душа против его воли становится мягкой, большой, огромной. Вот ей стало тесно и она выпорхнула из тесной скорлупки тельца. Доверчиво распахнула самые нежные, сокровенные свои уголки навстречу Ей, трепетно ожидая заветного прикосновения. Он ощутил прилив неописуемой радости и дикого веселья. Счастье остро пронзило все его существо...



Резкий звонок разбил тишину рабочего кабинета. Телефон звонил требовательно и зло. Дмитрий вскочил и лихорадочно схватил трубку. Наспех провел ладонью по лицу, пытаясь смахнуть остатки незваной послеобеденной дремы.

-Дмитрий?!! - властный голос патрона звенел напряжением.

Ему стало не по себе.

-Да?

-Где тебя носит?! Кто будет руководить компанией, если я буду разыскивать каждого своего человека?!! - шумела трубка.

-Виноват , Сергей Игнатьевич

-Сейчас же поднимись ко мне. Живо!

-Одну минуту, Сергей Игнатьевич

Он влез в пиджак, поспешно поправил прическу и бросился вон из кабинета.

Шеф восседал, развалясь в своем огромном кожаном кресле. Раскрасневшееся от духоты лицо, жесткий ежик волос. На губах пляшет толстая сигара. Огромный стол перед ним завален ворохом официальных бумаг. Дмитрию вдруг показалось, будто он смотрит уже когда-то виденный, наскучивший старый фильм. Это не было обычным предвосхищением опытного человека, это был проблеск какого-то нового чувства.

Старик покосился на вошедшего и сразу схватил быка за рога:

-Кратко ввожу тебя в курс дела, Дмитрий! Мы намечаем очередной проект с "Информсвязью". Ребята знают наш стиль работы и охотно идут на сближение, что для нас немаловажно при такой акульей конкуренции. Мда... Так вот, они прибудут послезавтра. Мы должны как следует подготовиться к встрече, тебе я поручаю подготовить всю отчетность за истекший период о результатах нашей работы. Все ясно? Тогда с этим всё! - и патрон, пыхнув сигарой, проворно ухватился за листок из бумажных Гималаев.

Дмитрий почувствовал что рабочий день вновь взял его в оборот. Однако увиденный сон что-то изменил. Он взирал на все окружающее чуть отстранённо и внутренне отрешившись.

Остаток дня он суетился словно белка, попавшая в колесо. Брал документацию, листал, делал пометки, давал указания. Звонил в разные департаменты фирмы, брал отчеты, диктовал текст секретарше, делал прочие рутинные вещи. Немалых усилий стоило ему на этот раз дождаться конца рабочего дня. Наконец Дмитрий с облегчением покинул офис и отправился домой, прихватив по дороге бутылку теплого пива: он чувствовал себя выжатым лимоном, и надо было хоть как-то восполнить силы.

Яна, его жена, миловидная шатенка с зелеными глазами ждала его в их просторной комфортабельной квартире нового высотного дома. Дмитрий считал её доброй и заботливой супругой и любил нежной любовью. За ужином Яна заметила подавленное настроение мужа. Ему пришлось сослаться на трудный день. После ужина Дмитрий поцеловал её и, чувствуя некоторую неловкость, попросил оставить ненадолго одного: ему необходимо было кое-что обдумать.

Оставшись один, он с облегчением опустился в кресло посреди полутёмной комнаты и прикрыл глаза...

