Я пишу тебе вспоминая вечно летящего
Воробья над крышей, всё заросло травой
Я пишу из убывающего, ненастоящего
В воплотившийся наново город твой
Десять лет тебя не было, и, в тебе усомнившийся
Пятилетний внук на детском своём листке
Имя твоё рисует, к тебе склонившийся
Рукав свитерка его перемазан в желтке
Помогал ли строить его, вызвал из тьмы в окольную?
По ночам вагоны ли света сам разгружал?
Только город твой - здесь, живой ты и смотришь в сторону
Там где в спальном районе темнеет пустой вокзал
Ты зайдёшь в пустой магазин и сам расплатишься
Сам пробьёшь себе чек и положишь пива в пакет
А потом, в квартире, за книгой, попьёшь и расслабишься
Я не знаю, хотел бы ты, но нас здесь нет
Нет ни нас, и прости, что так получается
Я умом понимаю, что и ты же ведь чей-то сын
Никого больше в городе нет, ночь не кончается
Но, возможно, ты так и хотел бы - побыть один?
Эти глыбы домов, мосты, нежилые здания
Эти тысячи тонн брошенные в пустоту
Это ты для себя живого или мне в назидание?
Сейчас допишу и в сад за сыном пойду
Воздух будет морозным, и у людей при дыхании -
У любого прохожего - пар серебристый летит
Я прощаюсь с тобой, проживём и без свидания
Солнце завтра взойдёт и наши места осветит
У продавщицы Тамары
В последний месяц было пять мужчин.
Один был не молодой, не старый,
Врач-логопед, грузин.
Она продала ему пачку "Данхилл",
Они договорились погулять.
Она сказала ему: "Мой ангел",
Ложась на кровать.
И вот теперь, когда она одна,
В её комнате белоснежная тишина.
Она лежит на кровати, и её живот
Белый, как молоко, сладкий, как мёд.
Другой ухаживал за ней три дня,
Студент, жил с мамой, дарил цветы.
Требовал: "Будешь любить только меня",
В минуты страсти переходил на "ты".
Тамара, раскинув руки, лежит одна,
В комнате белоснежная тишина,
Белая тишина, и её живот,
Как молоко, как мёд.
С третьим познакомились в кафе "Интрига".
Угостил вином, улыбался, шутил.
Командированный, с акцентом, из Риги,
Утром вежливо утюг спросил.
Гладил брюки и насвистывал незнакомое...
Тамара все выходные проводит дома,
Ложится и не встаёт, одна.
Над головой склоняется тишина,
Нежными пальцами гладит её живот,
Как молоко, цветущий во тьме, как мёд.
Она в молодости работала в цирке.
Глотала шпаги. Профессия от мамы.
Цирк распался. Занималась стиркой.
Разносила письма и телеграммы.
Четвёртый приехал в Москву за ней.
Любит со школы, звал обратно.
"Прошлое для меня - это мир теней",
Так и сказала: "Мир теней", целовать не надо.
В её комнате белоснежная тишина,
Тамара лежит одна.
Ангелы глядят на её живот,
Пьют его, словно мёд.
И что-то острое рядом с ним представить нельзя,
Даже представить нельзя.
Тамара, зачем ты пошла туда, куда пошла?
Зачем ты стояла долго, не шевелясь?
О чем просила, смеялась твоя душа,
Смеялась, как девочка, чего же ты дождалась?
Пятый был скучен, невыразимо сер.
Она не узнала ни имени, ни кто такой.
Чем он прельстил тебя, был ли он не как все?
В воздухе сером он рисовал рукой.
А острое рядом даже представить нельзя...
Куда ты летела, куда выгибалась ты,
Когда на полу, в чём-то чёрном и липком скользя,
Шептала беззвучно и улыбалась ты?
В комнате Тамары белоснежная тишина.
Тамара одна, а вроде бы не одна.
В комнате образ, зияя, стоит святой,
Воздух и свет в победе над пустотой.
Слёзы и счастье, радость моя душа,
Тихо на свет, медленно, не дыша.
Светом увенчанный белый её живот,
Как молоко, белый, сладкий, как мёд...
Приятно упасть
В обшитый бархатом,
Сухой, хорошо вентилируемый колодец,
Лежать, как человеческая монета,
На самом дне:
Памяти нет,
Нет сожаления,
Есть окошко света
И все дорогое в нем.
Звякнут звенья цепи,
И где-то под облаками
Мелькнет рисунок бабушкиного лица.
Все ниже и ниже,
Прохладней и прохладней,
Вода принимает форму ведра,
Форму чайника,
Облака,
Леса.
Бабушка принимает
Форму облака,
Форму леса.
Стоим, не плачем.
Стены бархата,
Бархатные ступени,
Дорогие братья и сестры
Смыкаются,
Образуя
Биржа акций pre-IPO - платформа Зорко вся информация на otzyvru.com.
www.otzyvru.com
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь[Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...]Ольга Суханова. Софьина башня[Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...]Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки"[Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...]Надежда Жандр. Театр бессонниц[На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...]Никита Пирогов. Песни солнца[Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...]Ольга Андреева. Свято место[Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...]Игорь Муханов. Тениада[Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...]Елена Севрюгина. Когда приходит речь[Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...]Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике[Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...]Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса...[У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...]Лана Юрина. С изнанки сна[Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]