Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




КРОШЕЧКА-ХАВРОШЕЧКА  ИЗДАТЕЛЬСКОГО  МИРА

"Коровакниги": опыт некоммерческого продвижения хорошей литературы


За вот уже десятилетие своего существования в истории "Коровакниги" случалось всякое - и громкая для этого очень маленького издательства слава, и даже полное, но, как оказалось, не окончательное закрытие. Чего не было точно - это случайных, проходных текстов. Поставить во главу угла прекрасно написанный текст - причем текст ныне живущего автора - и, выпустив его в свет первым, таким образом актуализировать - так утрированно можно представить задачу основанного в 2005 году Алексеем Дьячковым и Матвеем Чепайтисом издательства.

История же "Коровакниги" началась с драмы. "Новой драмы" - к 2005 году движение это набрало мощные обороты. В Москве в четвертый раз прошел одноименный театральный фестиваль, а в Большом Козихинском переулке только-только открылся театр "Практика". Другой подвал в этом же доме, но выходящий в Трехпрудный переулок, уже четвертый же год как занимал Театр.doc, и в нем в ту пору "царил" Verbatim (спектакли и пьесы, если говорить упрощенно, на основе реальных монологов обычных людей). Однажды перед показом спектакля "Красавицы.Verbatim" Алексей Дьячков, сидя на столике в предбаннике театра, дал свое первое интервью в качестве директора издательства - телеканалу "Культура". И здесь в его рассказе о выборе авторов проскочила фраза о том, что современные драматурги "секут всю поляну разом". Этот фрагмент и запустили в эфир - вот, дескать, "та молодая шпана, что..." Хотя, вероятно, таков юмор журналистов, попытавшихся увязать сказанное с названием издательства.

Более же точно донести посыл при сохранении стиля издателя смогла тогда "Афиша" (N от 24 октября 2005), вычленив из монолога главное: "Драматурги сегодня - это потенциально лучшее литературное предложение: люди врубаются в композицию, разбираются по сюжетным движениям, а главное - мастерски строят диалоги".

Ну а речь "молодых варваров" вполне соответствовала внешнему виду издателей в ту пору. Дьячков с Чепайтисом ведь и выглядели скорее как рок-н-ролльщики с рабочей окраины, нежели как тихие книжные мальчики. Под стать их имиджу получился и дизайн книг, придуманный и выполненный Иваном Большаковым в эстетике обложек для компакт-дисков. Сегодня, к слову, Большаков, продолжая сотрудничать с "Коровакниги", выпускает авторский журнал "Москвич" и оформляет литературный альманах "Носорог". При этом оба, помимо прочего, имеют многолетний опыт работы в книжном магазине "Проекта О.Г.И.". У Дьячкова к тому же пусть недолгая, но учеба в Литинституте да участие в Хлебниковских чтениях и одноименном сборнике за 2000 год, а на бабушку Чепайтиса компаньоны возлагали и некоторые надежды - Наталье Трауберг планировалось заказать перевод ряда авторов.

Этим экскурсом, пожалуй, и стоит пока ограничиться. Далее возникли книги, которые уже сами, каждая на свой манер, стали писать историю "Коровакниги".

Сначала в "!Поставить" вышли сразу три сборника пьес - восходящей уральской "звезды" тогда ещё одной лишь драматургии Василия Сигарева, многообещающего талантливого автора из Харькова Максима Курочкина и скрывшегося под псевдонимом "Данила Привалов" молодого петербургского режиссера Дмитрия Егорова. Следом, с небольшим отставанием, вышла книга пьес тогда еще тольяттинского, а ныне уже питерского драматурга и сценариста Юрия "Страйк" Клавдиева "Собиратель пуль и другие ордалии". Уже одно ее "не авторское", как, впрочем, и у всех изданий "Коровакниги", но интригующее название свидетельствовало о серьезном подходе издателей и собственном видении ими подачи каждой книги.