...Воспоминания сна ещё сохраняли отчетливость, хотя то фантастическое чувство ушло безвозвратно. Дмитрий не спутал бы его ни с чем. Никогда не ощущал он себя настолько свободным и счастливым как в том необычном сне. Там он был свободным и живым. И не просто наслаждался прекрасными видами, нет; созерцая подводные красоты, он чувствовал нечто большее. Каждое существо, даже малюсенькая веточка коралла были пронизаны какой-то всеобщей тайной, касавшейся и его самого. Эта тайна объединяла их всех в одно целое. Он ощущал себя частью того мира и оттого чувствовал окружавшее нутром. Между ним и тем миром существовала какая-то магическая связь, которая делала невидимыми, размывала границы плоти и высвобождала душу из темницы тела. И мелкая живность, и кораллы, и звезды, и крабы, и усы водорослей были частями восхитительного переливающегося аморфного существа. Это существо беспрерывно менялось, принимало все новые и новые, невиданные, поразительные формы и структуры. Всей мякотью души он окунался в этот бескрайний мир, и от каждого соприкосновения с Дмитрием совершались удивительные метаморфозы. Он был как художник. Различие состояло лишь в том, что его кисть была невидима и вместо красок под рукой находились собственные эмоции и образы. Их можно было как угодно менять, добиваясь все более невиданных сочетаний и затем воплощать их в изящном танце полупрозрачного невесомого тельца. И тогда чудилось, будто море чутко прислушивается к этому танцу и, уловив его смысл, воплощает в новой игре оттенков, сочетаний форм и бликов на поверхности. Это была восхитительная игра, которая могла завлечь в свой убыстряющийся темп, и заставить забыть обо всем на свете кого угодно. Но она стоила того. Быть может, это была самая захватывающая из всех игр, когда-либо существовавших на Земле! Именно тогда Дмитрий жил, тогда как сейчас, сидя в одном из тёмных ящиков громадного каменного шкафа, он был ничем иным как узником,закованным в кандалы; пони, бегущим по кругу цирковой арены.

Дмитрий тяжело вздохнул. Никогда ему не было так тоскливо как теперь. Словно заколдованные, мысли его вновь и вновь возвращались к той, новой реальности, которая где-то существовала. Уже без него.



Новый день принес ещё больше хлопот. Дмитрий был вынужден почти целиком превратиться в подобие автомата, перелопачивающего горы макулатуры. Теперь он уже не мог справиться с отвращением ко всей этой механически-сухой, столь прочно зажавшей его в своих тисках деловой машине. Как никогда человек вдруг осознал всю её противоестественность и чужеродность. Раньше он не обращал на это внимание, а теперь в его душе что-то освободилось, чувства обострились, стали тоньше. Окружающий мир наполнился новыми звуками, оттенками, запахами. Но вместе с тем острей и болезненней душа стала отзываться на пошлость, чувствовать диссонанс. Дмитрий вспомнил, что накануне того знаменательного дня, когда ему привиделся чудесный сон, он посетил выставку живописи. Но неужели этого оказалось достаточно для столь ошеломительной перемены? Дмитрий не мог отделаться от сверлившей мысли о том, что однажды мир из-за нелепой случайности вдруг покатился, словно мячик, по самому темному и узкому из великого множества предлагавшихся Всевышним коридоров бытия. И теперь вместо цветущих садов повсюду возвышаются лишь чахлые, больные деревца; на его душе лежит камень, а голова забита пыльным ворохом цифр и шаблонных фраз.



В обеденный перерыв к нему по обыкновению подсел Миша - добродушный веселый толстяк средних лет. Миша лукаво взглянул на него и слегка присвистнул.

- Ба, дружище, да на тебя без слез не взглянешь! - воскликнул он.

Обычно старавшийся ответить шуткой Дмитрий на этот раз лишь вяло улыбнулся. Серые глаза остались тусклыми и безжизненными.

- Так, Миш, лезет всякая дрянь в голову, - не глядя на собеседника нехотя пробормотал он.

- Да выбрось ты всю дрянь, какие проблемы?! Послушай-ка лучше что я скажу. В техотдел сегодня пришла новая кошечка, будет работать оператором. Между прочим, очень даже симпатичная...По агентурным данным, комплексами не обременена. Одним словом, кандидатура, достойная внимания, а?! - несмотря на невзрачную внешность, Миша слыл заядлым бабником.

Дмитрий усмехнулся. Усмешка вышла горькой.

- Вот те раз! Дим, с каких это пор ты реагируешь на женщин как затурканый импотент!? - казалось, круглые глаза приятеля вот-вот выскочат на тарелку.

