Чем дождь сильнее, тем темнее
и бесконечней мокрый лес.
Тем холодней тоска на шею,
за шиворот течет с небес.
Идешь - но не дойти и зa год.
В промозглой мгле - ни огонька.
Болотом чавкнет жижа ягод
под тяжкой гирей сапога.
Но вот - сторожка! Чай с малиной -
и в сено, в сухость, на чердак...
И дождь по крыше голубиной
стучит размеренно и длинно:
твой соучастник, а не враг.
На теплоходе по лиману
Мы приближались к Аккерману:
Висела крепость над трубой,
Кричали чайки за кормой.
На палубе, как в колыбели,
Мы звонкие арбузы ели...
Вдруг аромат ударил в нос:
Что? Нет, не верится... Навоз?!
Не дохлой рыбы дух, не краба --
Так ферма сельская могла бы
Разить... Пред нами аккурат
Шла баржа, полная телят.
Они молчали, не мычали.
Хвостами мерными мотали,
Копытами о трюм стучали...
С глазами, полными печали.
И публика без интереса
Разглядывала у винта
Телят, немеющих от стресса,
Числом голов не меньше ста.
Откуда вы, сыны коровьи?
Не из того ли Приднестровья,
где сын отца и брата брат
безбожно режут, как телят?
Отличная телячья масса...
О, экспорт шкур и экспорт мяса!
Турецкий ли, румынский нож
вас ждет, животные? Ну, что ж
Под звездным европейским флагом
Придется сгинуть бедолагам...
Печаль не наша. А для нас -
экскурсовод, вино и джаз!
Свежеет бриз и светит солнце.
Лиман штормит, корабль смеётся...
Плывем фарватером одним,
В иллюминаторы глядим.
Ветер, пульсируя, бьется о стену.
Что это? Что?.. Неспроста
замуровано звучное сердце Шопена
в соборе Святого Креста.
И второе сердце - пана Реймонта,
писателя сельских нив...
Польша, прилежница евроремонта,
сентиментальный миф!..
Те, чьи сердца похоронены в храме,
смотрят с небесных стен.
Верят поляки: "Иезус с нами!",
а также Реймонт и Шопен.
"Иезус с нами, - шепчутся травы, -
нас дьяволы не угробили!". Два маленьких сердца в сердце Варшавы -
польский перпетуум мобиле.
На мосту машины стоят в ряд.
Заглушив моторы, глядим вверх
Там - Огонь Победы!
И каждый взгляд
отражает пламени фейерверк.
Вечный огонь горит всего день:
велика форсунка, недешев газ.
Он не вечен сейчас никогда и нигде,
зажигают его в году только раз.
На мосту счастливых парад лиц:
ликованье, всяческий интерес.
Пусть в другие дни ты упал ниц -
в День Победы вдруг, как Христос, воскрес.
Начинают грозы мая сверкать.
Блики молний тьму бередят сердец.
Держит меч всегда государство-Мать,
и на час приходит огонь-отец.
Нас с тобой побеждали кому не лень.
Лучше в душу не лезть, говорю, не тронь.
Но велик, как Пасха, Победы День.
И огонь - навеки. Огонь! Огонь!
В каждой капле Днепра - триумфальный блик.
И в любом из нас - Огнеликий Спас.
Во вселенной пламя горит только миг,
над Днепром огонь горит целый час.
У туркмен, в их песке-языке
мне близка поговорка поныне:
"Водолаз исчезает в реке,
Путешественник тонет в пустыне".
Разве только песок и вода
Поглощают скалу и осколок?
Зодчий в камень ушел навсегда,
Растворился в траве археолог.
Без восточного назиданья
Вот совет: посмотри в облака.
От молитвы вскипает река!
Башни - рушатся. В миг расстоянья
сокращаются! Видишь сиянье? Так приходят без опозданья
Наши близкие
Выбить в скале или вышить на знамени
выйдет ли срок
памяти павших за Конституцию
несколько строк?
Памяти преданных дыму и пламени,
стаям ворон...
Памятник павшим за Конституцию -
не водружен.
Протанцевало десятилетие.
Танковый рокот затих.
Зданье парламента подмарафетили
И позабыли о них.
В речке покоятся камнеметатели,
Рыба глодает скелет.
Трудятся новые законодатели,
Партии делят бюджет.
Лидер защитников выкинул тернии,
Ценный живот сохранён.
В бедной провинции, в дальней губернии
Дали ему регион.
Грош ей цена, Конституции куцей!..
Память легка:
Памятник павшим за Конституцию -
в красной реке облака.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]