Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




        Новые стихи


          * * *

        Никто теперь не справится со мною.
        Нет больше смысла в жизни нежеланной.
        Я от себя отделена стеною и,
        Что всего ужаснее - стеклянной.
        Себя я вижу и в стыде, и в муке
        И то, закрыв глаза, отодвигаюсь,
        То вновь к себе протягиваю руки
        И на прозрачный холод натыкаюсь.

         

        * * *

        Мы давно готовы к расставанью,
        И черта давно проведена.
        Но когда, наперекор сознанью,
        В темном зеркале рождается весна,
        И когда под звездным небосводом
        Я тоску предутреннюю пью,
        Кажется: разрывом и уходом
        Я приближу смерть свою.
        В бедный мир войдем поодиночке,
        В черноту, во мрак - по одному.
        Я уже не напишу ни строчки,
        Ты не сможешь верить никому.
        Снова легкой горечью подуло,
        Снова движется живая мгла...
        Словно я ребенка обманула.
        Словно я больного предала.

         

        * * *

        Есть страшный час,когда с души печальной
        Срывают целомудренный покров.
        Она глядит с тревогою прощальной
        В пространство рощ, и речек, и лугов.
        Она глядит, глядит, как будто ищет,
        К чему в последней горечи прильнуть.
        Но кнут судьбы уже над нею свищет,
        Железо ей уже пронзает грудь.
        И не дождаться помощи небесной,
        Хотя страданье - свыше всяких сил.
        Так в оный день в смертельной муке крестной
        Господь своим Отцом оставлен был.

         

        * * *

        Вечер наступил. Трещат поленья.
        За окном лежит сырая даль.
        Где же ты, слепое самомненье,
        Где ты, моя зрячая печаль?
        Мы большое обретаем в мелком
        И стремимся к мелкому опять.
        Как не надоест минутным стрелкам
        Этот вечный круг свой совершать?..

         

        * * *

        Никуда ты уже не уедешь.
        В лихорадке трепещущий весь,
        Отгремевшего века последыш,
        Ты, конечно, останешься здесь.
        Никогда не бывал ты досужим.
        От лирической черной сохи,
        Под своим одеялом верблюжьим
        Ты и нынче слагаешь стихи.
        Перламутровый отблеск заката
        Озаряет кусок потолка.

        Ну ответь: разве жизнь виновата,
        Что послушно идет к сорока?..

         

        * * *

        Он письма разбирал и думал о своем,
        А мир глядел в замерзшее окошко
        Нахохлившимся, жалким воробьем.
        Еще слеза, еще совсем немножко,
        Мы докопаемся до смысла и уйдем.
        Барашковые святки озорные
        И женщины, метелью повитые -
        Все это только многолюдный дом,
        Не помнящий о первенце больном.
        В коляске северной летят глухие ночи,
        Рука ныряет в жаркие меха.
        Всех малых правд острее и короче
        Отточенное перышко стиха.
        Эй, эй, седок, не знаешь, кто там правит,
        Кто там подковы ледяные гнет
        И сумасбродно, с хрипотцой поет:
        "Что любящее сердце проклянет,
        То одинокая душа прославит"?

         

        * * *

        Год живу, от боли каменея.
        Какова цена моим слезам?
        Маленькая правда плачущей Психеи
        Не дойдет к осенним небесах.
        Там сиянье, чудное свеченье,
        Там дано всю скорбь земли забыть.
        А у нас - ненужное терпенье,
        Вечный страх, приговоренность жить.

         

        * * *

        Вновь бумага под рукой,
        И пишу, синице вторя.
        А когда придет покой?
        - После горя, после горя.

        Крова нет, свободы нет.
        Только тусклый снег в отчизне.
        А когда прольется свет?
        - После жизни, после жизни.

         

        * * *

        В саду чудесном наши отраженья
        Качала помраченная вода.
        Но две души замедлили сближенье,
        Покинули друг друга навсегда.
        И мне достался страннический посох,
        И роза предосенняя - ему.
        И женщины внесли на водоносах
        К беде любой чувствительную тьму.
        Так что нам тяжко обретенный опыт,
        Из сожалений выращенный страх,
        Когда так памятен влюбленный шепот
        На полпути к единству, в трех шагах.

