Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



СНЫ  ВТОРОЙ  ПОЛОВИНЫ  НОЧИ


 


      Сны второй половины ночи

      Доктор спит.

      Он всегда в это время видит сон, где огромный петух
      поедает его, словно семя.
      Фермер, к происходящему глух,
      надевает трусы - по приколу -
      и провяленные кирзачи.

      Доктор знает: он болен саркомой,
      и её бесполезно лечить.

      На семейных трусах из сатина веселятся смешные киты.
      Сюрреальную эту картину
      воплощением дикой мечты
      не считая, но втайне смущаясь, доктор фермера благодарит...

      Мирно гамма-лучи поглощает
      чудотворец, святой Питирим,
      наблюдая за странною сценой двух мужчин, из которых в трусах -
      лишь один.

      А другой, Авиценна, -
      петухом, забежавшим в проса,
      поедается - в тёмных пространствах,
      где ночные идут поезда,
      что везут добровольцев из Брянска: непонятно, зачем и куда...

      И его повезут.

      Доктор знает,
      что петух - это символ орла.
      У крыльца образуется наледь:
      Дух Святый пребывает в делах...

      Только доктору нет больше дела до больных.
      Он рисует цветы
      и всю ночь наслаждается, смело,
      чередой ювенильных, пустых, но отрадных для сердца фантазий,
      становясь воплощеньем греха,

      видит Бога во всех ипостасях
      и пускает во сне петуха...

      _^_




      Не отступая от традиций Авиценны

      "Бывает ли жизнь после смерти?" -

      спросил меня доктор в очках,
      в окно наблюдая, как вертит
      плывущие льдины река.
      Мы с доктором выпили водки,
      поели солёных грибов
      и вздумали спорить, над Волгой,
      о том, существует ли Бог.
      Я видел далёкую пристань, -
      следом от тупого ножа
      на коже воды серебристой.
      Смеркалось...
      Вдруг, мне стало жаль -
      людей, безымянных, как ветер,
      всех наших абсурдных трудов...

      "Бывает ли жизнь после смерти? -
      Не знаю.
      Бывает ли - до?.."

      _^_




      Однодневки

      Он говорит: посмотри сюда, у этой бабочки вовсе рта нет;
      она не то что поцеловать, она даже есть не может.
      Только и научилась всего - глупо летать над листьями и цветами,
      а через день будет мёртвой и высохшей шелестеть под ногой в прихожей.
      Эфемерида, что с неё взять? - ни полезных слов, ни души, ни тела;
      просто глаза, невзрачно-прозрачные крылья, да совершенный разум.
      Он говорит: без страха смерти у разума нет пределов.
      Отчего же, это сказав, про подёнок Своих забывает сразу?..

      И вот ты сидишь, бесстрашная до сумасшествия, на ладони,
      - без боязни смерти, боязни боли, боязни жизни, -
      а Он глядит на тебя, словно Сам ещё не вполне понял,
      что подвёл черту под миром Своим, - и мир на тебе, эфемерной, виснет
      всем непомерным весом, спасением всех существ, а они лишь одно умеют:
      всё сильней,
                            и сильней,
                                              и сильней,
                                                                 и сильней,
                                                                                    и сильнее - за жизнь цепляться;
      делят мир на преступников и святых, на праведных и злодеев,
      придумывают добро и зло, суету сует, циклы реинкарнаций...

      А тебе всё равно вот-вот умирать, и ты этого не боишься,
      и глядишь на убийц - без зависти, без ненависти, без душевной смуты,
      на них, обременённых дарами грёз однодневных: о тепле, безопасности, пище...
      И летишь на подставленную ладонь,

                                                                       и жалеешь нас почему-то...

      _^_




      Но чьи сосны

      Настала ночь, и сосны за окном
      Сомкнулись иглокожими плечами.
      И боль ушла - рядами хвойных нот,
      Следами концентраторов печали.
      И небо стало светлым и чужим,
      Как будто прерафаэлитский Раскин
      В твою, почти бессмысленную, жизнь
      Плеснул ведро венецианской краски.

