Словесность: Кибература:
Василий Логинов: Все бывшее сбудется


РАВНОВЕСИЕ  ПОИСКА


- А бусы-то, красные бусы у нее были?

- Кажется, были. Розовые такие.

- Ну, точно Она! Так чего же ты? Охотник называется! А я ему еще циркуль дал!

Волчья Лапа сидел на диване напротив Дюка и из эмалированной миски жадно поедал куски коровьей трахеи1.

- Перестань! Перестань чавкать! Кому говорю, а?

Вот уже две недели, как вместе с Дюком Автономом в московской двухкомнатной квартире жил желтоглазый Иосиф. Он никуда не выходил, целыми днями смотрел по видео американские боевики и питался в основном говяжьей вареной требухой.

- Чавкать я не могу перестать. Здесь одни хрящи. Это не сладкий ливер, здесь всеми зубками работать надо.

Волчья Лапа оскалился, продемонстрировав ровные, ослепительно белые зубы.

- Вся твоя еда воняет. Что ливер, что требуха - все одинаково. И зачем я только тебя в город притащил?

Автоном встал, подошел к окну и открыл форточку. Квартира располагалась на первом этаже, и через стекло было хорошо видно, как торопятся сгорбившиеся прохожие, пытаясь побыстрее миновать осеннее ненастье. На улице шел снег с дождем, и дул северный ветер.

"Все-таки, какой никакой, а друг. Вальдшнепов тогда упустил, а странного друга нашел", - Дюк вспомнил о своей первой встрече с Иосифом.

- Кто ж знал, что эта Надёжка и есть Вила? - сказал Автоном и провел указательным пальцем по запотевшему от дыхания стеклу.

Волчья Лапа наконец-то проглотил последний кусок.

- А ты второй-то раз ходил в тот парк?

"А вдруг она совсем близко? Вдруг она где-то рядом?" - подумал Дюк.

- Конечно. И у всех собачников выспрашивал. Но никто её больше не видел.

"А вдруг вместо Вилы я должен найти что-то другое? Но что? Вдруг Иосиф просто лукавит? И он на самом деле совсем не друг мне, а просто сам подманка, как ваба. И на самом деле они заодно с этой непонятной Вилой... Нет! Нельзя же никому не доверять! Я какой-то странный стал в последнее время".

- Ох, догадалась! Ой, как плохо! Я так и вижу, как она у себя в логове сейчас морду тяпкой делает... Теперь нам надо быть очень осторожными. Ай-ай-ай!

"Пусть будет, что будет! Устал, устал! Я очень устал, чтобы еще изводить себя подозрениями!" - Дюк повернулся к приятелю.

Причитая, Иосиф отставил в сторону пустую миску, потом вытер ладонью лоснящиеся губы и положил ногу на ногу. При этом внутри распрямившейся волчьей лапы что-то громко хрустнуло.

- Слыхал, Дюк? Звук слыхал? Последние дни у меня дюже суставы ломит. И по ночам в лапе стреляет.

Иосиф поморщился.

Дюк сказал:

- Ещё какого-нибудь артрита2 не хватало. Все-таки не могу понять, зачем я с тобой связался? Скажи-ка на милость, у какого врача тебя лечить? У ветеринара или участкового терапевта? А? Человеческому врачу ведь твою лапу не покажешь, а все остальное у тебя совсем не для собачьего доктора! Гуманоид ты чавкающий!

"И к полету надо готовится. Сейчас самые тренировки. Если не успею сдать зачеты, то могут запросто не допустить к экспериментальной станции. А тут надо возиться с этим полуволком. После встречи с Надежкой я как бы начал раздваиваться. С одной стороны - плановые тренировки на новой станции, подготовка к исполнению командирских функций, а с другой - Иосиф, поиски Вилы, циркуль, Надежка, охота, собачка сенелайка. Странное какое-то состояние!"

- Конечно, каждый обидеть норовит, обозвать, а я, между прочим, потихоньку распадаюсь, - заныл Иосиф. - Не могут долго волчья и человечья сути сосуществовать вместе. Я переходное существо. Скоро и у меня морда тяпкой сделается, как у того Вап... Вуп... Тьфу, не выговорить! Жениться, короче, побыстрее надо, тогда и выздоровею...

- Слушай, не ной. Гуманоид от слова "гуманный", человеколюбивый то есть. Это не обидно.

- А-а, тогда ладно.

- Я и так целыми днями по городу шастаю, твою Вилу ищу, а ты еще обижаешься. Иголку в стоге сена и то легче найти. А тут повезло, но...

