Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




НА  КРИТИЧЕСКОМ  ИППОДРОМЕ


В 5-м номере "Знамени" в рубрике "Переучёт" опубликована статья Инны Булкиной "Критика.ru", посвящённая обзору журнальных критических публикаций последнего времени. Cолидаризируясь с автором в оценке литературной критики, действительно, на мой взгляд, в последнее время уронившей планку качества, всё же позволю себе не согласиться с некоторыми моментами. Не в последнюю очередь - как редактор также упоминаемого в статье электронного литературного журнала, поставивший перед собой действительно перфекционистскую задачу сохранить уровень публикаций в рамках курируемого мной критического раздела.

В начале своего текста Инна Булкина обещает: "Из этого обзора вы ничего не узнаете о положительных достижениях нашей литературной критики, я покажу отрицательные её достижения. (...) Речь пойдет о том, что делает критику критикой: об инструментарии и собственно стиле, каковой стиль тоже инструмент". Любое знание о том, "как не надо", предполагает чёткую формулировку того, "как надо" - критикуя чужой труд, не мешало бы обозначить свои представления о предмете, не отгораживаясь барьером вроде: "Я здесь не буду рассказывать о том, какой должна быть профессиональная литературная критика, - это другой предмет и другой формат". Однако из обзора мы ничего не узнаём ни об "инструментарии", ни о "стиле, каковой тоже инструмент". Анализ критических публикаций превращается в набор оценочных эпитетов с оттенком поверхностного раздражения: "безразмерная колбаса с пространными цитатами", "пустой, суконный, псевдонаучный канцелярит", "Я, разумеется, догадываюсь, что автор всего-навсего троллит (раньше говорили "стебётся", но новое слово как-то поприятнее звучит), что он рассчитывает на моё чувство юмора...". В тех случаях, когда Булкиной, по её словам, "добавить нечего", остаётся проиллюстрировать раздражение цитатой, в её представлении самоочевидной. Какой позитивной задачи можно достичь, поставив себя в позицию мэтра и высокомерно оглядывая проявления субъективно понимаемых неудач профессионального цеха, - понять затруднительно. В равной степени её не устраивает и "суконно-канцелярская" статья Марии Савельевой, и импрессионистически-"художественная" Светланы Михеевой. Чего хочет Инна Булкина от критики, чью стилевую манеру и систему приоритетов выделяет и чьим публикациям отдаёт доминирующие места в личной иерархии, - всё это остаётся за рамками обзорного ипподрома, от которого мелькает в глазах.

Сомнений в профессионализме Булкиной у меня, однако, нет. Есть ощущение, что автор несколько запутался в том, что, собственно, он полагает задачами литературной критики - или на бегу, ведомый эмоцией, не потрудился сформулировать собственное мнение, - заместив анализ оценочностью, формулирование критической позиции - едкой иронией. Ирония, однако, не слишком уместна в нынешней ситуации энтропии, когда многое нужно прояснять, а не брезгливо отворачиваться от читателя фразами вроде: "у меня сегодня другие задачи" (ср.: "у меня сегодня дурное настроение"). Возможно, подобный диссонанс - следствие некоторой неуверенности в собственном амплуа на критическом поприще: в статье "В поисках жанра" ("Знамя, № 11, 2009) та же Булкина пытается разобраться в том, "что такое литературно-критический формат, своё к нему отношение": статья, опять же, превращается в набор оценок чужих критических манер без определённых выводов. Тоскуя по прошлой "журнально-обозревательской жизни", автор не без справедливости замечает, что "прикладные жанры сегодня выходят на первый план", себя аттестуя как "не более чем ситуативного критика". Но представления о "формате", кажется, несколько давят на критика: получается либо реферативно в случае, когда автор становится в позицию литературоведа, либо - запальчиво-неаргументированно, когда вспоминает о себе как о колумнисте, что мы и видим в данном обзоре.