      Кто обессмертит вялые черты
      Твоих микроскопических деяний,
      Твой смятый фронт и оголённый тыл,
      Известный арьергардными боями?
      Зачем ты здесь, когда уже давно
      Мог воссоединиться с тем, что вечно?..
      И в этот час, где ты - один - и ночь,
      Мог быть закат и бесконечный вечер...

      Но вечность - и снаружи, и внутри,
      А вездесущим ничего не надо.
      В тебе луна, как спелый мандарин,
      Висит среди невыросшего сада.
      И эта ночь, и сосны за окном,
      И мир, в котором каждый безначален, -
      Глядят в тебя. И дождь, идущий в нём,
      Смывает концентраторы печали.

      _^_




      Неизглаголанное

      Когда сидишь под незажжёнными лампадами
      в преддверье вечера, случается, заметишь щель,
      и сквозь неё - летят, проскальзывают, падают...

      Я посидел, да и пошёл гулять - на кладбище,
      где тишина была настолько абсолютной,
      что насекомые, казалось, режут сад пилой,
      и все кресты звенят - свирелями и лютнями...

      Я шёл и шёл, и вдруг увидел стаю ангелов.

      Они висели на ветвях - хамелеонами,
      неотличимые от сумеречных, розовых
      оттенков неба, подтверждая небиблейский миф -
      о странной склонности бессмертных сил к берёзам.
      Меня мороз - от взглядов их, нечеловеческих, -
      пробрал, и в лёгких стало мало кислорода...
      Не приведи Господь - такое видеть вечером!.. -
      шептал я, быстро удаляясь огородами.
      Домой не помню, как дошёл, сверкая пятками,
      всё видел бездны в их глазах, нечеловеческих...

      И было утро.
      И была Страстная Пятница.
      И я купил просфору и поставил свечечку.

      _^_




      dе mortе аеtеrnа

      на кладбище было темно.

      можжевеловый ветер
      бросал в нас охапками пахнущих осенью листьев.
      огни, пробиваясь сквозь сетку встревоженных веток,
      росли, вызывали смещение дали и близи.
      я чувствовал медленных губ никотиновый привкус,
      горячую гладкую кожу под плисовой юбкой
      и пальцев озябших пучок у себя на загривке, -
      уже не боящихся непоправимых поступков.
      в ней не было ни отстранённости, ни эпатажа.

      голодные демоны выли, в смертельной печали...

      и я, наклоняясь над ней, ощутил только тяжесть,
      внезапно нащупав косу у неё за плечами.

      _^_




      Святая земля
      (из цикла 'Путешествия с Пименом')

          Lignum crucis arbor scientiae*

      Дни спешат. Жизнь увенчана стрессами.
      Но внезапно приходит весна, -
      и какой-нибудь из необрезанных
      снова пробует лезть на Синай...
      Что нам делать? Толкаться с узбеками
      и политикой глупой болеть,
      то ли в Царствие верить Небесное
      и свихнуться на старости лет?..
      Пульс Танаха не выглядит правильным,
      секулярные цепи порвав...
      Кто родился и вырос в Израиле,
      знает цену священным словам.

      Гроб Господень из древа не выпилен.
      Мозговой предпринявшие штурм,
      мы с приятелем, Пименом, выпили -
      и бесстрашно поехали в тур,
      оплатив (а могли бы и зайцами,
      как Мессия пришёл в этот мир);
      Пимен - с целью натурализации,
      ну а я - за компанию с ним.
      Крестоносцев из нас не получится,
      но зато мы орали "Шалом!"
      и махали руками, как лучники
      или впавший в маразм кашалот.

      Это счастье ещё, что Бен-Гурион
      оказался не слишком велик.
      Пимен тупо глядел, как обкуренный,
      на мелькание бронзовых лиц.
      Мне хотелось поспорить с арабами,
      чтоб концепцию веры развить...
      Только вышло, что силы неравные,
      и что мой собеседник - раввин.
      Пимен сдуру назвал его "батюшкой",
      а раввин нам сказал, что пора
      научиться, хотя бы по цвету кож,
      различать - где еврей, где араб.

