"Бз..."
Коля домой пришел. Он стоит у двери в дом. На двери кодовый замок. Железная коробочка, дырчатая морда... Коля смотрит на замок свысока. Он высокий парень, худой, щеки впалые. Руки в карманах. Слегка покачивается вперед и назад... назад - и вперед...
Эй, ты, бз... да... двай, валяй!..
Это он жене, она на девятом этаже в теплой квартирке. А Коля на ветру стоит. Октябрь, но студеный случился.
Коля забыл код. Но не в этом дело. У него с замком сложные отношения. Взаимное презрение, можно сказать. Он и трезвый-то замок старается не замечать, а сейчас полное пренебрежение на лице. Он сквозь замок, через дырочки на железной морде обращается к жене:
- Эй, ты, бз... двай, пускай...
Если набрать код и хорошенько попросить через мелкие дырочки, то можно и допроситься. Куда она денется, откроет...
Но Коля забыл. А если бы вспомнил, все равно не ответил бы этому чудищу на заветный вопрос, не снизошел бы...
Он стоит и ждет, вдруг кто войдет или выйдет. И он молча протиснется в тепло. Лестница это живой мир. Если очень устал, не нужно ни квартиры, ни жены. Ноги... они устали... У батареи на первом есть заветный уголок. За мусоропроводом. Труба наелась за день, так что тихо. И тепло. Мечта.
Но воскресный вечер, темно, и ветер с мурмана, ледяной, и никто не идет, и надежды никакой нет.
На горизонте слабая полоса, над ней нависли сине-черные тучи, сгрудились над притихшей землей. Живое ждет зиму с недоверием, опаской. Разные они бывают, зимы, добрые и злые, никогда не знаешь, которая явится...
Коле не до будущего, он захвачен настоящим в плен.
- Эй.... открой...
Замок железная скотина, внимания к просьбам никакого. И как назло, все по домам попрятались, по теплым квартиркам...
Над Колей огромное небо, усеянное черными дырами. Коля вырвался из одной дыры, в другую падает. Миг перелета, жизнь. А на дороге встретилось препятствие - замок, он не впускает. Хочет какие-то слова... просьбы, обещания... Как дальше лететь... Запнулось движение из никуда в никуда.
- Ух, бз... да... двай, валяй!..
Остановилось время. Сгусток невероятно сжатого вещества, средоточие безжизненности и полного порядка - прошлое, Коля его не помнит. Распущенность, самоволие, расточительность тепла и света, миг мельтешения и надежд - настоящее, Коля его чувствует, но не понимает, разве такое можно понять?.. А будущее?.. Снова полный порядок, отрицающий пространство и время, презирающий разнообразие, небольшое тепло, мягкий свет... Что он может о будущем знать... Он не может, ты не можешь, они не могут... Полный порядок и хаос кромешный, оба для жизни не полезны, где жить?.. Краткий миг, летим из одной дыры в другую. Краткий миг. А тут дверь, а тут замок, дырчатое рыло...
Коля стоит без движения, без памяти о прошлом, без мысли о настоящем, без страха перед будущим...
Он забыл код, а по ту сторону заветного слова - тепло.
А по эту - ледяной и темный мир.
Он рыгает, матерится, вытирает рот покрасневшей от ветра клешней.
Мир без начала и конца вытолкнул его и оставил без присмотра, лететь, лететь, промелькнуть меж двумя безднами...
А на пути замок!..
Мир теплых мелочей, с началом и концом, не хочет его знать.
Он стоит, уперся взглядом в ухмыляющуюся рожу с мелкими оспинами.
Ух!..
Коля бьет наотмашь по надменной роже.
Замок испуганно пискнул, дверь медленно отворилась. Человек скрывается за дверью. Полет продолжается.
Бз...
© Дан Маркович, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
