// -->

Несуществующие люди


Толик в подвале

Их легко узнать по загару. Одеты они кто как - одни в засаленном тряпье, другие в импортных спортивных костюмах, встречаются даже в пиджаке с галстуком. Но плотный загар, словно они только что с курорта на Гавайах, говорит лучше всяких слов - перед вами люди, которые проводят свои дни на улице. Люди, которым негде жить. БОМЖИ.

Никто не знает точного их числа. Властям на них наплевать, полиция обращает на них внимание, только когда они попадутся на краже или чем-то подобном. Никакой статистики относительно бездомных не существует. А люди на улицах просто отводят от них взгляд.

Да и сами они не особо стремятся стать объектом внимания. Ведь у многих из них нет никаких документов, и их гражданский статус весьма проблематичен. Вернее сказать, его просто нет. Они нигде не живут, нигде не работают, как правило, не имеют гражданства и не знают "государственного языка". На них не распространяются никакие социальные гарантии. У них нет ни будущего, ни, тем более, настоящего. Да и реальны ли они сами? Гораздо логичней и спокойней считать, что этих людей просто не существует.

Единственное место, где они могут увериться в собственном существовании - религиозные благотворительные организации. Здесь их накормят, оденут, помогут с трудоустройством и расскажут о Боге. Одна из таких организаций - христианская миссия "Агапе". Здесь я и встретил этих несуществующих. Рассказы их похожи один на другой, варьируются лишь детали. Вот фрагменты нескольких разговоров.

Максим, 28 лет. Запущенного вида, грязный, с потухшим взглядом. Несколько месяцев назад вышел из тюрьмы. Родился в Таллинне, здесь же живут родители. Прописан у сестры, но ее муж в квартиру не пускает - Максим долго не работал, за жилье не платил, да и кому он такой нужен.

- Где же ты живешь?

- Когда освободился, какое-то время жил у отца. Но хозяйка не дождалась, когда работу найду - прогнала. Пошел скитаться по подвалам. Сейчас хороший подвал нашел - в девятиэтажном доме возле рынка. Кровать старая стоит, лампочка, трубы греют...

- Один там живешь?

- Иногда приходит еще один мужик.

- На одной койке, что ли спите? Как помещаетесь?

- Она большая.

- А днем чем занимаешься?

- Если тепло, бутылки собираю. Сюда вот захожу, хлеба спрошу, чаем угостят...

- А чего ты грязный такой? Здесь же одеться вполне прилично можно.

- Да изнашивается все быстро.

- А сколько на бутылках зарабатываешь?

- Если крон 10-15 за день, то хорошо.

- А сколько на бутылках зарабатываешь?

- Стекло разбил в магазине. Пьяный был, полез туда внутрь, украсть чего-нибудь хотел.

- И сколько дали?

- Год.

- Где сидел?

- На Батарее и три месяца на 4-й Зоне в Румму.

- Как дальше-то жить думаешь?

- Не знаю.

- Трудовая биржа направлений на работу не дает?

- Дотацию дают по безработице, 189 крон в месяц. А на работу не направляют, потому что специальности у меня нет.

- А в Миссию как дорогу нашел?

- Мать привела. Она ко мне хорошо относится, а взять к себе не может.

- М-да... Но так нельзя же вечно жить! Выход-то какой-нибудь должен быть?

- Не знаю... Может быть, и нет никакого.

- А в Бога веришь?

- Угу.

- Помогает Он тебе? Например, если помолиться хорошенько...

- Да. Один человек взял меня к себе на квартиру. Но долго я там оставаться не мог, он там не хозяин. Зато поел у него, помылся... А познакомился с ним здесь.

Андрей, 40 лет.Тот самый человек, который приютил Максима. Сапожник по профессии. Сидел за грабеж, в тюрьме уверовал. Насколько я понял, одна из причин, по которой Максим от него ушел - "религиозная пропаганда" - не захотел слушать о Боге. Андрей на него за это сердит, не хочет и разговаривать. Вот фрагмент нашей беседы:

- Освободился я еще 24 марта прошлого года - ни документов, ничего. Сейчас вот получил временный паспорт (так называемая "форма N 2", в просторечии "портянка"). У меня здесь мать, дочь... Я всю жизнь здесь прожил... А в виде на жительство мне отказали. Я даже Сависаару письмо написал... В ответ - тишина. Подал прошение в суд, чтобы дали вид на жительство. В ноябре решилось положительно, но до сих пор резину тянут, не выдают. Но слава Богу, будет и вид этот, и паспорт иностранца.

- А с жильем и работой как?

- Когда я вышел, зарегистрировался в реабилитационном центре на Мяннику, 92. Мне там прописку даже дали... Но жить там можно всего 40 дней, а потом - иди куда хочешь. Сейчас я в другом месте живу - в доме одном заброшенном. Надо нормальное жилье искать, конечно, но чем платить за него? Что касается работы - перебиваюсь временными заработками. На Мяннику меня послали, на Бирже труда тоже. Так что с работой трудно...

Подсчитывает доход Комментирует Тоомас, сотрудник миссии "Агапе":

- Мы в миссии организовали нечто вроде бюро по трудоустройству. Нам звонят, говорят: требуются люди на такую-то работу, многие безработные через нас хорошие места себе находят. Но проблема в том, что работодатели боятся отсидевших и бомжей - никто их брать не хочет. А некоторые действительно не способны ни на что. Приходит - физиономия у него синяя, трясется весь: "Найдите мне работу!" Кто его возьмет? Он ест на помойке и спит на помойке, и запах от него как от помойки. Мы его в чистое переоденем - он приходит на следующий день с тем же запахом! Ситуация безвыходная, но и таким помочь надо. Они ведь тоже люди!

Кроме явных доходяг и "деградантов", есть и нормальные здоровые (весьма относительно, впрочем) мужики, которые мыкаются, а работу найти не могут - не знают эстонского, не имеют квалификации. Многие раньше работали на заводах, которые теперь закрыты. Плюс повсеместные сокращения. Особенно вышибло из жизни тех, кому сейчас 25-30, ну и совсем пожилых. Как сказал один из бомжей: "Сейчас на работу легче устроиться в 21, чем в 30". Даже в дворники пробиться невозможно - места все заняты. Да и зарплата там - 680 крон в месяц. Перебиваются люди случайными заработками - там поднес, там разгрузил, там за прилавком постоял... Говорят - хорошо, что в миссии за помощь в трудоустройстве денег не берут, ведь в других конторах - услуги все платные.

В миссию приходят не только русские, хотя среди бомжей по понятным причинам преобладают именно они. Я видел, как прибегали эстонские школьницы, которые по-русски и двух слов связать не умеют, за консервами, - дома, видать, с едой не очень. Бывают и взрослые. Интересно, что, как правило, молиться они ходят в лютеранскую церковь, а в миссию - за помощью. Вот еще одна типичная история.

Антс, 50 лет.Одет прилично, в галстуке, в светлом плаще. Речь интеллигентная, по-русски говорит практически без ошибок. Не пьет, не курит. Работал в Национальной библиотеке подсобным рабочим.

- Работу потерял 18 февраля - уволили по сокращению штатов. Хожу на биржу труда. Через две недели - пособие по безработице (180 крон). Но жить-то сейчас надо, я уже два дня ничего не ел.

- А живешь где?

- Хозяин меня выселил: долг за квартиру накопился - 5000 крон, меня и выкинули без разговоров. Эти хозяева - они не хотят обычных жильцов, им выгоднее их побыстрее выселить и взять богатых. Я 400 крон в месяц платил, а новый жилец будет платить 1500. Хозяин уже квартиру мою переделал, двери металлические поставил...

Мне бы только работу найти, тогда смогу жилье какое-нибудь снять... Вчера, наконец, дали мне статус безработного. Посмотрели в компьютере - нет, говорят, для тебя работы. Я хожу по адресам сам, сегодня вот на Промприбор пойду.

В основном пешком. В автобусе придираются, не пускают. А объяснять, почему без билета, стыдно. И почему пособие такое маленькое?! На 180 крон разве можно прожить? Кушать нету, сил нету. Иногда ноги такие слабые, подгибаются... Мотает от слабости из стороны в сторону... Но бегаю, работу ищу. И сейчас пойду, хотя погода нелетная совсем. Найду работу и вырвусь тогда из этого мертвого круга.

- А как ты о миссии узнал?

- Я в Бога немножко верю. В Олевисте обычно хожу. Встретил там знакомого, он посоветовал. Мне здесь хлебушка дали, пару консервов...

- А родственники у тебя здесь есть?

- Да, сын. Один сын несколько лет назад умер - гангрена, не смогли заражение остановить. А этот живет в Ласнамяэ, квартира большая. Но меня и на порог не пускает. Он в карты играет, девушки какие-то постоянно... Роскошно жить любит, ему самому денег не хватает. А у жены моей бывшей новый муж, ей тоже не до меня.

- А где ночуешь?

- Вечером сижу на вокзале, там подремать можно. В 12 вокзал закрывают, и которые в Эстонии живут и никуда не едут - их сразу на улицу. И гуляю до утра по улицам.

Место жизниЧто больше всего поразило меня в рассказах бомжей - у всех в Таллинне родственники: жены, родители, сестры, братья, дети... А жить негде, и есть нечего. Чему дети могут научиться глядя на такие родственные отношения? Помните, у Льва Толстого есть рассказ: мальчик смотрит, как его папа с дедушкой обращается, а потом говорит: "Вот состаришься, батя, выпадут у тебя зубы - я тебе жевать не стану!" В рассказе отец устыдился. А в жизни?

Распадается не только общество, где каждый сам за себя, где человек человеку - бревно, но и ячейка общества - семья. Как назвать этот социальный рак, разъедающий страну на клеточном уровне? И зачем тогда нужны все эти властители и судьи - "мозги государства" - если "тело", такое раскрашенное снаружи, изнутри распадается? А "мозги" решают важные проблемы, разъезжают по заграницам, услаждают зрение и вкус, набивают карманы...

Бомжатник на фоне гостиницы ВируКонтрасты большого города... Вот снимок: видите гостиницу "Виру"? - Там живут богатые. А на переднем плане - видите эту железную конурку? Здесь живут те, которых даже бедными назвать язык не поворачивается. Вообще в интересных местах живут люди "без определенного места жительства"! Это подвалы, котельные (там тепло), чердаки, верхние площадки многоэтажек, квартиры в домах, идущих на снос, гнезда из ящиков и прочие норы. Множество бомжовских "точек" находится в Пяэскюла - там хорошо, там свалка, там можно найти "еду".

Вместе с миссионерами из "Агапе" мы провели рейд по ночлежкам в центре города. В одном из подвалов в красивом двенадцатиэтажном доме наткнулись на стонущего человека, лежащего среди труб на бетонном полу (вы видите его на фотографиях). Зовут его Толик.

ТоликЭпилептик, подвержен приступам. Всю жизнь (сейчас ему 46) проработал на стройке - резиновые сапоги, пронизывающий ветер, таскание тяжестей. Жена, двое детей, трехкомнатная квартира, купленная на заработанные им деньги и из которой жена его выставила. Время от времени живет у сестры. Отношения сложные, когда деньги ей приносит - "ля-ля-ля", а когда денег нет - пилит. Как здесь оказался? Из поликлиники пришел. Там что-то вкололи, еле дошел. Ноги будто парализованные, и координация отказала. Упал вот, сознание потерял. "Вы из газеты. Напишите о нас, начинающих бомжах. У многих от такой жизни сердце не выдерживает, другие от голоду мрут..."

Я отдал ему свой заготовленный на ужин пакет - бутерброды и огурец, и сигареты. Он поблагодарил, но сказал, что еда не обязательна, привык уже ничего не есть. Мы, неловко пошутил он, голодом лечимся. А ночует в этом подвале обычно человека три-четыре, когда как.

Днем же бомжи в городе, на улицах. Собирают пустые бутылки, роются в мусорных баках. Толкутся у "Курятника" возле гостиницы "Виру" и подобных местах - подбирают объедки, попрошайничают. Вечером, возвращаясь домой, вываливают из "кешера" (сумки) собранное за день - сортируют, что съесть, что сдать, что еще как использовать. Добро свое и "еду" хранят в ящиках или в подъездах - там, где электрощит, рядом дверка такая есть. Одно из мест сбора - "Песочница", или "Стеклотара" - детская площадка за Домом быта. Знать эти детали небесполезно - кто поручится, что сам завтра не пополнит бомжовскую армию?

Что делать с бомжами, эти отбросами общества, отбросами питающимися?

Очевидно, что состав бомжей неоднороден. Какую-то часть этой социальной (асоциальной) группы составляют люди "нормальные", волею обстоятельств оказавшиеся без средств к существованию, без жилья, без работы. Такие вполне могут подняться и пытаются это сделать. Другая часть - действительно "вырожденцы" с сожженными одеколоном мозгами, ни на что не способные, ни к чему уже не стремящиеся. Им осталась одна дорога - с помойки в могилу без опознавательных знаков. Что и происходит при существующем общественном устройстве. А бомжи первого типа (т.е. еще не "конченые"), не получая никакой помощи "со стороны", почти неизбежно рано или поздно превращаются в бомжей второго типа ("конченых"). Где же выход?

Бомжам надо помочь. Человеку надо где-то жить, надо, чтобы к нему относились по-человечески. Другими словами - для бездомных должна быть устроена ночлежка. Так, по крайней мере, считают в миссии "Агапе".

Конечно, миссия не может взять эту задачу целиком на себя, хотя готова оказывать содействие и духовную помощь. Здесь необходимы согласованные усилия государства, полиции, медицинских учреждений... Для организации ночлежки нужны деньги, которых у миссии нет. На Западе ночлежки (ночлежные дома) существуют. Они финансируются государством и частными спонсорами. В Таллинне единственное учреждение, отдаленно напоминающее ночлежный дом - Центр реабилитации бывших заключенных на Мяннику, 92.

Однако попасть туда может не всякий бомж. Во-первых, он должен предварительно отсидеть, во-вторых, уплатить 100 крон, что не всем по карману. Кроме того, срок проживания там ограничен - 40 дней. Нужна нормальная ночлежка, куда мог бы придти любой. Пусть это будет нечто вроде дешевого общежития, плату за которое вносит государство. Пусть совсем скромное - надзиратель у дверей, нары в три яруса, кружка на цепочке и на завтрак - бутерброд "с воображением". Зато людям будет где переночевать. Иначе - озлобленность на общество и жизнь, кражи, убийства... А если слабый - в петлю полезет. В ночлежку же смогут приходить те, кто может как-то помочь бездомным, поддержать их духовно и физически: пастор, наставник, юрист, врач...

Конечно, можно взглянуть на проблему иначе. Нужно ли вообще помогать тем, кто не справляется с требованиями общества? Не разумнее ли оздоровить само общество, очистив его от "хлама", вывести "шлаки" из организма? И фашисты, и приверженцы Церкви сатаны, с их пафосом социального дарвинизма, считают, что путь к здоровому обществу требует уничтожения больных и слабых, а всякая помощь нуждающимся способна лишь развратить и ослабить общество. Похоже, того же мнения придерживается и эстонское правительство. Конечно, власти не убивают бездомных. Они предоставляют им возможность умереть самим.

Лежит на полу в подвале

Мирза БАБАЕВ
Фото: Тоомас ВЕЭМАА

День за Днем, 3 мая 1996