СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ
Спиридон Яблочко раздавал у метро листовки.
Было раннее утро, шел мокрый снег. В подземный переход спускались многие, и не было им конца; они шлепали по воде и чавкали ледяной кашей. Яблочко томился на холоде и совал им картонные квадратики. Он был без очков и не видел, что там написано. Его красные руки покрылись цыпками. Спиридон тянулся к каждому встречному и отступал быстрее, чем нужно, не уловив интереса и готовый провалиться сквозь землю.
В офисе, куда он пришел совсем уже спозаранку, ему выдали толстую пачку этих карточек и сказали дежурные слова. Яблочко слышал их много раз. Когда он устроился в Успешную Фирму, ему объяснили, что Успех зависит от количества Успешных Людей. Чем больше он их приведет, тем успешнее станет сам. Приглашать надо всех, ибо званых много, а избранных мало, но гнушаться и брезговать нельзя никем, и даже последнее ничтожество может оказаться счастливым билетом, потому что приведет за собой Абсолютно Успешного человека.
Какой-то подвыпивший дядя пожалел Яблочко.
- Кто так раздает? - пожурил он его. - Смотри!
Он выхватил у Спиридона пачку и стал метаться по лестнице, заступая путь каждому встречному и насильно всовывая карточки. Спиртное грело и оживляло его. Яблочко простоял бы до обеда, а дядя раздал все за десять минут. Покончив с делом, он ударил Спиридона по плечу и нырнул в вестибюль.
Яблочко собрался уйти, но к нему подошел еще один человек с усами и в зимней шапке. Он держал двумя пальцами карточку.
- Скажите, а это вы? - спросил он.
- Не понимаю, - ответил Яблочко. - Что такое?
- Это визитка с адресом. Зачем она? Куда это, к кому это? Написано "Спиридон Яблочко". Восемнадцать ноль-ноль, сегодня.
Спиридон полез-таки за очками, которых терпеть не мог. Прочел и убедился: действительно, ему вручили визитки с его именем и адресом. Что это значило, он не имел ни малейшего представления.
- Ерунда какая-то, - буркнул он и пошел прочь, а человек в шапке так и остался стоять с карточкой.
Многие другие карточки валялись в грязи. Их побросали, едва успев получить.
Яблочко вернулся было в офис, но железная дверь оказалась заперта. Свет не горел, на стук никто не ответил. Спиридон немного попрыгал под окнами и поехал домой, одолеваемый тревогой и неприятными предчувствиями. Дома он на всякий случай отключил телефон, лег на скрипучий диван и начал ждать.
Прошел и полдень, и обед; постепенно стемнело. Он все лежал. Дел у него не было никаких. В начале седьмого раздался звонок. Яблочко отворил дверь и впустил полную женщину лет сорока, в запорошенной снегом шубе.
- Я к вам, наверное, - она показала карточку.
Спиридон пожал плечами и проводил ее за стол. Поставил на огонь чайник. Тут пришел какой-то детина в унтах и кожаной куртке нараспашку. Спиридон посадил его к женщине и вынул из буфета чашки. Следующей прибыла тощая девица с пирсингом. Она вела себя беспокойно. Все сидели и мирно пили чай, поглядывая в темное окно, а она бродила по квартире, заглядывала в углы, возвращалась, садилась, снова вскакивала, кусала ноготь и хмурилась. Через час она ушла. Вместо нее явились еще двое, супружеская чета средних лет. Яблочко выдал им последние кружки.
Еще через полчаса детина бодро сказал:
- Ну вот, значит!
Он хлопнул себя по бедрам и деловито потер ладони. Налил себе кипятку.
После этого молчание продолжилось. Наконец чета поднялась.
- Пора и честь знать, - протрубил степенный супруг. - Будьте здоровы, не поминайте лихом. Нет, не провожайте, помилуйте! Мы сами.
Щелкнул замок.
Первая женщина осоловело вздохнула, подперла кулаком подбородок и уставилась перед собой. Детина катал во рту язык, причмокивал, смотрел в потолок и временами улыбался Спиридону. Яблочко сидел неподвижно и глядел в чашку.
Потом ушла и женщина, так ни слова и не сказав. Детина вздохнул.
- Ну, а я посижу, - сказал он.
Через пять минут добавил:
- Я тут поживу.
Спиридон прикинул и понял, что не сумеет выгнать такого лося. Он с самого начала побаивался этого гостя и позвонил теперь только в офис, не в милицию. Но на звонки никто не ответил. Яблочко выделил детине раскладушку, и тот сразу лег спать, не раздеваясь.
Утром детина спросил ключи, и Спиридон нехотя дал ему запасные. Они вышли вместе; гость пошел налево, Яблочко - направо. Он доехал до железной двери, но та не только оказалась снова запертой, но и покрылась ледяной коркой. Делать больше было нечего, и Спиридон побрел домой. Дома он сам не заметил, как заснул.
Детина прожил у него четыре дня. На пятый Спиридон проснулся от грохота: в коридор что-то приволокли. Он решил не вставать и посмотреть потом, если не пригласят раньше. Там негромко переговаривались какие-то люди. Потом хлопнула дверь, и все стихло.
Яблочко вышел из комнаты и увидел посреди коридора большой железный бак с конической крышкой и на гнутых ножках. В боку были окошко и дверца с надписью "К звездам". Спиридону стало интересно, как там внутри. Он забрался в бак и сложился чуть ли не втрое, подтянув колени к бровям. Было тесно, но терпимо. Он глянул в окошко и кое-как различил вешалку и обувной ящик. Стекло было то ли мутное, то ли грязное. Спиридон задремал и проснулся неведомо когда от посторонних шагов.
- Взяли, - донесся голос детины.
Бак подняли и понесли. Яблочко вел себя тихо. Он почти ничего не видел, но догадался, что бак поставили в кузов грузовика. Люди снова что-то говорили, но у них выходило неразборчиво. Судя по тону, настроение у них было мирное и будничное.
Машина тронулась с места. Бак подбрасывало на ухабах, и Яблочко морщился. Ехали довольно долго - ему показалось, что около часа. Потом двигатель заглох, и на секунду стало очень тихо, но вот откинули борт, крепкие руки ухватились за бак, и кто-то крякнул, ставя его на землю. Снаружи было еще светло, и Спиридон узнал пустырь на окраине города.
Голоса немного удалились, потом снова приблизились. Чиркнула спичка. Бак задрожал и стал нагреваться.
- Опа! - различил Яблочко. Говорил детина, и произнес это с неподдельным удивлением. - Слушайте, ну кто же знал, что получится? Один шанс на миллион. Давайте живее, пока есть тяга!
Бак затрясло сильнее, загремело что-то железное. Затем Спиридон ощутил, что поднимается вверх, все выше и выше. Вокруг никого не осталось. Его с силой притиснуло к днищу, а в окошке стало быстро темнеть. Еще через полчаса ему сделалось очень легко, он осмелел и прижался носом к стеклу. За окном были звезды, и они стояли на месте.
декабрь 2014
© Алексей Смирнов, 2014-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2015-2024.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