      Мы, смутившись, увяли, как овощи,
      но нашли террористку в слезах
      и смогли наконец, с Божьей помощью,
      распознать - где еврей, где казах,
      а хасидов - совсем не заметили,
      как армян на горе Арарат...
      Пимен вздумал достать свою метрику;
      с ней в руках мы пошли в ресторан.
      Артишок был слегка недожаренным,
      осетрину пришлось досолить...
      Смесь глубинки с великодержавием
      образуют Иерусалим.

      А затем мы прибились к экскурсии -
      слушать малознакомую речь
      и истории зёрна выкусывать
      из неведомых Богу прорех.
      Старый город завален подделками.
      Виллы тянутся вверх по горам...
      А Голгофа какая-то мелкая,
      и в саду Гефсиманском - жара...
      Словно выгорел ты и обуглился,
      постарел - наяву и во сне...
      В этих, Господом хоженных, улицах
      понимаешь намного ясней:
      жизнь проходит впустую "под знаменем"...

      Как сказал туристический гид,
      "Быть распятым на Древе познания -
      тоже участь не хуже других."

      ________________________________
      * древесина креста есть древо познания

      _^_




      предикамент всезнаек

      ...вдруг заметил: открывается дверь.
      чуть помедлил, - наступила среда.
      в чём идея, скажем, слова "конверт"
      или фразы, например, "Бог подаст"?

      долго думал - и тогда, и теперь
      (ведь "теперь" - когда-то тоже "тогда") -
      и о том, как открывается дверь,
      и о том, как наступает среда,

      и о том, что делать - с верой и без, -
      потому что даже Бог не спасёт
      тех, кто верит до конца лишь себе
      или просто знает всё обо всём.

      _^_




      где-то орнитологическое

      ...и если птица не взлетит с раскрывшейся ладони,
      ты сможешь осознать, что ты, как и она, - бездонен.
      и незачем сжимать кулак, удерживать кого-то -
      от травм, ошибок, от любви, от птичьего полёта.
      и незачем - ни улетать, ни оставаться вместе,
      ни видеть всё насквозь...

      в лесу растёт, почти отвесно,
      какой-то бук, не то - не бук, и в лес роняет листья.
      а ты сидишь под ним, один, - и исчезают лица,
      и исчезает память мест, событий, ощущений...
      и остаётся просто день пронзительный осенний,
      и в нём такая синева, что можно видеть небо
      на внутренней обложке век.

      и ты сидишь, нелепый,
      и ты сидишь, прекрасный, как мечта о вечном доме;
      вокруг тебя - цветение... и птица на ладони
      не порывается взлететь, а ты - и бук, и ясень,
      и шелестят твои листы... и различаешь, ясно,
      что космос первозданно чист, пусты его страницы.

      и нет ладони, нет тебя, и нет сидящей птицы.

      _^_




      Четвёртый сын Бездетного Петра

      Раз, когда Петрович шёл по лесу
      с белочкой, сидящей на плече,
      сук ему вонзился в нервный плексус.
      (Главное - не пострадала честь.)
      Выражаясь языком Эзопа,
      был он под воздействием паров:
      то ежей пугал небритой жопой,
      то пытался портить кислород...

      Но как только сук в него воткнулся,
      сел Петрович, выпучил глаза,
      принялся считать удары пульса,
      позабыв про свой бесштанный зад.
      И тогда ему явился ангел,
      сам неумолимый Азраил,
      - крупный, чёрно-белый, вроде панды, -
      и о чём-то с ним заговорил...
      И с тех пор Петрович слышит голос,
      тихий голос в сердце. И ему
      больше не гулять по лесу голым,
      не чудить, не звать скабрёзных муз...

      Сядет супротив меня в сторожке
      и, вперясь в полночное окно,
      тёплый чай помешивает ложкой,
      слышит, как смеётся Алконост...
      То ли внемлет медленным отливам
      вод в недосягаемых морях,
      то ли зрит места, куда счастливых
      не пускают вера и мораль...

      "Изменился, - говорю, - Петрович,
      сильно ты, годков уж скоро шесть."
      Он кивнёт и, бороду потрогав,
      наблюдает в собственной душе
      свет потустороннего помола,
      но как будто этому не рад...
      "Будь здоров, Георгушко, " - промолвит.
      "И тебе, Петрович, не хворать."
      Спустишься с крыльца. Нахмуришь брови.
      Тишина. Звезд нá небе - не счесть...
      И пойдёшь, как некогда Петрович,
      с белочкой, сидящей на плече.

