| Сетевая Словесность |  |
|
|
|
|
ИД Грааль
2002352 стр.ISBN: 5-94688-049-7В этой книге представлен творческий сплав сорока авторов - от Норильска до Ставрополя, от посёлка Лесогорск в Забайкалье до города Пыталово на Псковщине. "Дикороссы" - таков подзаголовок "Приюта неизвестных поэтов". Нет лучшего имени для тех, кто прорастает самосевом, не надеясь на приход садовника и любовь Родины.
"ПРИЮТ НЕИЗВЕСТНЫХ ПОЭТОВ" -
так называется рубрика, открытая в 1999-м году в газете "Трибуна". Именно так: газета с тяжёлозвонкой генеалогией (до 1989-го года она называлась "Социалистической индустрией", затем некоторое время - "Рабочей трибуной") волею судьбы и расположения звёзд привлекла внимание многих талантливых поэтов, дала им возможность быть услышанными...
В XXI веке "белых пятен" России географической, наверное, не существует. А вот "белых пятен" России поэтической - великое множество. Подобно Ивану Калите, поэт Юрий Беликов начал собирать воедино щедрые на всходы талантов поэтические земли.
В этой книге представлен творческий сплав сорока авторов - от Норильска до Ставрополя, от посёлка Лесогорск в Забайкалье до города Пыталово на Псковщине. "Дикороссы" - таков подзаголовок "Приюта неизвестных поэтов". Нет лучшего имени для тех, кто прорастает самосевом, не надеясь на приход садовника и любовь Родины.
Ни клобуков, ни мантий, ни регалий...
Рассеянные по лицу земли,
Невидимы держатели скрижалей,
Затерянные по степям кремли...-
не только о сорока собранных под одной обложкой поэтах, но и о сорока сороков написал новосибирец Константин Иванов. Города и веси нынче "держат" одни. А вот скрижали, возможно, хранятся совсем у других. У "невидимых". Настал срок их разглядеть.
Здесь, на "Книжной полке" "Сетевой Словесности", представлено только десять стихотворений десяти "дикороссов". Хотя, как отмечает составитель антологии Юрий Беликов, каждый из сорока авторов может смело претендовать на место в "горячей десятке" "Приюта..."
АНДРЕЙ КАНАВЩИКОВ
Великие Луки
РУССКИЕ ИДУТ
Да, русские ленивы,
Как ленив ветер,
Перебирающий колоски медовой ржи.
Русские в мир приходят как сосны
Жить до конца, смотреть на облака.
Не потому ли Петр сосны рубил,
Как головы стрельцам?
Да, я родственник Шаляпина
И это не какая-то там метафора,
А реальный факт, который уже
Никто не сможет подтвердить,
А кто и может - тем ни к чему:
Эка невидаль - Шаляпин.
Когда оккупанты с красными крестами
Делали вид, что защищают Христа,
На восстании в Константинополе
Царем был назван Никола Канава.
Не его ли беспокойные потомки
Отдали свои лодьи
Воле полноводной Ловати
И озеру живой воды - Жижицкому.
Жижица - жизнь.
И убитый под Невелем
Николай Канавщиков
Был коронован
Алмазными веригами
Золотой земли.
Русские приходят, как трава
Склоняться перед дыханием творца
И прорывать
Смирительную рубашку асфальта.
Русские приходят,
Как тени деревьев,
Обгоняющие стремительных птиц -
Гунны заостренных веток,
Бьющие в бубен Луны.
СЕРГЕЙ ЛУЗАН
Норильск
РАНЫ ОРИОНА
Никто не владеет напитком забытых богов
И травами вещих и славных дорог не владеет.
Судьба состоит из созвучий и семени слов.
От этого даже спирали галактик немеют.
Всё сердцу знакомо, как выстрелы долгих минут.
Всё в жизни известно, как пена чужих побережий.
Прислушайся! Это Сирены к уходу, к уходу поют,
Зовут мою душу к обвалу сиреневых лежбищ.
Я больше не вздрогну, и мы посмеемся сейчас.
Нальем по бокалам напиток, который ты хочешь.
Я чувствую просто пульсацию розовых глаз
И лезвие жизни, которое смерти короче.
Ни слова!
Ни тела!
Ни тени - и пуст мой бокал.
Пусть пенится кожа под лаской чужого оскала.
И если я вдруг рядом с женщиной ночью упал,
Считай, что не я - просто небо на землю упало.
ВАЛЕРИЙ АБАНЬКИН
Пермь
ЗЭК
Он полз к реке, неудержим, как камень,
как недобитый зверь - на водопой.
В фуфайке слева трепетал, как пламень,
и жег его червонец на пропой.
Он по дороге плыл, как лужа крови.
За ним пластом стелился смрадный дым.
Его щетина, костыли и брови
сразили нас, и ветер стал седым.
Недопалил его корчевщик палом.
Он пал и сброшен в старый буерак.
Зачем он здесь за водку платит налом,
и где его параша и барак?
Он сруб рубил, а получился выруб.
Он влип в живицу, стал ее рабом.
И на него с лесины спрыгнул Ныроб
тяжелой рысью и застыл горбом.
О нем в тайге скучают волчьи ямы.
Он здесь бельмом нам застит белый свет.
Добейте же его, пока он пьяный!
Нам душно от него и спасу нет!
ГЕННАДИЙ КОНОНОВ
Пыталово Псковской области
ОТ РОССИИ - В ДАЛИ
Напряженно бесполый и квелый,
ни с женою, ни с Богом не споря,
допиваю декабрь невеселый
от России в Дали, в Сальвадоре.
Снег с лыжнею на склоне таланта
невесомой рукой нарисован,
и елозит смычок музыканта
по струне миокарда басовой.
Всё по Чехову, глухо и голо.
Всё по-зимнему голо и глухо.
Но вонзился зигзаг рок-н-ролла
в слякоть мозга сквозь левое ухо.
Поднялся я, лицо утирая -
стерся глаз, но сквозь дырку в заборе
ночь узрел я от края до края
от России, в Дали, в Сальвадоре.
Ветер свищет и свищет в миноре
О России в Дали, в Сальвадоре.
Поллитровка допитая, sorri...
На пороге небесной отчизны
вмиг развеются все наважденья -
в лучший миг моей заспанной жизни,
за мгновение до пробужденья.
ЮРИЙ ВЛОДОВ
Москва
* * *
Талант - по сути - толст.
А гений - тощ, как щепка.
Неважно - что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, - как дышло в бок, -
Что дали, то и схавал.
Талант - по духу - Бог.
А гений - сущий Дьявол.
СЕРГЕЙ СТРОКАНЬ
Москва
* * *
В гастрономе важности совиной,
смешанной с мышиной мишурой,
в битве за владение свининой
встала ты плечом к плечу со мной.
Свиньи были на крюки надеты.
Над толпой, построенной в ряды,
вознеслись последним чудом света
спелых туш висячие сады.
На пол лепестки роняло сало,
и в кольце старух с бровями сов
нас с тобой друг к другу прижимало
возле окровавленных весов...
Я смотрел на то, как туши режут,
как свинья в улыбке корчит рот,
как служитель лампочкой сгоревшей
сердце почерневшее берет.
И внезапным отблеском багровым
брызнув из-под топора, стада
показались мне - не гастрономом,
а картиной Страшного Суда.
Среди туш спешивший расслоиться
вспархивал топор и каждый миг
их клевал, как оборотень-птица,
был, как Сатана, красив мясник.
С улицы толпу единым махом
длинно всасывал универсам
и неотвратимо, шаг за шагом
каждого подталкивал к весам...
ВАЛЕРИЙ ПРОКОШИН
Обнинск, Калужская область
www.netslova.ru/prokoshin
* * *
Выйти из дома, пройти мимо старой котельной,
Школы, церквушки - и дальше, такая идея.
И заблудиться - и выйти на берег кисельный,
Господи, где я?
Вечер - на вдохе - густой, словно каша из гречки,
Сотни июльских мурашек промчались по коже:
Девушка с парнем лениво выходят из речки -
Голые, Боже!
Медленный танец и ангельский звук песнопений,
Краски смешались и стали почти неземными.
