Я западаю постепе
нно в сту
пор запаленный.
Я о тебе
мечтательно и неотсту
пно думаю... Разволоконно
перебираю твою внешность. Прелюбодей! И в мыслях все тесней жмусь
к тебе.
Я и на расстоя
нье обкладываю постепе
нно тебя собою.
Расставля
ю себя как бредень под водою,
жгу флаги гула своего -
чтоб ты разгуливала
как печная тяга
во мне. Я этот жар в предме
ты преобразил. Вокруг тебя двояко
стало все: еда, белье, пигмен
ты твоей кожи солодьянной.
Я в тебе! Всё мирво
ленье бытия нам дондеже око из себя не вырву!
Я верю, мне достанет дарованья
писательского - завладеть тобой,
явить тебя как персонаж в романе.
Я предвкушаю долгие страницы...
Я проведу тебя по ним сквозь строй
сверкающих словообразований.
Есть в твоей женственности волокнистой
такая правда - что хоть волком вой! -
так хочется войти в неё, вломиться!
Я алчу твоей правды, твоей сдобы -
как алчут смысл Творения, корпя
над алгеброй и физикой. Должно быть,
все представления мои о жизни,
любимая, не полны без тебя,
как весь мой прежний руконогий опыт.
И сам ущербен я - тебя не вызнав,
не захватив, не протащив в цепях,
не выломав из рамы ненавистной...
Вместилищем неповторимых бредней
моих пребудь. Тебе одной понять
значенье их, их грозный смысл последний.
Я всё порушу в обжитом гареме,
сфальсифицирую, направлю вспять.
Мой синий глаз, мой ярый зрак поблекнет -
Если как муж в назначенное время
я не войду в тебя по рукоять,
до дна твоей спины, до воспаренья...
Переборщил. Pardon. Затер границы
воображенья, такта и ума:
я слишком упоенно погрузился
в доселе ненаписанный роман.
Как внутренняя бархотка футляра,
мысль пламенеет в тысячу свечей.
Я погружу тебя в такие чары
угрюмой воли творческой моей.
Я обожаю шарм мистификаций,
блеск розыгрышей, флирт, кураж, порок.
Но сам предпочитаю развлекаться
реальным сотворением миров.
Я стянут жарой как смирительной лентой.
В какую б зарыться подвальную мжу!
О страшное солнце! Столица Вселенной!
Я носу из дома сто лет не кажу!
Одно из имен надымянного Бога,
О солнце, везде твой промышленный вой!
Известно, что Бога не может быть много,
Но нынешним летом сверхмного Его.
Ты прежде держался в тени и под спудом,
и не выявлялся в таких пустяках.
А нынче пылаешь и корчишься люто,
и дом наш как бочку сжимаешь в тисках.
Ни иносказаньем, ни притчей не даришь,
но медный мой лоб прободаешь кроша.
Ещё лишь разносится весть о пожаре,
а Ты уже здесь - как готовый пожар.
Яснее не выразишь, громче не взвизгнешь,
сильней по воде не ударишь веслом,
чем то, как бескрайний и жаркий Всевышний
извне колотился в мой каменный дом.
Я потерял уверенность в успехе,
то свойство, что во сне и наяву,
во тьме кромешной и при ярком свете
меня поддерживало на плаву:
какие б ни выкидывал коленца,
в итоге всё - тип-топ! - великолепно.
Мелькающие спицы авантюр
не выкололи глазки сорванцу.
Ау, ферзёк, ау, ладейки, пешки,
я потерял уверенность в успехе.
Отныне не производите пылких
телодвижений, слоники, кобылки.
Не знаю я, что изменилось в мире,
в его хмельном химическом составе,
А знаю лишь, на сколько тянет гиря -
как есть, без соуса и не в оправе.
Ничто не поколышет моей гири
"16"-килограммовый жир.
Не "32" и не "24"
при всех возможных колебаньях бирж.
Итак, не жди чудесных превращений,
Реинкарнаций, перевоплощений.
Учтен и самый малый твой грешок.
И кто сказал, что будет хорошо?
Как "пан или пропал", "орёл и решка",
так жизнь твоя натянута как леска.
И в геобиохим- её составе
ни троцкого, ни мао, ни каддафи.
Решительно повсюду, не пугайся,
капитализма тусклое похабство.
Но ты - с упертостью олигофрена
стой на своём, не зырься вправо-влево.
Стой на своем. Пей грязь. Грызи коренья.
Что есть успех? Гавно, фатамаргана.
Познай себя - среди фундаментальных,
Среди живых и точных свойств свойств Творенья.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]