- Я знал, что ты везунок. Ты и связался со мной, потому что удачу свою почувствовал. Ведь это для меня Вила спасенье от уродства, а для тебя Она - удача. Как найдешь Вилу, как сможешь с ней совладать, так не только непревзойденным охотником станешь, но и вообще в жизни сплошное везенье настанет... Так что, ты не злись, милок. Ну, пропуделял3 в этот раз. С кем не бывает?

- Какое-то оцепенение напало, язык во рту словно вырос, еле ворочался, ноги ватные, руки словно окостенели. Ничего сделать не мог, даже циркуль не достал.

Циркуль, по утверждению приятеля Дюка, был орудием охоты на Вилу. Иосиф сам изготовил этот циркуль из древесины клена, отполировал, покрыл лаком и несколько дней назад торжественно вручил Дюку.

По словам Волчьей Лапы, охота заключалась в том, что надо было подобраться к Виле поближе, улучить момент, и снять циркулем розовое ожерелье с шеи. И тогда Она, якобы, должна потерять свою силу и подчиниться воле охотника. Но сначала, конечно же, необходимо найти саму Вилу. Сущий пустяк!

Между тем Дюк продолжал рассказывать:

- Такое чувство было, что я одновременно и сам на Нее смотрю, и вроде как глазами той собачки, снизу вверх. Вроде, как я из двух частей состою, из человечьей и собачьей. Или очень близкой к собачьей... И обе части мои, родные, но почему-то разнесены в пространстве. Ну, примерно как только-только разъединенные сиамские близнецы, и недавно общая плоть наша еще кровоточит... Впрочем, ты конечно не знаешь, кто такие сиамские близнецы.

- Почему же не знаю? Когда я в баньке сидел, то книгу одну читал. Энцикло-цикло-опеди-ческий словарь называлась. Толстая такая... Почти всю наизусть знаю. Погоди-ка...

Волчья Лапа наморщил лоб, вспоминая что-то.

- Сиамские близнецы - это ребята, которые родились сращенные вместе какими-нибудь частями. Ведь так?

- Точно. Им обычно операцию разъединения делают... А у меня такое чувство тогда в парке было, что необходима обратная операция. Нам надо было срочно соединиться с той собачкой сенелайкой. В смысле мозгами соединиться... В смысле мыслями объединиться... Ну, не знаю, но как-то вроде этого... и оцепенение навалились... А когда очнулся, то уже поздно было, и только одно слово молоточком по серебряной наковаленке в голове тукало: "маз-ила, маз-ила, маз-ила"!

Дюк вздохнул, Волчья Лапа тоже. Они помолчали немного, а потом Волчья Лапа изогнулся и начал рыться за диваном.

- Дюк, милок, послушай. Когда... этот самый Вап... морда тяпкой... чтоб его... Вуп... - из-за спинки дивана, перемежаясь с пыхтением, доносились его слова.

Наконец Иосиф вылез. В руках у него была волынка с разнокалиберными трубками-стволами и опавшими мехами.

- У-уф, нашел все-таки. Далеко запрятал... Так вот, когда Вупуат мне про манок на Вилу рассказывал, то наказал кусок бересты высушить, чтобы свернулся в трубочку, и внутри музыкальной трубки спрятать. А потом, морда тяпкой...

Иосиф выдернул самую толстую трубку, дунул, и облачко пыли рассеялось в воздухе.

- Ага, вот она.

Иосиф смотрел в трубку против света. Затем он сунул палец в отверстие, подцепил ногтем и достал коричневатый ветхий цилиндрик.

- Совсем старая. Высохла Вупуатова подсказка, - Волчья Лапа внимательно разглядывал кору.

- Эх-ма, ничего не видать... Вупуат наказал мне обязательно отдать бересту охотнику, чтобы легче было Вилу искать. Так что, на, держи.

- Так чего же ты раньше-то молчал!

Автоном подошел к дивану, и в его ладонях оказался чуть теплый кусок скрученной березовой коры.

- Да, от этих болей в суставах моя думалка набекрень свернулась. Все забывать стал... Попробуй-ка, Дюк, бересту над паром развернуть. Может, там письмена какие важные уже образовались от долгого сквозного дутья? Может, это подсказка нам, как Ее легче обнаружить? А мы-то сидим и не догадываемся!

- Ладно. Может, поможет. Раз уж вклеился по самые уши в эту историю, то отступать некуда. Пошли на кухню. Ты только вещать не начинай, пожалуйста, а то я и так во всем этом уже запутался. Совсем голова кругом идет.

- Кругом, квадратом, треугольником... Куда только голова идти может? И у нас с тобой скоро морды треугольными тяпками совсем сделаются.

Дюк помог Иосифу слезть с дивана, и они отправились на маленькую кухоньку экспериментировать с берестой.