- Да нет, Миш, дело в другом... Как бы тебе объяснить?...Ну хотя бы...представь, что ты лошадь.

- Ладно, я лошадь. Хотя по мне лучше уж конь!

- Погоди, не зубоскаль. Так вот, ты конь и у тебя на глазах шоры. Все, что нужно тебе делать - это бежать по кругу. Как можно быстрее. Не очень-то весело, правда?... Но ты над этим не задумываешься и считаешь, что на всем белом свете остальные только и делают что точно также как ты нарезают круги с шорами на глазах...Все бы ничего, да вот однажды ты узнаёшь, что жил как последний кретин, носясь с этими шорами, тогда как другие в это время здорово развлекались. Понимаешь?!

Михаил озадаченно поковырял вилкой в салате. В образовавшуюся паузу хлынули звуки многолюдной столовой. Обед подходил к концу и многие уже спешили обратно.

- Да-а-а... Положеньице! Глупей не придумаешь...- буркнул он наконец.

- Вот именно!



К концу рабочего дня нервы были на пределе. Даже секретарша Лиля, к которой Дмитрий относился снисходительно, теперь раздражала его своей нескончаемой телефонной болтовнёй. "Какие же странные в своей бессмысленной суете эти женщины!" - недоумевал он, наблюдая за тем, как Лиля обсуждает с подругой какое-то платье, пересыпая свою речь бесчисленными ахами и охами. - "Одержимость, с которой они устремляются в воронку мелких забот просто уму непостижима...А может, это всего лишь способ отвлечься...забыть многие пугающе-непонятные белые пятна человеческой натуры? Но ведь это отдает мудростью страуса, уткнувшегося головой в песок. Да и зачем спешить поворачиваться спиной к неизведанному, которое, быть может, окажется самым прекрасным..." Впервые за день губы Дмитрия тронула искренняя загадочная улыбка.

Вечером он вновь почувствовал неодолимую тягу. Новая реальность со всеми ее чудесами призывно звала, манила к себе. Желание вернуться стало настолько нестерпимым, что Дмитрий, прежде никогда не рисовавший, схватил карандаш. Ему казалось, что вот-вот и то, что так отчетливо рисовало воображение, прорвется, брызнет живительным соком сюда, на мертвенно-белую плоскость листа. Но...Вместо изысканных оригинальных образов острие карандаша высекало неуклюжие, ужасавшие своим невыносимым уродством каракули. Упрямо стиснув зубы, вновь и вновь Дмитрий пытался материализовать желанное...Несколько десятков испорченных листков застили пол. Наконец он в сердцах отшвырнул злополучный карандаш! Мужчина был мрачней тучи. Новый мир не мог или не желал принимать материальное обличье! По его щеке скатилась горькая слеза.

Кто-то тихо коснулся его шеи. Дмитрий обернулся. Перед ним стояла его Яна и внимательно смотрела ему в лицо.

- Дим, что с тобой происходит?! Ты стал каким-то странным. Я не могу понять причины и мне становится страшно за нас. - взволнованно она

Он провел ладонью по ее мягким волосам и вздохнул.

- Не волнуйся, просто обычная проклятая хандра. Все из-за этой горячки на работе. Вымотался вконец...- он виновато улыбнулся. Затем обнял ее и поцеловал. Яна тесней прижалась к нему.

Уже лёжа в постели и обнимая спящую жену, Дмитрий вслушивался в свои чувства. Хотя он испытывал душевное тепло и покой, эти ощущения находились на поверхности его я. В самой же глубине висела холодная, тоскливая пустота.