         

        * * *

        Когда гадает ангел на цветке
        И в душу лепестки бросает,
        Проходят юноша и женщина в платке,
        И те, кого мой взор не чувствует, не знает.
        Мы разлучаемся на высоте такой,
        Что лица растворяются в сиянье.
        И если для живого есть покой,
        Он - непокрытое любовью расстоянье.
        Но я желаю нежности моей,
        Как побирушке, людям примелькаться,
        И получать попреки от людей,
        И в каждую беду втираться.
        Здесь ветхий дом, там разоренный сад,
        А я за всякую слезу в ответе.
        И нежность прибредет ко мне назад,
        Уже усталая, как все на этом свете.
        Когда же снова станет на цветке
        Небесный гость гадать о наших тайнах,
        Среди людей, идущих вдалеке,
        Не будет для меня ни лишних, ни случайных.

         

        * * *

        На дне пруда уснул прекрасный сад -
        В цветенье нежен,в умиранье честен.
        И ласточки послушные летят
        Вдаль, в тишину, за грань стихов и песен,
        И держат легкие тростинки на весу,
        Переплавляя в золото слезу.
        А мы идем, и места нет на свете,
        Куда бы мы в мечтах своих не шли.
        В пыли играют маленькие дети
        И различают ласточек в дали.
        И колыбель то плачет, то поет,
        И женщина усталая прядет.
        А я живу, самой себя не видя,
        Но видя то, чего не может быть,
        И верно чувствуя, чего в обиде
        Благой господь не даст мне преступить.
        И в небо запрокинутая синь
        Мощней, чем время, горше, чем полынь.

         

        * * *

        Я ночью в небо подняла глаза
        И сразу поняла, как от земли устала.
        Играли зведы, и луна блистала
        Так, будто бы на ней маслина расцветала
        И нищий городок построила слеза.
        Прости меня, евангельское слово,
        За всю неверность тайную прости.
        Чте ценно, кроме невода худого,
        Молитвы тихой, пота пролитого
        И праха освященного в горсти?
        Мы ничего в самих себе не знаем.
        Нам снится некий бесконечный сон.
        И тот, кто нами ныне изгоняем,
        Пленяет нас своим прозрачным раем,
        И вместо хлеба камень просит он.

         

        * * *

        На древние камни ложится снег.
        Розы в стекле свой ожидают черед.
        Живи хоть полвека, хоть весь человечий век,
        Никто к тебе нежно так не прильнет,
        Как это дрожание, эта блажь,
        Природа, объятая зимним сном.
        И вряд ли нужен нам город наш,
        Когда в нем сожжен наш дом.

         

        * * *

        Колыханье сине-зеленых вод
        И гранита звонкий разлет.
        Здесь Тредьяковский выслушивал трость
        И копил стиховую злость.
        Здесь, недоверчива и темна,
        Пробивает душа одна.
        Я хочу ей крикнуть: "Навек с тобой!.."
        Но мой крик поглощен Москвой.
        И все связи с прошедшим, с грядущим рву,
        Ибо чувствую: не доживу.
        На миру ль, вне мира ли помирать -
        Не приходится выбирать.

         

        * * *

        Потеряла муха нежную сандалью.
        Что-то в прошлое скатилось.
        А в моей душе, наполненной печалью,
        Нечто чудное светилось.
        Погляди - за окнами морока:
        Флаги, фуги, нищие сонаты.
        Ну побудь еще со мной немного.
        Ну куда ты, бедная, куда ты...

         

        * * *

        В колодце плавает луна.
        У дома вишня отцветает.
        Откуда музыка слышна,
        И отчего душа страдает?
        Ей помнится пустынный путь
        И чьё-то робкое прощанье...
        Но целого воспоминанья
        не оживить и не вернуть.




        © Анастасия Харитонова, 1997-2024.
        © Сетевая Словесность, 1997-2024.





Словесность