Словесность: Кибература:
Василий Логинов: Все бывшее сбудется


ВОССОЕДИНЕНИЕ  НА  СУЕХРЕ


- Уважаемый! А не подскажете ли, как мне добраться до Суехры?

- На девятку, что ль? Девятая шахта там старая. А ты, вроде, на черного следопыта не похож. Интеллигентный больно. Ну, ладно, мне до вас всех дела нет. Дашь на вино, тогда скажу.

- Куда еще? Вы при мне кружек пять в баре уговорили. А до меня сколько было?

- Неважно... Э-ээ, дорогой, это пиво на вино - человек говно, а вот вино на пиво - человек будет диво. Чудо, то есть. А я хочу как раз вино на пиво. Для чудесного просветления.

- Ну, ладно, держи "на бутылку". Хватит?

- Ага... Так тебе на Суехру надо? Дуй на четвертый автобус. Спросишь, где Кителя, то есть, там и сойдешь. Как выйдешь, за больничкой сразу налево по тропке. Километра три пройти через бор, и будет озеро.

- А почему так странно называется "Суехра"?

- Кто ж его знает... Может, словечко меткое бросили, так и осталось. К примеру, вот Кителя деревенька. Три с половиной дома, а название зычное. Ки-и-ите-ля! Это, говорят, еще когда Суворов с войском там останавливался, то приказал всем офицерам: "На утро, разгильдяи, так вас растак, всем в кителях быть!". Так и прилипло к деревушке: Кителя да Кителя, то есть. Вот и Суехра твоя тоже от какой-нибудь приговорки... Место-то красивое, только ты поосторожней там.

- А что такое?

- Так это, то есть... Те шахты серебряные, они давно заброшенные. И камешки еще там добывали рядом. Полудрагоценные, то есть, спектролиты... Это, динамиту там старого, как грязи. И в войну оружия разного, говорят, схоронили гору. А ребятишки, черные следопыты, то есть, с запалами любят пошалить. Подкладывают на дорогу. Чтобы другим не повадно было оружие искать. Конкурентам, то есть. Того, подорваться можно, пока по бору идешь. Посматривай, то есть, по сторонам.

Бородач в линялой штормовке, с которым Дюк Автоном вышел из пивного бара на вокзале города Питкяранта, сел на велосипед и, скрипя педалями, поехал в гору, начинавшуюся сразу за вокзальной площадью.

Дюк Автоном посмотрел ему вслед. Несмотря на выпитое, случайный знакомый основательно, торжественно и гордо прямо-таки царил в седле. Координация движений была подчеркнуто четкой, а вся удаляющаяся фигура с развевающейся серебристой бородой напоминала какое-то древнее божество.

"Пожалуй, он смахивает на какого-то сурового скандинавского бога".

Дюк поднял с асфальта сумку и отправился искать автобусную остановку.

Деревянная пыльная будочка оказалась на самом верху горы. Скоро подошел чадящий автобус, и уже через полтора часа путешественник привычно шагал по усыпанной хвоей тропке между сосен.

Где-то рядом на полянке дергал коростель, совсем близко заливалась малиновка, изредка прерываемая пронзительными криками большого черного дятла.

Справа по ходу, сквозь ровный, как на подбор, коричнево-черный частокол деревьев, просвечивало заходящее, еще пока оранжево-красное, солнце. Слева его лучи, пробившись сквозь решето растительности, окрашивали редкие зубья высоченной сосновой гребенки в малиново-пурпурные тона. Получалось, что Дюк шел между одно-породных деревьев, которые в то же самое время были абсолютно разные по окраске, при этом присыпанная старой хвоей тропинка была желта, как автомобильная разделительная полоса.

Птицы как-то вдруг и резко перестали петь.

"Тишина. Как хорошо! Я как бы попал в инфракрасный центр тишины. Цветная тишина. Каждый охотник желает1 - я нахожусь на границе красной области спектра," - Дюк шагал размеренно и любовался необычным сочетанием красок палитры заката.

"И граница моя желта. Оранжевый и все оттенки красного окружают меня. А черный? Зачем здесь черный цвет? Это цвет пустоты и немоты. Неужели это та самая немота, которая свойственна Хаосу? Первозданному Хаосу? Что, кроме такой вот тишины, может таиться в черной пустоте космоса? Я понял, понял! Черный свет тоже имеет свой спектр! Белый свет разлагается на свои цветные составляющие - это краски. А спектр черного света - это звуки, ноты. Оба вместе - и белый, и черный - дадут цветозвуки... нет, цветоноты! Да, точно - цветоноты! А я иду по границе бывшего и будущего. Справа - бывшее, слева - будущее. И лишь мелодия, состоящая из цветонот сможет объединить бывшее и будущее. Тогда все бывшее сбудется".

"Корр-р, крр-р, корр-р" - низким, почти басовым, тембром над вершинами ближайших сосен, разрывая цветную тишину, вдруг прозвучал знакомый призывный крик любимой дичи Дюка Автонома.

"Неужели это и есть ответ? Такова мелодия цветонот? Но это же вальдшнеп! Летящий вальдшнеп! И к тому же очень крупный!" - охотник остановился и сложил руки так, как будто держал ружье наизготовку.

Между тем птица спланировала перед путником, пронзительно несколько раз вскрикнула, как бы меняя регистр с низкого, соответствовавшего "корр-ру", на более высокий - "цвии-рк", и, словно совсем не напрягаясь, зависла над тропинкой метрах в пятнадцати впереди.

Казалось, что вальдшнеп держался в воздухе не за счет мускульной силы своего тела, а благодаря каким-то мелодическим флюидам, растворившимся в окружающей среде и придавшим атмосфере вокруг такую плотность, которая вполне соответствовала необходимому условию свободного парения распростертого птичьего тельца. В этот момент вальдшнеп был похож на рыбу в аквариуме, неподвижно застывшую где-то посередине между дном и поверхностью воды. И, глядя на зависшую рыбу-птицу, одинокий человек на тропинке полностью потерял ориентацию в пространстве.

"Вот он первозданный Хаос! Первопричина причин. Спектральная область чувств, где нет предела, дна и поверхности, где нет ничего, а лишь вязкие стоячие волны безликого отчаяния и ожидание, бесконечное ожидание нового акта творения!" - Дюк, как загипнотизированный, несколько секунд любовался красивой птицей, но потом... потом охотничий инстинкт все-таки взял своё.

Это был почти идеальный момент для выстрела. Во-первых, вокруг еще было достаточно светло. Во-вторых, Автоном очень хорошо различал типичную форму тельца, характерную головку и длинный клюв. На мгновение охотника немного смутили странное клетчатое оперение, будто вся птица была укутана куском шотландской ткани, и непонятные розоватые полоски вокруг шеи, однако он все равно навскидку прицелился и попытался нажать на курок.

Но выстрела не прозвучало - в руках Дюка со щелчком раскрылся деревянный циркуль Иосифа.

"Тьфу ты!" - в сердцах плюнул охотник и швырнул тяжелый циркуль в сторону птицы.

А вальдшнеп победно сделал "корр-р", взмыл свечкой вертикально вверх, нырнул за верхушки деревьев, промелькнул среди веток и был таков.

Немного отдышавшись, Дюк Автоном сделал несколько шагов вперед и наклонился, чтобы поднять воткнувшийся циркуль.

Между полированных деревянных ножек, раскрывшихся буквой А поперек тропинки, струной, еле заметной на потоптанной хвое, тянулась тонкая проволочка.

"Пехотная мина! Подарочек черных следопытов, о которых рассказывал бородач. Еще пару шагов, и от меня ничего не осталось бы! По подлеску и соснам размазался бы весь," - Дюк присел на корточки, внимательно разглядывая заросли, кроваво-красные в лучах заходящего солнца.

"А ведь получается, что вальдшнеп меня предупредил. Он мой крестный при втором рождении. Интересно, очень интересно... Надо быть осторожней в этих местах".

Дюк спрятал циркуль и продолжил свой путь, внимательно приглядываясь к почве под ногами. К счастью, опасных предметов ему больше не встретилось, и очень скоро Автоном вышел на берег озера.

Тропинка потеряла желтизну и совершенно растворилась в прибрежном покрывале темнеющего мха, словно отороченным у самой воды стройным рядом довольно крупных валунов.

Солнце уже почти скрылось - сумерки сгущались над водной гладью Суехры.

Дюк Автоном ступил на мшистый берег. Мох, в который по щиколотку погрузились ноги, был теплый и ласковый. Эти последние пять минут ходьбы были самыми приятными за всю дорогу от автобуса.

"Ну вот, я добрался до этой Суехры, как и хотел Иосиф. Сколько же он мне истерик по этому поводу закатил! Но добился-таки своего. Интересно, что Иосиф сейчас делает? Ждет ли, как обещал? Я же здесь. Добрался неизвестно куда. И неизвестно зачем. Что же дальше?" - думал охотник, подходя к большому валуну, темнеющему над зеркалом воды.

"Корр-р, крр-р, корр-р" - словно в ответ прозвучала вальдшнепиная песня, и давешняя птица почти бесшумно спланировала на верхушку камня прямо перед путником.

Вальдшнеп находился в полутора метрах от Дюка. Шею птицы в несколько рядов обрамляли красноватые аккуратненькие бочоночки.

"Ожерелье! Ожерелье из розового коралла! Так вот оно, в чем дело-то!" - охотник сделал шаг и достал циркуль.

Птица почти по-куриному заквохтала, повернула клюв в сторону Автонома и стала вытягивать шею. Клетчатые перышки растопырились и ожерелье свободно провисло своей нижней частью.

"Ну, Дюк, не промахнись на этот раз! Только бы не дрогнула рука!" - охотник аккуратно свел ножки циркуля, вставил их внутрь отвисших частей колец из розовых кораллов, потом развел в стороны и начал тихонечко снимать растянувшееся ожерелье. При этом вальдшнеп делал волнообразные движения шеей, как бы помогая охотнику снимать виток за витком.

Большой и влажный глаз лесной птицы благодарно и нежно сверкнул в сумерках, когда ожерелье, несколько раз чиркнув по длинному носу, покинуло пернатое клетчатое тело.

Дюк Автоном снял украшение с циркуля. Коралловые бочоночки были гладкими и теплыми на ощупь. Вальдшнеп пару раз взмахнул крыльями и почти без разбега взлетел, потом цвиркнул, сделал круг над Дюком и стремительно полетел к центру озера.

Держа в одной руке циркуль, а в другой расправившееся ожерелье, словно загипнотизированный охотник не мигая наблюдал за полетом птицы.

Последний луч заходящего солнца вспышкой осветил клетчатое тельце, когда оно вертикально вниз без единой брызги вошло в воду. И тут же поверхность озера вспенилась и забурлила. От центра к берегам побежали круговые волны. В глубине заиграли зеленоватые огни, и тяжелая конструкция начала медленно подниматься вверх.

Из вод озера Суехра всплывала космическая станция Клетчатый Вальдшнеп.

Дюк покрепче сжал ожерелье розового коралла и циркуль. Улыбка тронула его губы.

"Как он вырос, мой дорогой вальдшнеп!" - Дюк Автоном еще успел заметить торчащую из воды огромную антенну, формой напоминающую клюв вальдшнепа, и светящийся клетчатый корпус с иллюминаторами, прежде чем ему стали безразличны все внешние событийные проявления течения времени, ибо, содрогаясь от внутренней дрожи, он вдруг понял, что именно сейчас свершается Воссоединение, и что вместо Близнецов начинает проявляться какой-то другой знак Зодиака.

"Сиамцы, конечно же, это будут Сиамцы!"

И Дюк Автоном надел ожерелье из розового коралла.