Ночью ему вновь приснился сон. Маленькая юркая рыбка, проносясь над темными глубинами, спешила к коралловым садам, к своим сородичам. Вдруг на её пути внезапно выросла стена частой узловатой сети. С размаху Дмитрий угодил прямо в нее. Он стал отчаянно дергаться, прыгать, извиваться, изо всех сил, пытаясь вырваться на свободу! Но все оказывалось напрасно. Наконец он оцепенел в бессильном изнеможении. И только тут Дмитрий с удивлением заметил, что сеть какая-то странная! Присмотревшись, он понял, что она состояла из связаных вместе значков и закорючек. Он узнал печатные буквы... затем разобрал слова, и неожиданно его пронзила догадка: перед ним был один из отчетных документов! Едва он успел это понять, как что-то огромное заслонило солнце и все погрузилось в густой мрак...



Наутро он принял решение. Но вначале предстояло выдержать ответственные переговоры, дождаться их окончания; ему не хотелось подводить своих коллег.

Добросовестно составленный отчет Дмитрия произвел на гостей самое благоприятное впечатление. Да и в целом встреча была проведена на должном уровне. Коллеги остались довольны состоянием дел и сочли наконец возможным подписать долгожданный контракт. Шеф , не знавший покоя весь вчерашний день и не дававший спуску ни одному из своих подчиненных, выпустил пар. В честь успешного окончания встречи был устроен банкет. Как никогда Дмитрию стало просто физически невыносимо слушать все эти пустые речи, лицемерные, витиеватые комплименты. Всё: выражения лиц, манера речи, образцы рассуждений несли на себе отпечаток безнадёжной пошлости. Окружающие казались гуманоидами, у которых в результате чудовищного эксперимента была удалена большая часть извилин и оставлена лишь одна-единственная. Поэтому они могли говорить и думать только об одном, оставаясь глухими и слепыми ко всему остальному миру.

Дождавшись окончания празднества, Дмитрий, преодолевая непонятно откуда взявшуюся робость, постучал к шефу.

Патрон, по своему обыкновению, блаженствовал в кожаных объятиях кресла. Напротив сидело двое сотрудников.

- Дмитрий? Проходи, проходи! - крикнул старик.

"Видимо, несмотря на банкет, шеф намечает заделы на будущее, а может и кое-какие кадровые перестановки..." - привычно подумал он и тут же на себя обозлился. Какое ему, собственно, теперь до этого дело?

Тем временем двое поднялись и удалились как по команде.

- Молодчина, Дим! Я доволен твоей работой, - жирные губы патрона расползлись в широкой, хищной улыбке.

- Сигару?

- Спасибо, нет, Сергей Игнатьевич.

- Как самочувствие, Дмитрий? Что-то ты не очень весел. Разве не рад нашему успеху?! - по пухлой красной физиономии пробежала тень.

- Сергей Игнатьевич, я должен вам кое-что сказать! - решительно начал Дмитрий. Он знал, что разговор будет не из легких и хотел кончить его как можно скорей.

- Что же? - тот был заинтригован необычным тоном подчиненного.

- Я решил уйти из фирмы!

Воцарилась напряженная тишина. Он молча наблюдал, как коротенькие пухлые пальцы нашарили коробку с сигарами. Закурив, шеф откинулся на спинку кресла, устремив на Дмитрия жесткий пристальный взгляд.

- С какой вдруг стати? - голос стал вкрадчивым.

- Просто осточертело. Решил, что с меня хватит.

-Тебя не устраивает твоя должность? - шеф уже овладел собой.

Роберт знал, что это было лишь началом.

- Нет, дело в другом. Просто недавно понял, что занимаюсь не своим делом, - признался Дмитрий.

Патрон вскочил:

- Ди-и-има-а, опомнись! Что ты несёшь?! Посмотри сам: ты ещё молод, но занимаешь пост, на котором не отказался бы очутиться любой старше тебя, только не каждый справится с обязанностями так, как это удается тебе. Тебя можно поздравить с успешным началом карьеры! Ты зарекомендовал себя как удачливый бизнесмен. Тебя узнают в деловом мире, некоторые уже с тобой считаются... И вдруг ни с того, ни с сего, по какой-то нелепой мальчишеской прихоти ты решаешь испытать судьбу и сломать всё к черту!