Отдельно хотелось бы прокомментировать отзывы Инны Булкиной о журнале "Лиterraтура", ничего, кроме недоумения, не вызывающие с самого начала. Критик пытается аттестовать издание, не чуждаясь при этом фактологических натяжек: "сайт Андроника Романова и Бориса Кутенкова". Куда при этом исчезли остальные члены редколлегии - неясно. Бросается в глаза и слово "сайт": гораздо точнее было бы "электронный литературный журнал", отличающийся от "сайта" концептуальной продуманностью номеров (так, критический раздел в журнале составляется в соответствии с выбранной тематикой материалов; каждый номер выходит с определённой периодичностью - раз в две недели; в онлайн-режиме обновляется только рубрика "События") и вполне "толстожурнальным" набором авторов.

О последнем - наборе авторов журнала - хочется сказать отдельно. Неверно цитируя отзыв главного редактора о задаче "Лиterraтуры" ("произведение должно быть талантливо написанным, своего рода творческим явлением" в цитировании Булкиной - с явно намеренной подменой - превращается в "талантливо написанные творческие явления"), критик пишет: "До известного момента это и было то самое место - ни с чем не сравнимая и не соразмерная, увлекательная и неожиданная школьно-любительская критика.ru. Но, похоже, с некоторых пор и сайт, и его редактор меняются и приближаются к нормальному среднегладкому критическому письму: ничего особенного, но в журнальном формате, где-то получше, где-то похуже, в целом скучно, но так теперь пишут все". В хаосе оценочных эпитетов просто тонешь. Если критика в журнале, по мнению Булкиной, "ни с чем не сравнимая и не соразмерная", "увлекательная и неожиданная", то это сам по себе комплиментарный набор определений, и эпитет "школьно-любительская" (имеется в виду отсутствие мысли и стиля, несамостоятельность письма? Или критическая некомпетентность? Автор на эти вопросы не отвечает и, в общем, не задаёт) выпадает из общей комплиментарной канвы. Где, в какой момент произошла та эволюция перехода к "среднегладкому критическому письму", которую наблюдает Булкина, - также остаётся вопросом риторическим. Само же наблюдение, учитывая набор постоянных авторов критического раздела, выглядит и просто ошибочным. К настоящему моменту вокруг журнала сложился определённый круг критиков - Сергей Оробий, Ольга Балла-Гертман, Ольга Бугославская, Марина Гарбер, Юлия Подлубнова и др. Разные имена, разные стили, объединяемые одним - всё это представительный набор профессионалов, сотрудничающих с журналом с самого начала его работы и появляющихся также на страницах "Нового мира", "Знамени" и "Октября". Интересно, по Булкиной, это критика "яркая и неожиданная", но "любительская", или всё же "нормальная среднегладкая"?.. И рад бы разобраться в этой путанице, но по существу дела не сказано ничего.

Замечу, однако, что в разделе критики "Лиterraтуры" приветствуется именно аналитический, приближающийся к толстожурнальному формат критического письма. Присутствие авторов, пишущих в более эссеистичном стиле "художественной критики", в журнале также ценится: именно таковы Светлана Михеева с её блестящим опытом художественной аналитики, базирующейся на предельной субъективности в сочетании с культурным бэкграундом; Наталия Черных, пишущая с позиции собственного вкуса, но экипированного многолетним опытом присутствия в литературном процессе; Алексей Чипига с его развитием традиции "философических писем"... Эти авторы свободнее чувствуют себя в жанре эссе, и тем интереснее исключения - когда опыт художественной критики распространяется на анализ конкретной книги, внося разнообразие в раздел "аналитически-форматного" критического письма. Такое разнообразие стилевых манер предполагает не только ориентированность на разные сегменты аудитории, но и свободу - отличающую издание (не утрачивающее при этом профессионального уровня) от более скованных форматом "толстяков". При этом свою ориентированность на методы вдумчивого анализа, принципы внимательной редакторской работы с текстом, зародившиеся и с переменным успехом развивающиеся именно в толстых журналах, я не раз подчёркивал.