      _^_




      второй завтрак

      ...а парашют так долго раскрывался,
      что можно было выпить чаю - дважды,
      позавтракать - яичницей с колбаской,
      и пивом утолить остатки жажды.

      земля всё приближалась, и Пафнутий,
      уставший наблюдать за парашютом,
      задумался - о "трижды @банутых",
      и есть ли в этой правде доля шутки.

      а шутка заключалась в том, что Землю
      уже не меньше века населяли
      не родственники пап и президентов,
      а трижды @банутые земляне.
      они изобретали супер-сиськи,
      потели, круглый год носили шубы,
      плодя производителей сосисок
      и медленных неспешных парашютов.

      а парашют неспешно раскрывался;
      день близился к концу, Пафнутий - падал,
      кораллы в море поглощали кальций,
      а львы в саванне поглощали падаль...

      и, ослеплённый солнечным огрызком,
      Пафнутий рамышлял, без интереса,
      про парашют: успеет ли раскрыться;
      а там, внизу, текли поля и реки,
      и понемногу делались большими,
      вращаясь, приближаясь и качаясь...

      и тут Пафнутий, наконец, решился -
      съесть торт и выпить третью чашку чая.

      _^_




      Согласование времён

      Задумайся о вечном, как какой-нибудь Жюль Верн, -
      Давным-давно отвык от школьных драк, ночных поллюций...

      Откупоришь 0,7 дождливым вечером в четверг
      И говоришь: ребята из Бобруйска не сдаются.
      И ухмыльнёшься зеркалу, - ну чем не Ричард Гир,
      Ведущий Уму Торман в казино - на скачки - в дансинг?..

      А прошлое приходит и становится другим, -
      Таким неузнаваемым, как если бы ты сдался.

      _^_




      Comme à la guerre

      Мой взгляд не порадовал, то есть, порадовал НЕ
      мальчишка, стоящий напротив в цветных труселях.
      АК-47 был направлен в меня (на войне -
      обычное дело). "Да ты не умеешь стрелять!"
      Зачем я сказал это вслух?.. Кисть руки напряглась,
      под кожей видны стали русла встревоженных вен,
      и ствол очень медленно всплыл - мне до уровня глаз...
      Теперь ты умрёшь: доигрался, дурак-человек!

      Зелёная муха, приняв за котлету цевьё,
      решила нас всех примирить потиранием лап...
      Мальчишка по-прежнему думал о чём-то своём
      и целил мне в лоб, но по-прежнему медлил стрелять.

      И вдруг кто-то выстрелил: БАХ!

      Я, должно быть, убит
      и падаю, падаю - в солнцем прогретую пыль...
      Но нет! Я стою, как стоял, а мальчишка в крови
      лежит в трёх шагах от меня, обо мне позабыв.
      И делает вдох, и от судорог рот его кругл,
      и тонкая кисть продолжает сжимать автомат...
      И я, наклонившись над ним, исступлённо ору:
      "Зачем вы, ребята?! Ведь он НЕ УМЕЕТ СТРЕЛЯТЬ!!!"

      _^_




      sfоrzandо

      какой-то листик в небо бросился
      видать бедняга осерчал
      весна ведь милый это осенью
      бросаться в небо прúдет час

      весна грустят дрова каминные
      огонь на вещность променяв
      представь нас спящих под жасминами
      четыре долгих летних дня

      свернись любовь моя калачиком
      дождь спор но не жестокосерд
      и чубчики у одуванчиков
      ещё не белые совсем

      _^_




      капля, не убивающая лошадь

      любовь, которой не дано гореть,
      со временем становится привычкой...

      и спаржевые стебли сигарет,
      и плодоножки несгоревших спичек
      докажут: никотин отнюдь не враг -
      для тех, кто, как и мы, живёт и любит
      в своих несостыкованных мирах; -
      нелепые миры, смешные люди.
      но плодоножкам спичек - догорать
      приходится, и жизнь меняет вектор.

