МАЛЬЧИШКИ
Женя Лямкина торжествовала своим одиночеством среди чужих свиданий. И торговала им: ходила на свидания сама. Мужчина, всякий раз новый, брал с собой ребенка - себя в детстве. Шли гулять втроем: между взрослыми вис мальчишка, хватаясь за ее запястье, будто она была черной веткой дерева, на которое он еще не взобрался. Он не таял.
Вот и новая середина ночи - опять детство! Очередной принц почему-то вспомнил эпизод оттуда и сказал об этом Жене. Кругом свидание, серьезные дома и проспект в стиле джаз - а тут сорванец из прошлого детским утром ныряет в фонтан вслед за дворовыми ребятами. Сменивший его во времени тезка-ухажер ведет трансляцию с места прыжка. Женя, оставшись одна на свидании, щурится под лучами того самого солнца.
Другой кавалер обагряет разговор с девушкой в детсадовской драке. Некто, мол, всех бил, а я ему двинул! Остается встряхнуться так, что можешь идти и говорить дальше. Она сразу отстает и почти влюбляется.
А этот нашептывает ей, каким непоседой рос. Жене никогда такие не нравились.
Потом всё одинаково. Разоткровенничавшиеся было полузнакомцы исчезают из Жениной жизни, словно они не люди, а так, щекотка. Мальчишки тем не менее вцепляются в толстые вязаные косички рукавов Жениного свитера еще крепче.
Теперь у Жени колючие мысли, а не мягкие, как раньше, когда она ждала самой первой встречи. Что за дело женской душе - зыби, трясине - до крохотной зыбки, до колыбели мужской? Принц же вроде взрослый! Женю будто заставляют думать о его детстве, но ведь единственное естественное событие этого детства - уже начинать мечтать о ней, о прекрасной Евгении. Возлюбленному предписано жить и действовать сейчас. И что же? Принц за принцем удирают в прошлое. Как будто оно чумазое и черное от дождя дерево, на ветвях которого они еще не наигрались. Изверги: с девушкой гуляют - и раньше времени извергают в мир, бестактно изрыгают лаву детских историй, сжигающую на своем пути ее чувство ритуала и очаровательный мрак свиданий.
Мужчины, конечно, повествуют и о юношеских подвигах. Один в Латинской Америке катался на лыжах по песку. Второй писал, хотя и не дописал, статью о политических партиях, напирая на то, что партия - это часть. Третий посетил опасную для жизни демонстрацию, которая, конечно же, ни с одной женщиной не сравнится, - он так и сказал Лямкиной... Жене, так уж случилось, заранее снились лыжи на песке, статья о партиях и сравнение женщины с демонстрацией, но совпадение не помогало. Вспоминая о юности, мужчины столь звездно сияли, что Женя сразу теряла силы и желание угнаться. И однако - не вызывали недоумения. Такое рассказывают многим.
Детство, которое тянется к тебе надолго, а не на минуту, звучит, как хор, и разинуто, как огромное прожорливое сердце. А здесь - блестки, искорки, миги, супа не сварить.
Женя не могла понять, кого она должна любить в своих ухажерах - непостоянных взрослых или мимолетно и странно предъявляемых этими взрослыми детей. Наконец она зашевелилась, разбежалась и отправилась в прошлое сама.
Полупрозрачные мальчишки со свиданий играли в песочнице. Рядом росло дерево. Если посмотреть на безлистые ветки - видно было девичью фигуру. Это силуэт Жени Лямкиной старался угадать, кто же из мальчишек окажется способен впредь врываться в ее жизнь прекрасным спасителем - каждый день, всю жизнь, не сбавляя безмерности очарования.
Поднялся ветер. Ее торжествующее одиночество никого не нашло и улетело к другому дереву.
© Татьяна Карпеченко, 2007-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