Поспешно сворачивая вроде бы наметившийся разговор о тенденции, Булкина выбирает для очередной порции критических уколов "исключение из правила" - эссе Светланы Михеевой о Мандельштаме, как раз не имеющее ничего общего с наблюдаемыми ей принципами "среднегладкого критического письма". Эта часть обзора могла бы стать интересной, если бы автор поделилась своим взглядом на художественную критику, имеющую давнюю традицию. Сказать о том, каков уровень разбора Булкиной эссе Михеевой, решительно нечего - три произвольно выхваченных фразы, не сопровождённые сколь-нибудь внятными комментариями, а лишь свидетельствующие о констатации непонимания критиком. И всё же одно её замечание кажется существенным для осмысления расхождений между методологическими принципами. Светлана Михеева "перебирает фотографии, ибо они "удостоверяют" поэта как "жившего", а "стихи, как известно, сочиняет неведомый сумрак". "Но ведь нет же, все наоборот, моментальный снимок не удостоверяет ничего, стихи сочиняет человек из плоти и крови, проживший свою жизнь и выбравший свою судьбу, а "неведомый сумрак" сочиняет все это...", - комментирует Булкина. Ничего не скажу по поводу комической двусмысленности - сочинения стихов человеком, "прожившим жизнь" (радует хотя бы, что "свою", а не "чужую"). Но ведь одно из различий между аналитической критикой и критической прозой, - в том, что во второй первостепенен именно стиль, а анализ отходит на второй план. И стоит ли судить именно критическую прозу о писателе, в данном случае близкую скорее к занимательному литературоведению, по законам именно аналитической критики?.. Да, разумеется, в "тяжёлой и скучной" литературоведческой статье о Мандельштаме, которой, без сомнения, отдаст предпочтение Инна Булкина, речь шла бы о "человеке из плоти и крови". В талантливо написанном эссе Михеевой важен метафоризм, становящийся проводником авторских интенций и соединяющий их в подкреплённое суммой культурных впечатлений субъективное эссе. И мне, честно говоря, подобная эссеистика - собственно приближающаяся к литературе - гораздо интереснее.

Я благодарен Инне Булкиной - при всей субъективности её обзора, поспешности и просто фактологической неверности отдельных моментов - прежде всего за неравнодушие. В многократно подмечаемой ситуации отсутствия диалога попытка отрицательного анализа современной критики - пусть неудавшаяся - уже немало. Пристрастное отношение к тому, что уже негласно провозглашено маргинальным жанром, - повод для более внимательного отношения редакторов к вверенным им критическим разделам, а критиков - для продолжения разговора об отрицательных сторонах жанра: возможно, в обзорном ключе, с "именами и паролями", но с иной степенью аналитической фундированности.


Примечания

"Однако вернемся к стихотворению "Когда б я долго жил на свете". Речь там, прежде всего, о некой временной протяженности, о том, как проходит жизнь и "на исходе дней" наступает прозрение и освобождение души. Поэтический сюжет о "прохождении дней", о длительности времени, которую по-разному переживают бессмертная душа и бренное тело, должен напомнить о другом хрестоматийном стихотворении" (цитата из вдумчивой статьи, опубликованной в "Новом литературном обозрении", 2015, № 4, 134). Чем не "среднегладкое критическое письмо", против которого так восстаёт Булкина? "В конце концов, литературовед может позволить себе писать тяжело и скучно, у него, как нынче принято говорить, другая целевая аудитория. Критик себе позволить такого не может: критика - не наука, критика - та же литература, и у нее тот же читатель", - справедливо замечает Булкина в обзоре. Значит, литературоведение, по Булкиной, можно позволить себе писать "тяжело и скучно"; осталось добавить - "а обзоры броско и неаргументированно".

См., например, мнение Андрея Василевского: "Никакой отдельной сетевой и бумажной литератур, по-моему, нет, есть литература на разных (как правило, одновременно на двух) носителях. Все бумажные издания имеют теперь сетевые версии, а из сети многое, так или иначе, приходит на бумагу. Если интернет-журнал без бумажной основы (допустим, "Лиterraтура") имеет редакцию и осуществляет строгую, осмысленную фильтрацию публикуемых материалов, то разницы вообще нет, граница отсутствует".

См. об этом в нашем интервью порталу "Textura.by".


© Борис Кутенков, 2016-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2024.
Орфография и пунктуация авторские.




Словесность