      и кажется: вот-вот придёт пора, -
      и два таких отдельных человека
      окажутся по сторону одну,
      в едином неисчерпанном пространстве...
      в пространстве, состоящем из минут
      взаимного тантрического транса.
      слова текут, но их нельзя понять,
      и жесты - ничего не означают...

      но это тоже, кажется, она, -
      любовь, которой не было в начале.

      _^_




      на пороге ночи

      едва ли ситуация из самых необычных:
      ты - рядом с лестницей, в пальто, и, вопреки привычке,
      пытаешься понять себя, не самого простого, -
      в ту ночь, когда не самые простые - тоже тонут.

      и эта ночь - отнюдь не та, которая со снами.
      не самый проницательный, ты этого не знаешь;
      стоишь и пялишься, как дуб - не самый трёхсотлетний,
      на девушку не в самой неухоженной передней.

      и этой ночью - странною не самою, но всё же,
      ты топчешься не в самой ненатоптанной прихожей,
      а девушка - не самая красивая на свете -
      ждёт самых сладких в мире слов......
              и что ты ей ответишь?

      _^_




      Не читающей стихов

      Дожди... Опять пошли дожди,
      и с каждым следующим - проще
      ветвиться, забывать... И жить...
      Весной растения не ропщут.
      А между тем грядёт июль
      с его доктринами, как Кальвин.
      (Затем придут Гуссерль и Юнг...)
      Ты морщишься, но - привыкаешь.
      И привыкаешь быть  н и к е м,
      в стране без Господа и Будды.
      Но в невозможном далеке -
      пусть ей там будет... Пусть ей будет,
      хотя бы изредка, тепло
      от несмирившихся любовей;
      пусть будет лёгким чрева плод;
      пусть крест, висящий в изголовье,
      не станет символом утрат,
      а нерешённые вопросы
      пусть прямиком ко мне спешат;
      ко мне, - не к той простоволосой,
      что пишет на углу стола,
      - когда в чулках, когда босая, -
      мне письма, рвёт их пополам
      и вечером в огонь бросает...

      _^_



© Чёрный Георг, 2018-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2018-2024.




https://www.slavstol.ru распродажа офисной мебели цены.

www.slavstol.ru


НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"
Андрей Бычков. Я же здесь [Все это было как-то неправильно и ужасно. И так никогда не было раньше. А теперь было. Как вдруг проступает утро и с этим ничего нельзя поделать. Потому...] Ольга Суханова. Софьина башня [Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила её желание, загаданное искренне, и не...] Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" [Сутки через трое коротких суток / переходим в пар и почти не помним: / сколько чувств, невысказанных по сути, – / сколько слов – от светлых до самых...] Надежда Жандр. Театр бессонниц [На том стоим, тем дышим, тем играем, / что в просторечье музыкой зовётся, / чьи струны – седина, смычок пугливый / лобзает душу, но ломает пальцы...] Никита Пирогов. Песни солнца [Расти, расти, любовь / Расти, расти, мир / Расти, расти, вырастай большой / Пусть уходит боль твоя, мать-земля...] Ольга Андреева. Свято место [Господи, благослови нас здесь благочестиво трудиться, чтобы между нами была любовь, вера, терпение, сострадание друг к другу, единодушие и единомыслие...] Игорь Муханов. Тениада [Существует лирическая философия, отличная от обычной философии тем, что песней, а не предупреждающим выстрелом из ружья заставляет замолчать всё отжившее...] Елена Севрюгина. Когда приходит речь [Поэзия Алексея Прохорова видится мне как процесс развивающийся, становящийся, ещё не до конца сформированный в плане формы и стиля. И едва ли это можно...] Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике [Авторский вечер филолога, академического преподавателя и поэта Елены Ванеян в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри" 18 января 2024 года в московской библиотеке...] Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... [У жизни новая глава. / Простим погрешности. / Ко мне слетаются слова / на крошки нежности...] Лана Юрина. С изнанки сна [Подхватит ветер на излёте дня, / готовый унести в чужие страны. / Но если ты поможешь, я останусь – / держи меня...]
Словесность