Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность


Словесность: Рассказы: Виталий Мухортов


СЛЕД ХОМО ИНТЕЛЛИДЖЕНТ


В школе Роман был отличником. Когда он изредка получал четверку, то их классная руководительница, полная добрая женщина обычно журила его, приговаривая: "Ро-о-ома, четверка не твоя отметка. Старайся!"

И Роман старался. Вообще ему нравилось учиться, узнавать массу интересных вещей и понимать их. Поэтому неудивительно, что, несмотря на свое провинциальное происхождение, он легко поступил в университет.

В большом городе, в вузе, о котором Роман страстно мечтал, юноша пережил удивительные чувства. Это была восторженная радость приобщения к миру науки, радость знать, что имеешь нечто общее с таинственным сообществом ученых. А еще было ощущение, словно жизнь его совершила новый чудесный виток. С жаром принялся он за учебу и скоро вошел в число лучших.

Пришла пора сдавать первую сессию. Четыре самых ответственных и трудных экзамена Роман сдал с блеском. Оставался последний экзамен - не столь важный как предыдущие, но требовавший к себе не меньшего внимания. Это был гуманитарный предмет, и Роман, привыкший к выуживанию смысла из длинных строк формул, где с уяснением сути легко восстанавливались детали, посчитал, что и теперь можно поступить так же. "В самом деле, - рассуждал Роман, - какой смысл зубрить не всегда логически связанную информацию, все эти бесконечные перечни и подпункты, когда знаешь суть явления и можешь объяснить его причины и следствия". Так он и сделал.

Наступил день экзамена. Роман, в отличие от своих товарищей, нисколько не беспокоился за исход испытания, наоборот, успокаивал и подбадривал других. Однако ему противным казалось то, что ребята, не надеясь и выказывая недоверие своим уму и памяти, заключали сделку с совестью и списывали, "шпорили", "бомбили". Тем непонятней была их радость, когда сделка эта приносила успех.

Настал его черед. Роман распахнул дверь и вошел в ярко освещенную холодным светом аудиторию.

Экзаменатор, толстый старик окинул с безразличием его стройную фигуру и процедил неприятным голосом:

- Ну, что там у вас? - Видимо, приглашая таким образом взять билет.

Роман спокойно его вытащил и назвал номер.

Вопросы билета нимало не смутили, а скорее обрадовали: ему показалось, что именно на них он знал ответы лучше всего. Быстро набросал план и направился к преподавателю.

Начал Роман уверенно, четко раскрывая суть вопросов и, по мере необходимости, уточняя детали. Старик лишь механически кивал плешивой головой, просматривая в это время какую-то бумагу, и будто совсем не слушал его. Это неприятно удивило Романа: ему не приходилось сталкиваться с таким пренебрежением к своим знаниям и мыслям. Все предыдущие экзаменаторы вели себя иначе. Он ощутил то, что, видимо, испытывают сияющие языки пламени, когда им суют закопченную печную заслонку.

Ответ на второй вопрос вышел скомканым, так как Роман не мог отделаться от чувства, что он лишь мешает старику читать бумагу и слова его направлены в пустоту.

Наконец юноша закончил свой ставший невыносимо тягостным ответ.

- Маловато, молодой человек, маловато, - проскрипел старик, сморщив лицо в гримасе разочарования.

"Так задавай дополнительные вопросы и, будь спокоен, мало не покажется!" - подумал Роман, досадуя что позволил смутить себя чужой небрежности.

Но тот схватил зачетку, черкнул в ней и молча сунул Роману.

- Следующий! - прокричал экзекутор, и Роману ничего не оставалось, как молча убраться восвояси.

В коридоре его обступили ребята. На лицах было написано неуемное любопытство, готовность выказать радость или снисходительное сочувствие - в зависимости от количества баллов.

Роман открыл зачетку и принялся листать. Неотвратимо росло дурное предчувствие... в глазах потемнело: на последней строке, под стайкой аккуратно выписанных красными чернилами "отлично", нагло распластались безобразные черные каракули. Они цеплялись и наползали друг на друга как хищные пауки.

- Эх, тройка, - с сожалением констатировала Ксюха, девчонка с их потока.

Романа словно полоснули ножом. Омерзительный "удовл" сбил с толку, ошеломил, придавил. Это была клякса, удар исподтишка, знак ужасного молчаливого вероломства!

Он чуть не задохнулся от обиды и гнева, когда вспомнил, с какой отчужденностью, с каким безразличием гадил виновник горечи в его зачетке.

Конечно, Роман тут же потребовал назначить пересдачу, но заболел, и та прошла без него. Опоздал он и с продлением сессии, а потом начался новый семестр, нахлынули другие заботы.

Но с тех пор всякий раз, когда в светлых коридорах университета попадалась на глаза знакомая пухлая фигура, Роман испытывал странную гамму чувств. Он прислушивался и не мог понять, было ли это омерзением нравственно здорового человека к ущербному. Или же глухой затаенной обидой оскорбленной души? А может, в нем шевелился холодный исследовательский интерес? Ведь Роман не мог поверить, что интеллигентный человек, ученый способен как слон мимоходом раздавить светлые ростки души другого, оставить кровоточащий след.



Как бы там ни было, Роман твердо знал одно: уважать этого человека он не сможет никогда.



© Виталий Мухортов, 1999-2024.
© Сетевая Словесность, 1999-2024.






НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность