Когда я был студентом, в нашем университете
еще не успели навести порядок, все-таки не Россия, а Прибалтика. Павлова,
правда, насаждали, как когда-то картошку, но до Менделя с Морганом не добрались
всерьез. Наш старик рассказывал про гены и хромосомы, а когда его спрашивали
про Лысенко - вздыхал, что-то бормотал и разводил коротенькими ручками.
Он явно не хотел неприятностей и определенно не высказывался. Приехал академик
Глущенко, правая рука Лысенко, и с трибуны кричал на всех: "Наследственность
- это вам не сундук с наследством, это свойство..." Никто ему не возражал,
времена шли суровые. Правда, наш старик пытался что-то сказать, но он не
умел кричать, что-то мямлил, а потом махнул рукой и сел. Глущенко посмеялся
над ним и почему-то назвал "мистером". Все это было странно. С большими
трудами я достал книгу Моргана. Она меня поразила своей сухостью и определенностью.
Какой же он идеалист??... В следующий раз я подошел к старику и попытался
поговорить откровенно, но он что-то пробормотал - народу, мол, много -
и поспешил уйти...
Через несколько дней на улице около меня
затормозил мопед: "Садись, подвезу..." Старик улыбался, толстые щеки лоснились.
Он лихо подкатил к общежитию, и тут, нагнувшись ко мне, сказал:
- Я был учеником Моргана.
Я не знал, что сказать и смотрел на него.
Морган... начало века, а старик был живой и улыбался мне...
- Да, я и моя жена, учились у него, а потом
работали, четыре года. Лысенко, Глущенко - это хулиганы, бандиты...
Я был у Моргана, а вы - у меня, это и есть наука, молодой человек.
Он кивнул мне и укатил. Дома я открыл книгу
Моргана и в библиографии увидел строчку: "Морган, Хинт, 1914..." Еще немного
- и я бы заплакал. Есть еще люди... Морган уже не был так далеко от меня.
В это время я выбирал - кем быть, и разговор со стариком столкнул меня
с места.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