Открывать же все эти имена театру не было никакой нужды: Сигарев уже "гремел" повсюду, а с пьесами Курочкина - с благословения только заступившего на пост худрука Олега Табакова - экспериментировали в МХТ им. Чехова. Пьесы Данилы Привалова охотно ставили и ставят до сих пор в провинции и одном губернском театре. А самый феноменальный, по выражению театрального критика Павла Руднева, автор, Юрий Клавдиев, как драматург только набирал популярность в обеих столицах, еще "встраивался" в театральный контекст. Но пьесы издавались для чтения.

"Издательство "Коровакниги" в лице директора Алексея Дьячкова считает важным представить драматические произведения в виде текстов не только для того, чтобы дать читателям возможность сравнить первоисточник со сценической интерпретацией, но и чтобы познакомить достаточно широкую аудиторию с теми пьесами, которые никогда не будут поставлены. В данном случае подчеркивается самостоятельность пьесы как литературного произведения. Такой подход позволяет опубликовать не только "лучшие", но и неизвестные, новые и ранние произведения драматургов", - написали тогда в обзоре "Книжные издания современных пьес в России: 2005 - 2006 гг." екатеринбургские авторы Е. Гецевич и Н. Смирнова.

И не сказать, что эти тексты тут же пришлись "ко двору" текущего литературного процесса. Драматургия по-прежнему здесь числится в разряде низких жанров с сугубо утилитарными функциями. Да и кто нынче из литературных критиков по театрам ходит? Пустовая да Пестерева, но в сфере их внимания - постановки прозы (у Валерии) и стихов (у Елены). И еще Елена Сафронова в силу специфики ее литературных интересов провинциальные фестивали мониторит.

Но "Коровакниги" свою стратегию мыслила как череду разнонаправленных исследовательских актов, результатами которых становились новые книги. И одной из примечательных в этой серии книг стал сборник "Парфюмер и другие инсценировки" (2008). Здесь Олег Богаев представил свою версию "Шинели" Гоголя - пьесу "Башмачкин", гоголевских же "Старосветских помещиков" в новом свете увидел Николай Коляда, Достоевского "перемонтировал" на свой лад Клим (пьеса "Парадоксы преступления"), Вторую "Анну Каренину" из толстовской создал Олег Шишкин, а Василий Сигарев выписал своего "Парфюмера", лишь пройдясь по краям первоисточника Зюскинда. Книги мастерски переосмысленной классики, выпущенные ограниченным тиражом, стали своеобразной "пощечиной общественному вкусу" на фоне растиражированных тогда книжными гигантами постмодернистских игрищ вроде "Война и мр" или "Мертвые уши".

Закрытие же серии "!Поставить" совпало с тем, что "мейджоры" издательского мира снизошли до "новодрамовцев". Так, буквально из уже сверстанного вышеупомянутого сборника инсценировок "Коровакниге" пришлось исключить пьесу Михаила Угарова "Облом-off" - она вошла в его авторский сборник, выпущенный "Эксмо". Приоритет в первом издании текста был, напомню, и остается для издательства определяющим. В издательстве "Эксмо" вышел ещё сборник пьес братьев Пресняковых, Курочкина, на чём тренд прекратил своё существование. Впрочем, оглядываясь сегодня, Дьячков замечает, что, кроме Курочкина, и ему не следовало печатать никого...

Интересная же судьба оказалась у выпущенной вне серии пьесы, - точнее, поэтической прозы Ивана Вырыпаева "Июль". Этот "текст для исполнения", исполнитель которого - женщина, читающая монолог шестидесятилетнего каннибала - один из знаковых для российского театра нулевых (и до сих пор самая востребованная пьеса в театрах Европы). В литературе он продолжает традиции ерофеевской поэмы "Москва-Петушки", с одной стороны (и это общепринятый взгляд экспертов) и - "Жития протопопа Аввакума" с другой (об этой своей литературоведческой находке Алексей Дьячков написал обширный комментарий, на что Вырыпаев, привыкший и к хуле, и похвальбе, лишь с удивлением сказал: "Так про меня еще никто не писал").