- Но я не хочу оказаться заложником собственной карьеры. Я хочу быть свободным человеком... - взгляд Дмитрия был устремлен вдаль, поверх крыш многочисленных небоскребов административного центра.

Оппонент нахмурился.

- Ну хорошо, допустим ты уйдёшь. Но куда? Что ты собираешься делать?

- Посмотрим. Возможно, посвящу себя искусству.

Громкий хохот заставил его вздрогнуть. Шеф смеялся, согнувшись пополам и покраснев от непосильного напряжения.

- Ой, уморил!... Ой, пощади!...- всё еще хохоча, он принялся вытирать проступившие слезы.

- Ну ты и шутник! Не замечал раньше таких талантов. Считаешь меня за идиота?! Неужели ты думаешь, что я поведусь на эту нелепицу? Удачливый преуспевающий делец вдруг выскакивает на улицу и затесовывается в толпу голодных мазилок. Причем по доброй воле! Ха-ха-ха... Да в своем ли ты уме?

- Я знал, что вы меня не поймете, - в тихом голосе Дмитрия сквозила невозмутимая отрешенность, которой руководитель раньше не замечал у своего подопечного. Тому почему-то расхотелось смеяться: перед ним сидел не прежний хорошо знакомый, сговорчивый и надежный Дима, но какой-то иной человек. Это насторожило Сергея Игнатьевича.

- А ты подумал о своей семье, Дим, о Яне? Разве она заслуживает того, чтобы подвергаться угрозе полуголодного существования? - в голосе шефа засквозили нотки сожаления.

Он с удовлетворением отметил, что вопрос вывел подчиненного из прежнего состояния. Дмитрий плотно сомкнул губы и устремил на начальника пронзительный взгляд. В глубине его читалась тревога.

- Ладно-ладно... Я знаю, что вы недавно здорово потратились, приобретая новое авто. Наверняка нужны средства. Я увеличу твою зарплату, но при условии твоей работы на прежнем посту. Слышишь, Дим? Такое я делаю нечасто. Но для тебя...в порядке исключения...Вот что. Сейчас уже поздно. Ты ступай-ка домой, подумай хорошенько над моим предложением, а завтра явишься и сообщишь своё решение. Считай, что у тебя выходной.

"Хитрая лиса" - подумал Дмитрий. Вслух же он произнёс:

- Сожалею, Сергей Игнатьевич, но я предпочёл бы закончить этот тягостный для нас обоих разговор сегодня, сейчас.

- Чего же ты ещё хочешь ? - пробурчал патрон. - Повышения?!

- Сергей Игнатьевич, я не нуждаюсь в повышении. Поймите же наконец, что я хочу уйти. Уйти! Я не смогу здесь больше оставаться. Уйти, понимаете?!

- Cовсем?! - тупо спросил старик.

- Да, совсем! Навсегда! Навеки! Я уже битый час вам об этом толкую, а вы отказываетесь меня понимать! - он уже не скрывал своего раздражения.

Шеф побагровел: так ещё с ним не разговаривал ни один из его подчинённых. Волосатый кулачище с размаху опустился на стол, отчего золотая ручка малодушно подпрыгнула и отскочила в угол.

- Ну и черт с тобой! Катись подальше! Я пытался тебя образумить, да видно связался с полнейшим идиотом. Проваливай и живи на пособие по безработице!...И не вздумай явиться сюда снова!

Дмитрий облегченно вздохнул: веревка, стягивавшая шею, ослабла.

- Все необходимые бумаги вы получите послезавтра. Можете идти, - он уже обращался к нему холодно, как к постороннему.

- Да, надеюсь вы помните, что по условиям контракта лишаетесь премиальных выплат?... - услыхал он за спиной.



- Ян, я должен тебе что-то сказать.

Они только что поужинали и сейчас пили кофе, сидя за столом в просторной уютной кухне. Дмитрий отметил, что весь вечер она вела себя загадочно, светилась какой-то тайной радостью, и он намеренно оттягивал момент объяснения, желая смягчить силу удара.

- Да, дорогой? - зеленые глаза лукаво смотрели на него.