Что это с ней?.. Почему он встаёт на колени?..
Что это с ними?
Мне этот мир недоступен... отравленный воздух -
Выдох... Вжимаюсь всем телом в берёзу, как дятел,
И наблюдаю за тайными играми взрослых.
Я - наблюдатель.
- Кто это там, в голубом полумраке прищура
Целится взглядом безумным, как камень в полёте?
- Тише. Смотри, этот мальчик похож на Амура,
Только из плоти.
СЕРГЕЙ КНЯЗЕВ
Подольск
* * *
Глубиною крестьянского рода
не славословься, душа.
На Руси не осталось народа -
ворон с вороном грает, шурша
перемётными крыльями злыми,
ходит праведник, как Струфиан
в круге тайных бесед со святыми,
в государстве славян.
Что с того, что ни грома оваций?..
Ни людского тупого труда?..
Города, эти кладбища наций,
Я не любил никогда.
Что с того, что я видел святыни,
если выпростал сердце, как ковш?..
Если предал я дух благостыни,
на кого я похож?
Хуже Каина, хуже Иуды,
хуже ангелов, падших в огне,
наше царство предавшие люди
пребывают во мне.
Пребывают во мне, копошатся,
произносят тупые слова,
но дрожат пред молитвою старца.
Вся Россия сейчас такова.
КОНСТАНТИН ИВАНОВ
Новосибирск
* * *
Нанизыванье строк -
Болезнь графомана...
Но входит в рифму Бог -
Словесного тумана
Разрыв и сноп лучей -
Как будто звук Россия! -
И спасены усилья
Всей нищеты моей...
Как немощный факир
Перед чумой грядущей,
Я заклинаю мир,
Меня на плаху ждущий.
Растет и веселит
Свободы ожерелье...
То чудеса творит
Высокое безделье...
СЕРГЕЙ СУТУЛОВ-КАТЕРИНИЧ
Ставрополь
www.netslova.ru/sutulov-katerinich
ЛЕЛЬ И ЕГО СЕКРЕТ
Всё, что хотел сказать,
Двадцать тому назад
Лет и, конечно, зим,
Выдохнул.
Надерзил,
Опережая день,
Год и постылый век,
Этих и даже - тех
(Звания помнить лень)...
Гномы библиотек,
В детский впадая грех,
Метят их хренотень.
Просишь опять начать -
В души тупых стучать,
Плакать и сострадать,
Верить и писем ждать,
Маяться, в печке жечь
Тонны черновиков
И у седых волхвов
Красть озорную речь...
Хочешь без дураков?
Стар я и бестолков,
Чтобы стихи стеречь.
Всё, что хотел сказать,
Двадцать тому назад
Зим и, возможно, лет
Выдал на Божий свет,
Но не отнес в печать
Медной страны и той -
Сонной и золотой...
Буду учить внучат,
Праздный и занятой,
Точкой и запятой
Цензоров огорчать.
Вовремя нужно сметь
Главные песни петь -
Ну, а потом скучать...
Явится поворчать
Мудрый, но пьяный Лель:
- Я потерял свирель
Вечность тому назад.
Тайна... Хотя постой:
Если нальешь "по сто",
Звездный верну азарт.
Об пол бокал пустой!
Вот он - секрет простой:
Звуки живут в...слезах.
Редактор - Ирина Медведева.
Составитель и автор общего предисловия -
член Русского ПЕН-центра,
член Союза российских писателей,
член Союза журналистов России,
лауреат ряда литературных премий
Юрий Беликов.
Дизайн, компьютерная вёрстка, цветоделение -
Татьяна Ландо, Александр Чвырёв.
© Ю. А. Беликов, составление, 2002.
© ЗАО "Редакция газеты "Трибуна-РТ", 2002.
© ИД "Грааль", 2002.
Рассылка наложенным платежом по России:
200 рублей, включая почтовые расходы.
Заказ на книгу:
reklama@adi.ru
125993, Москва, ГСП-2, улица Правды, 24
редакция газеты "Трибуна-РТ" - Николай Тюрин
рекламный отдел - Татьяна Панина
телефоны отдела рекламы:
(8-095)-257-53-51, 257-56-01.