Впрочем, отвлеклись. "Июль", выпущенный "Коровакниги", стал в одноименном спектакле Дмитрия Волкострелова петербургского театра "Post" частью режиссерского приема. В ряде сцен актриса Алёна Старостина зачитывает монологи персонажа прямо по книге, а в этом момент сам Волкострелов, сидящий за режиссёрским пультом на авансцене у правой кулисы, сверяет текст со своим экземпляром "Июля", делая при этом пометки в блокноте. В обоих случаях у них в руках - издание "Коровакниги".

И, пожалуй, эту книгу можно назвать этапной в истории самого издательства - в ней начала выкристаллизоваться та концепция издательства, о которой впоследствии Сергей Соколовский в рецензии на изданное "Коровакниги" "Восстание грез" Виктора Iванiва ("Мохнатая лапа сна" - НЛО N99, 2009), точно сформулировал следующее: "Коровакниги" под руководством Алексея Дьячкова - проект, откровенно ставящий во главу угла субъективность и даже некоторую вычурность собственной политики, не ориентированной на сколько-нибудь масштабное производство печатной продукции и подчеркивающей ценность едва ли не каждого выходящего экземпляра, не то что издания. При этом - без ощутимо тягостной атмосферы бук-арта, унижающей содержание книги во имя оформления и, скажем так, культурного сопровождения. К подобному идеалу стремятся многие малые издательства, но "Коровой" он практически достигнут: выпуск книги курьезной, анекдотичной, безумной, но владеющей, управляющей смыслами оказался, говоря языком газетных передовиц, им по плечу".

Но вот из планов (книги о кинопроизводстве - серия, соответственно, "Кино", - переводная литература XX века, и сборники нехрестоматийной лирики Пушкина) - по плечу до 2010 года оказалась, и то частично, лишь переводная серия (тут и пригодился "импортный" вариант написания - Cowbooker). Точнее бы сказать - переводная часть: вне серий "Коровакниги" выпустила книгу танка "Именины салата" современной японской поэтессы Тавара Мати в переводе Дмитрия Коваленина и сборник пьес ирландского драматурга Мартина МакДонаха в переводе Павла Руднева. Собственно же серия получила название "Короче" и была нацелена "на реабилитацию рассказа как прозаической формы, не менее интересной и важной, чем роман". В ней в течение 2007 года вышли "Притчи" Теодора Френсиса Поуиса и "Маленькие девочки дышат тем же воздухом, что и мы" Поля Фурнеля, получившая, кстати, из всех изданий "Коровакниги" наиболее обширную критику.

В этой же серии стоит особняком, - причём готическим особняком, - книга прозы трагически погибшего волгоградского поэта Леонида Шевченко "Русская книга мертвых" (2009). Это - прекрасный образец того, как русскоязычный автор вписался и в традиции европейской прозы "нуар", и южной американской готики, таких ее лучших представителей, как, скажем, Фланнери О’ Коннор. Интерес к творческому наследию Шевченко - по крайней мере на его родине - никогда не ослабевал, а сегодня, благодаря усилиям все той же Елены Сафроновой, он может получить и федеральный масштаб (к примеру, в недавно опубликованном издательством "Время" романе критика "Жители ноосферы" он послужил прототипом одного из персонажей). И эту книгу, возможно, еще ждет новое прочтение.

Но на тот момент "Русская книга мертвых" стала и своеобразным погребальным камнем самой "Коровакниги" - рассыпав, а, точнее, расстроив набор специально для издательства переведенного Нельсона Олгрена, издательство в январе 2010 объявило о прекращении своей деятельности.

