Пьяный идет вдоль нашего забора. Хватается за расшатанные и без того штакетины. Очень темно, фонари горят по принципу, схожему с тем, по которому нанимают сторожей (сутки через трое) - один через три. Если на улице всего двадцать фонарей - то сколько из них горит?.. Мало.
Тьма хоть выколи глаз. Наша собака (Джек) кидается на забор и обдает пьяного страшным басовым лаем. Он, отшатнувшись, но не выпуская из рук эту зыбкую опору, заплетающимся языком рапортует (дословно):
- Все в порядке. Я Валерий Вязовов. Осталось двадцать метров.
Я, не успевая что-либо сообразить, шепотом машинально (ему в тон) добавляю про себя: "Вас понял. Конец связи".
Собака на одну сотую доли секунды смолкает, затем вновь приступает к зачистке темной территории, робко освещенной светом трех наших окон. Пьяный продолжает движение вдоль забора. До моего слуха, обостренного темнотой, доносится его бормотание. Видимо, расстояние до цели его путешествия заметно сократилось, о чем он и сообщает источнику света - трем нашим окнам, каждому лично. Затем он полностью, без остатка растворяется в ночи.
Собака еще некоторое время лает. Затем возвращается ко мне, радостно и яростно молотя хвостом и улыбаясь.
- Нет, Джек, это не смешно. - тихо говорю я, наклоняясь к его улыбающейся овчарочьей физиономии. - Это совсем не смешно.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
