Пустые лозы винограда
В мороза оперенье белом
Хиреют проволочным рядом
В музыке ножниц заржавелых
Под деловой рукой хозяев
Сводясь к искомому остатку
В тумане день белёсый тает
Невыразительный и краткий
В низу покатых винных склонов
Ютится мелкий городишко
В такое время года сонный
В плену сезонного затишья
Там смутно виден дом приватный
Где мы с супругой проживаем
Где есть к жаркому и к салату
Бутыль былого урожая
Любовь - это начало, смерть - конец.
А всё, что между, можно пропустить,
весь путь в мгновенье проследив, как спец,
событья жизни нанизать на нить
и вывесить сушиться, как грибы,
чтоб ими напитать чужой досуг,
а сам - от алости до синевы -
как мост, зависнуть на опорах двух.
Сказал необходимые слова,
и вот, вонзившись в психику чужую,
которая была почти своя,
но как бы вся отпрянула, пасуя,
всё глубже погружаются, блестя
то той, то этой стороной их смысла,
тверды, как рыболовная блесна
и как расчёта кованые числа,
которые ей не переварить,
не охватить, по крайней мере, сразу
и, ужаснувшись, не передарить
завёрнутым подарком, что не назван,
ложатся медленно на дно души
неумолимым отчужденья грузом,
а ты простись и по делам спеши,
хоть самому, конечно, будет грустно.
Расцвечивая неба черноту
малиновым, серебряным, зелёным,
в течении мгновений, на лету,
вставая, как нестойкие колонны,
то кроны пальм, из точки расходясь,
кидая в воздух золотые ветви,
чтоб в высоте сгореть, но не упасть,
перед толпой держали путь ракеты,
и фейерверку не было конца,
и музыка, чтоб зрелищу накала
придать, на все звучала голоса
и, мнилось, выше залпы подымала,
смотрящим действо придавая сил,
всем без разбора, будь хоть перестарок...
Что из того, как долго ты светил -
считается лишь то, насколько ярок.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
