я живу на границе былого и прошлого
где с небес осыпается белое крошево
и что было плохого, что было хорошего
постепенно сбивается в шлак
что случилось доныне, увяло и брошено
и нелепы попытки продать не за грош его
все кругом как в макдональдсе - быстро и дешево
только в горло не лезет никак
бастуют дворники в казармах
солдаты вышли на панель
моя любовь для лучшей кармы
пьет контрабандную Шанель
а я
похожий на сатира
зашел всего на полчаса
чтоб из окна ее квартиры
взлететь в седые небеса
в нашем городе пыльно и душно
и по праздникам тихо и скучно -
лишь чужие коты равнодушно
семенят от еды до воды
я сижу под развесистой пальмой
просветленный, хмельной и печальный
дожидаясь, что ангел хрустальный
пролетит у полярной звезды
знаю, тут же повеет прохладой
станет в жизни все сразу как надо
и допишется эта баллада
чтобы было над чем горевать...
между пальцами крошится глина
ну а небо черней гуталина
да и ангел - такая скотина
все не хочет никак прилетать
...пора бы и нам понемногу
над шелестом листьев и крыш
найти непрямую дорогу
в какой-нибудь чертов Париж
чтоб было красиво и круто
чтоб утром рогалик хрустел
и чтобы устав от уюта
я снова домой захотел
удовольствуйся малым
усни на полу
позабудь хоть на время про тени в углу
а когда они выйдут
расправив крыла
ты скажи им спокойно
ну что за дела
ты спроси их негромко
к чему этот бред
и быть может
кто знает
получишь ответ
и наверное сможешь потом объяснить
в чем тут нить
как нам жить
и какими нам быть
ты не звонишь и не пишешь
не едешь
не ждешь спутаны в дальнем углу одинокие тени
третьи сутки за окнами бесится дождь как же теперь разобраться в их переплетенье
я не дышу и не плачу
я встал на карниз тени растут
превращаясь в уродливых гномов
я невесомо и радостно падаю вниз тени уходят из дома
уходят из дома
куда еще судьба качнется
в какие чертовы края
как поживается - живется
в слепых объятьях бытия?
* * *
в прозрачном таинстве воды
в смешной материи невроза
есть ощущение беды
есть полустертая угроза
почти неслышная слеза
под эхо канувшего мира
как палестинская гроза
как одиночество сортира
как полусъеденный стакан
как затаенная засада
как бронетанковый канкан...
прости любимая
так надо...
* * *
в черном еврейском небе
арабский желтый месяц
и белые облака - мои
* * *
...а ты могла казаться разной
любить врагов
пугать гостей
и по количеству оргазмов
быть впереди планеты всей...
* * *
вроде все за бугром
вроде все при делах:
то ли ливень и гром
то ли порох и прах
то ли мед в молоке
то ли хлеб и вода
то ли птица в руке
то ли в небе звезда
то ли ветер и сор
то ли в шашки игра
то текила и соль
то под водку икра
то коньяк и лимон
то под сердце пером ...
вроде все за бугром...
только с разных сторон
* * *
последний кусочек бесплатного сыра
съели коварные мыши
снова идти в магазин...
* * *
в моих истерзанных пенатах
в моих разъединенных штатах
среди бескрылых и крылатых
среди имений
и имен
как древний уголь в недрах штолен
мелькает тенью черный ворон
хитер, коварен и проворен
и как всегда
приговорен
в сплошной броне булатной стали
с налетом скорби и печали
почти невидимой вначале
(светла ли в омуте вода?)
и как всегда
силен и страшен
среди стволов своих и башен
столбов
бойниц
дворцов
и пашен...
и с голым задом
как всегда
* * *
джаз ломается посередине
после третьего круга синкоп
у самого сердца
* * *
если родина - мать
если знание - сила
остаются две вещи
любовь и текила
как две странницы вечных
харибда и сцилла
как веревка и мыло
с утра
как солома и шило
конец и начало
если б молодость знала
а старость
плевала
если б ты мне вчера
обо всем рассказала
вчера
мед с молоком
и побольше...
и можно без хлеба
чтобы
присеть на траву и вкушать неспеша...
что-то тут есть
от меня и почти до неба
может быть просто воздух
или
душа...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