- Мне пришлось...В общем, я решил уйти с работы.

- Как уйти?

- Совсем... то есть уволиться....

Она замерла. Изумруды ее глаз , казалось, буравили Дмитрия насквозь.

- Но почему?!!

- Понимаешь, думаю стоит попробовать силы в другом. Например, в искусстве... в живописи.

- В живописи?! И это говоришь ты, который не то что кисти, но даже и простого карандаша отродясь в руках не держал?!

- Это ни о чем не говорит. Я знаю ... почти уверен, что у меня получится.

- Ди-и-има-а, да это смешно! Ты что, будешь рассказывать об этом Сергею Игнатьевичу ?!

Дмитрий колебался. Сказать сейчас? Он решился:

- Он уже знает об этом. Разговор состоялся сегодня...Теперь уже ничего не изменить...

Наступившую паузу заполнило напряженное гудение холодильника.

- Идиот! - вдруг взвизгнула жена. - Тупица! Болван! Кретин! - она вскочила и бросилась вон из кухни.

Он нашел её в одной из спален. Яна рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Острая жалость пронзила его.

- Яна, милая, пожалуйста, не надо. Вот увидишь, все образуется, я обещаю. - он бережно обнял её за плечи, но она неприязненно дернула плечами.

- По-очему, почему ты не посоветовался со мной?! Мерзкий, эгоистичный мужлан! - глаза ее гневно сверкали.

- Прости меня, ласточка, прости... - прошептал Дмитрий, понимая что причинил бы ей ещё больше беспокойства если бы стал "советоваться".

- А я-то дура думала преподнести тебе сегодня сюрприз, а выходит, ты меня опередил, - она горько усмехнулась.

- О каком сюрпризе ты говоришь? - удивился муж.

Она молча взяла его руку и прислонила к своему животу. Он почувствовал, что внутри неё происходит новое, незнакомое движение. Догадка пронзила его.

В последнее время он часто мечтал о ребенке, собственном доме и благополучной счастливой семье. Его воображение порой рисовало открытую веранду, залитую светом. Они с Яной сидят за столом и пьют кофе, а на залитой солнцем лужайке резвятся детишки: золотоволосый мальчик и ясноглазая, стройная девочка. Их звонкий смех звенит колокольчиком и чудится, сама природа притихла, любуясь ими. Вот они закончили игру и бегут к ним. Девочка прыгает на колени к Яне, а он ласково ерошит мягкие мальчишеские вихры над такими счастливыми, доверчивыми глазами. Сердце щемит, и кружится голова от приступа горячей нежности...

"Боже, как не вовремя!" - простонал он.

Сердце его разрывалось.

- В общем так, Дмитрий! Сам видишь, что теперь не та ситуация, когда можно заниматься глупостями. Завтра же ступай на работу и все сделай по-прежнему! Иначе я не уверена, что смогу жить с тобой под одной крышей.

Дмитрий не проронил ни слова. Лицо его выражало ужасное смятение чувств.



Два часа спустя он тихонько, стараясь не разбудить жены, выскользнул из кровати и надел халат. На кухне он приготовил себе кофе и задумался. Его лицо приняло крайне серьёзное и сосредоточенное выражение, словно он решал вопрос о жизни или смерти. Мужчина то хмурился, то закусывал губу, а то вдруг на лице появлялось жесткое, несгибаемое выражение. В конце-концов взгляд Дмитрия посветлел, он весь внутренне преобразился. Мужчина отставил недопитую чашку в сторону и решительно взялся за карандаш.


***

К сожалению, нам почти ничего неизвестно о дальнейшей судьбе Дмитрия и Яны. Но кто-то говорил мне, будто недавно слышал о каком-то художнике, которого тоже звали Дмитрием. Поговаривали о его несгибаемой воле и фантастической работоспособности. Будто тот художник стал основателем нового направления в живописи. Но вполне возможно, что это совсем другой человек.



© Виталий Мухортов, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 1999-2024.






НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность