Словесность: Кибература:
Василий Логинов: Все бывшее сбудется


В  ШАХТЕ


Вольнолюбивой вольтижировкой возмущая вязкость внутреннего водоема, вдвоем вытанцовывали водолюбки1, вкруговую винтообразно взмучивая вековечную водицу.

Две почти не видимые в глубине водолюбки, в заполненном прелой стоячей водой озере.

И движения их, поначалу медленные, шли навстречу друг другу по невидимым резьбовым бороздкам - у одной правым вращением, а у другой левым.

Но вдруг тонкая настройка их движения поменялась, и, нарушая исходную, условно пропорциональную, гармонию вращения, рывками синхронно ускоряясь, водолюбки начали сближаться. Через несколько мгновений они уже терлись друг о друга. Тонкие угловатые лапки их плотно сцепились, и трудно было различить, где одна, а где другая, и где кончаются еще недавно раздельные хитиновые2 панцири. И, как бы покоряясь темпу движения, рваному по внешнему, макроскопическому, своему проявлению, но упорно требовательному по пока неясной сути, твердый хитин истончился, приобрел пластилиновую тягучесть, и ничто уже не мешало внутренним, микроскопическим, колебаниям двух сцепленных тел проявляться едва заметной поверхностной дрожью обнажившихся живых тканей.

Так желеобразно дрожа, водолюбки вдруг приостановились на секунду, острые хвостики сплелись косичкой, и тела с утроенной скоростью вновь завращались, но уже в одну сторону. Полностью синхронное совместное движение стало не только быстрым, но и приобрело такую мощь, что застоявшиеся водные пласты перемешались, взметнулись, и далеко наверху на поверхности воды образовался бурлящий водоворот.

Но на заброшенных серебряных копях в этот предрассветный час было тихо и безлюдно, и никто не увидел, что в озере Суехра происходит нечто необычное.

А там, в глубине, странное вращающееся тело совсем потеряло жесткость, рассеивая и растворяя угловатость членистоногих форм в обновленной перемешиванием вековечной воде.

Нечто аморфное кружилось теперь между каменных берегов небольшого озерка. Под водой берега были сплошь усыпаны огромными синими спектролитами3.

В толще синих камней глубинным удаленным светом замелькало красное, - то пунктирно намеченные искорки, разгораясь все сильнее и сильнее, побежали по круговым спектролитовым россыпям. Потом окрепшие искорки стали оранжевыми, затем желтыми, и желтизна поглотила синь - все камни стали лимонно-желтыми.

Что-то ухнуло в скалах, и вращающийся предмет остановился.

Лимонно-желтый свет спектролитов усилился и полностью осветил женский корпус без рук, с головой без лица, на месте которого было гладкая ровная поверхность. Лишь застывший в улыбке рот трещинкой темнел в нижней части овала.

Тело висело в толще воды, поддерживаемое лучами света. На животе, словно шпателем по палевой грунтовке процарапываемые, медленно распускались (или краской в воде растекались?) четыре кроваво-алые розы. Вместо грудей и на коленях тела были ящички от комода с круглыми ручками.

Но вот розы распустились (растеклись?) полностью, их каплеобразно оформившиеся лепестки начали растворяться в толще окружающих вод. Четыре комодные ручки повернулись, и коленно-грудные ящички начали медленно выдвигаться, а все остальное, обласканное спектролитовым светом, меняться.

Голова увеличилась и уплощилась; появились круглые глаза; утягивая за собой мазок ротовой щели, выгнулись дугой скулы и образовался длинный клюв; кожа покрылась прямоугольными черно-белыми пластинами; икры и бедра срослись, а пальцы ног растопырились двойным веером и утончились.

Все стало расти и приобретать жесткость металлических конструкций.

Ящички наконец-то выдвинулись полностью. Составляющие их тонкие дощечки вдруг распались и стали медленно всплывать к поверхности озера, а на теле обнажились четыре иллюминатора.

Вода успокоилась, спектролиты на стенах опять приобрели синий оттенок и перестали светиться, но в озере было не темно, потому что от кругами плавающей огромной космической станции Клетчатый Вальдшнеп кометным шлейфом расходилось свечение.

И, словно живая, антенна станции настраивалась на далекие, пока еще труднодоступные, волны земной жизни.