А Ленка сюда подработать на лето приехала, у отца шизофрения в тяжелой форме (старик рехнулся в середине 80-х, решил, что он две бобины магнитофона "Весна", а не товаровед, и крутился как дервиш - редкий в психиатрии случай, но не единственный), деньги на лекарства необходимы и немалые. Джимми-Джонни в ресторане с ней познакомился, она посудомойкой на Брайтоне устроилась. На кофе позвал, у себя пожить предложил, чтобы деньги на жилье не тратила. Иначе - ну что там отложишь... Она и подумала: парень безвредный, недалекий. Согласилась. Написала своим в Кемерово. Там мать, дом, двое братишек, жених с ногой простреленной. У него разрешение испросила. "Делай, как знаешь", - ответил по емейлу немногословный калека Витек. Сахарница упала со стола, но не разбилась, только сахар просыпался. В соседней комнате задребезжал стеклянный попугай. Джимми-Джонни остановился, рукой по груди провел и по шее, будто во сне, будто проверял, не ранен ли. Не ранен, но к Ленке, как магнитом, влечет его, туда, где влажно у девушки. Теремок целовать хочет терпкий, языком в волосатом саду хозяйничать. Значит, все-таки ранен Джимми-Джонни. Иначе б не облизывал зубочистку, что в спальне у футона нашел, босоножки у вешалки не фотографировал, тимпанами не звенел. Кто-то сказал ему, бармен по кличке Фотошопот, что русские девушки отзывчивей американок. Может и так оно, но и с ними, выходит, тоже непросто. "Лена-а, - держась за ушибленное колено, Джимми-Джонни кричит сквозь слезы и кашель. - А давай на бродвейское шоу сходим в пятницу!" А Ленка в ответ рэпует: "Пошел на фуй, пиндос зассатый, со своим фуеу-шоу, мешок с дерьмом, окей, старик МакКей? Лучше играй в свой бейсбей, а со мной - не смей, а ты часом не гей?" Хорошо, что толстяк Джимми-Джонни по-русски не того, ну не кумекает. Иначе, как пить дать, обиделся бы. Ай да Ленка! Ай да п...да неблагодарная. Живет у него, и ему же, благодетелю своему дерзит... Ведь тоже самое можно было выразить в более вежливой форме. Рассказать про жениха-афганца, о том, что ревнует ее Витек...
Ленкина мама недавно на пенсию вышла, 35 лет в средней школе физику преподавала. Однажды, в начале 90-х, стала случайным свидетелем ДТП. "Москвич" на большой скорости потерял управление и разбился в лепешку со свежерубленой человечиной. После этого, чтобы от шока оправиться и подзаработать, решила в Турцию челноком ездить. Ну, в Турцию из Кемерово - путь неблизкий. Ленка не хотела отпускать мать, нутром неладное чуяла, горько плакала, утирая ладошкой сопли. Семь лет исполнилось, здравствуй, получается, школа. Джимми-Джонни в Японии в это время стажировался и, ну ни фига не пишется, какое вдохновение полмысли в голове нет, знакомое чувство? Она его попугая стеклянного хвать за голову и давай душить. Но стекло плохо душится. Люди - дети, женщины, старые немощные старики - душатся много лучше. А Ленка, кстати, любила, когда партнер ей горло легонько сжимал во время близости. Но однажды не рассчитал инвалид-жених сил. И когда приехали омоновцы, попугай сидел на жердочке в красный камзол одет и делал вид, будто курит сигару, подрагивая хохолком и перебрасываясь двусмысленностями с невидимыми следователями-сизарями. Причем, по звукам, которые те издавали - тоже стеклянными. И это, согласитесь, необычно. Потому что птицу эту Ленке подарил перед отъездом Джимми-Джонни. "Пиши, что ли", - попросил американец в аэропорту, переминаясь с ноги на ногу. Как он хотел в тот момент, чтобы Ленка осталась с ним! Ведь возвращалась она домой, получается, на верную смерть. Он, разумеется, не мог этого знать, но что-то предчувствовал. Правда, рождаемся мы тоже на верную смерть. Так что это еще бабушка, как поет симпатяга Петр Налич, надвое гадала: где, кто и при каких обстоятельствах уйдет в иной мир. "Что же делать?" - спросите вы. Да уж не сидеть на седалищных щеках и читать эту фигню, которую я пишу задней левой, как тот пес-сочинитель из басни Лафонтена, дорогие друзья по несчастью, вселенской заброшенности и острой, беспричинной тоске, не избыть которую ни пиша буковки, ни читая их.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