Тут помимо, скажем, творческого кризиса издательство настиг и финансовый. Никогда не стремившаяся к коммерческой выгоде (да и какая выгода при тиражах в пару сотен экземпляров, даже полная реализация которых не покрывала бы и типографских расходов?) и существующее за счет частных, в основном, инвестиций, "Коровакниги" встала еще и перед проблемой гонораров профессиональным переводчикам. Не просто энтузиастов, как во всех предыдущих случаях, но тех, для кого переводы - единственный источник существования. И если расходы по выпуску книги сложившаяся уже система дружественных вкладов, назовем ее так, еще тянула, то на переводы ее явно уже не хватало. Впрочем, вдаваться в подробности здесь явно не стоит, хотя по поводу одного из источников финансирования издательства его директор в интервью OpenSpace.ru весьма красноречиво заметил: "Мы продаем плохие книги, чтобы издавать хорошие" (Алексей Дьячков: "Мы просто ловим кайф!" - OpenSpace.ru от 05 мая 2009 года).

Вновь же запустить печатный станок "Коровакниги" заставила "Повесть о Полечке" Виктора Iванiва - книга увидела свет в конце 2013 года, и с этого момента начинается второй этап существования издательства.

На этом этапе решено реализовать давний даже не план, а всего лишь набросок издательского плана, составленный еще пятилетие назад. Приведем его полностью, сохранив язык оригинала: ""Шорты". Серия современного короткого рассказа - только короткая текущая проза живых авторов. Проза по-настоящему художественная, с внутренним отражением в ней понимающего автора. Красивая маленькая книжка - объем 2-4 авторских листа. Возможно, в сопровождении статьи исследовательского характера - минимум внимания к биографии, вообще - к персоне автора, насколько это может быть сделано без гармонических потерь - установки художественного метода, формального подхода, источников или традиции и проч. Нечто вроде разбора стихотворения. Тираж, видимо, 500 экз. Или вообще 300".

Затем "Шорты" были отменены - есть, оказывается, фестиваль короткого кино с таким названием. Перебрав возможный ряд - "Образцы", например - издатель решил выпускать книги без серийной "крышки". "Параметр "маленькой книги" не помощь в концептуализации серии - он вторичен: трудно в литературе, встроенной в премиальный/индустриальный стрим, рассчитывать на обретение шедевра большого объема - поэтому книги маленькие. Но вдруг обретенный крупнообъемный шедевр не противоречит идее серии, он чаемый святой Грааль", - заметил по этому поводу Дьячков. Припомнив к тому же, как сказал М.М.Бахтин В.Д.Дувакину: "Циклы можно создавать, но вообще каждая вещь сама себе довлеет - она сама по себе ценна".

В итоге возрожденная "Коровакниги" выпустила уже специально написанную для издательства повесть молодого петербургского прозаика Станислава Снытко "Короли ацетона". Автора, к слову, "привел" и название книге придумал все тот же Iванiв.

На очереди - опять же для Cowbooks и только для нее написанная повесть Вячеслава Курицына. Тут идея Дьячкова как первопечатника лучших текстов находит идеальное воплощение, ну а сами тексты заслуживают отдельного, предметного разговора.

А если в этой статье мы что-то упустили, так это обсуждение самого названия издательства. Но: "Что до названия, то, как говорил Бутч Кулидж, у нас, американцев, имена нихрена ничего не означают, - говорит об этом Дьячков годы спустя. - То есть, какая-то история, почему "Коровакниги", есть, но уже прошло 10 лет как оно существует, что тут скажешь - только то, что вспомнишь, а зачем вспоминать? Ну, вот такое название. Оно просто существует. Например, я видел в сети диалог двух литературных деятелей - речь шла об издании какого-то заметного американского произведения по-русски - один говорит: я слышал, "Коровакниги" глаз положила. А другая ему отвечает: хорошо, что не вымя. По-моему, это смешно. Или еще был какой-то памфлет про "Коровакниги" - архетипическое издательство, где заворачивают талантливые рукописи, там редактор, разумеется, с бычьим выражением лица". Это просто хорошее название. Вот роман есть Геннадия Гора, называется "Корова". Рок-группа такая была, а в Японии (чудесное схождение) некая мобильная книжная торговля так же называется, и сайт у них - cowbooks.jp. Как говорил лермонтовский Азраил, называй меня своим любезным, твоя любовь заменит мне имя".




© Сергей Лебедев, 2014-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2014-2024.




Словесность