Алексей Зензинов
"ДЕВОЧКА. СТЕРВА. СВЯТАЯ"
три этюда о женщинах
|
Действующие лица:
Маша
Света
Катя
Лена
Пиковая дама
|
Комната в городской квартире. В центре - круглый стол, в одном углу - шкаф и журнальный столик с подсвечником, в другом - входная дверь. Несколько стульев. В глубине сцены - дверь на балкон и окно, занавешенные красными шторами. Маша ходит по комнате, Света сидит возле журнального столика, листая книжку, и не смотрит на подругу.
Маша. А я говорю...
Света. ...не придет.
Маша. Рот закрой!
Света. Не придет, не придет!
Маша. Всегда приходила.
Света. Она приходит, когда захочет. Вот тебя бы вдруг начали звать: появись, появись...
Входит Катя.
Катя. Привет. Чего так на меня уставились?
Маша. Скажи ей!
Света. А где Ленка?
Маша. Только портит все вечно...
Света. Поплакай еще.
Катя. Втроем нельзя, надо Ленку ждать.
Света. Я сразу сказала: не придет.
Маша. А почему втроем нельзя?
Катя. А жить тебе не надоело? Знаешь, что бывает, когда позовут, а потом еще кто-то заявится?
Входит Лена.
Маша. Ты чего опаздываешь? Мы когда тебя звали? Мы тебя час назад звали.
Лена. Могу уйти.
Света. Слушай, давай без фокусов. Пришла, ушла...
Девочки рассаживаются вокруг стола, зажигают свечу и ставят перед ней не большое зеркало в овальной раме.
Катя. В одном городе жили четыре девочки. Однажды они решили вызвать Пиковую Даму. Другие девочки сказали, что для этого надо взять зеркало, только не круглое, один угол натереть мылом, а на три остальных капнуть духи.
Лена. Можно и круглое зеркало, главное, сказать: Пиковая дама, появись!
Света. А когда она появится, матом на нее ругаться. И никогда не говорить: какая ты красивая. А то удушит.
Маша. И не молчать ни минуты, говорить с ней все время. Что хочешь говори, хоть стихи читай, хоть песни пой, только не молчи.
Лена. А еще бывает так, что сначала в зеркале глаз появляется. Большущий, черный. И тоже может задушить.
Света. Может, задушит, а может, желание исполнит. Когда как.
Лена. А еще - рука. Из черных штор.
Света. Скажешь тоже, рука.
Катя. А вот был случай, мама дочкам сказала: не покупайте вещи красного цвета. А они пошли в магазин и купили, ну это, платье красное...
Маша. Да, красное платье старшей сестре, красные туфли - средней и красную сумку - младшей. (Достает из шкафа платье, туфли и сумку, дает платье - Свете, туфли - Лене, а сумку оставляет себе).
Лена. А потом?
Света. А ночью слышат:
Кап, кап, капля крови.
Кап, кап, на балконе.
Кап, кап, на полу.
Кап, кап, задушу.
Появляется Пиковая Дама. У нее черные косы, зеленые глаза, длинный нос, узкие губы. Одежда напоминает мантию. На шее - белые бусы, на голове корона, на которой изображена пика.
Проходит за спиной у девочек, вполголоса повторяя слова Светы: "Кап, кап, капля крови".
Катя. А был случай, играла в карты семья. Девочка уронила карту пиковой дамы. А та ей говорит: еще раз меня уронишь, я тебя убью.
Маша. А если в 12 часов ночи разорвать перед зеркалом карту пиковой дамы, поставить зеркало и ждать, она тоже придет.
Света. Только волосы уберем под косынку, чтоб ни одна прядь не торчала. А то ухватит за прядь и будет таскать, головой об стенки бить.
Лена. Насмерть?
Света. Может, насмерть, или просто шишек наставит. Когда как.
Катя. А на руку намотать черную нитку. А когда захочешь, чтобы она ушла, сказать: Пиковая дама, сгинь! И нитку разрезать.
Незаметно для девочек Пиковая Дама уходит.
Маша. А мы знаешь, как вызывали? Мы на зеркале нарисовали пики, четыре по бокам и одну - в середине.
Света. Она пики любит. Злючка-колючка. И вся она из пиков состоит.
Лена. Нет, не вся. Только платье из пиков.
Света. Много ты знаешь.
Лена. Побольше твоего. Она в любые вещи вселяться может.
Маша. Мне девочка рассказывала, на даче, как Пиковая дама к ним приходила. И везде разбросала белые бусинки. Из них потом вырвался огонь, чуть вся дача не сгорела.
Лена. А мою сестренку Пиковая дама заставляла ей волосы расчесывать. Дала гребень и говорит: чеши. А не расчешешь до утра - умрешь. И мама твоя умрет.
Катя. Можно у нее волосок попросить, на счастье. Только если этот волосок рядом с кроватью положить, будут сниться кошмары. А если обмотать им подкову и в доме повесить, у входа, тебе счастье будет.
Света. Не сиди на черном - Пиковая дама к себе заберет.
Девочки замечают, что обивка стульев, на которых они сидят - черного цвета. С визгом вскакивают и прячутся за красные шторы. Раздается голос Пиковой Дамы.
Голос Пиковой Дамы. Кап, кап, капля крови.
Кап, кап, на балконе.
Кап, кап, на полу.
Кап, кап, задушу.
Лена (выглядывает из-за красных штор). Кто здесь?
Голос Пиковой дамы. Идет, идет пластинка
"Зеленые глаза".
Девочку задушит,
Да, да, да.
Маша (выглядывает из-за красных штор). Какую девочку?
Пиковая Дама (внезапно появляется возле стола). Маша, подойди сюда.
Маша медленно, точно сомнамбула, вытянув руки перед собой, подходит к Пиковой Даме. Пиковая Дама достает большой ключ и вставляет его в голову Маше.
Маша. Что это?
Пиковая Дама. Поднимись на чердак, выйди на крышу и спрыгни вниз.
Маша. Зачем?
Лена. Потому что так надо.
Маша так же медленно выходит из комнаты.
Света (выглядывая из-за красных штор). Одна только Катя знала, как прогнать Пиковую Даму.
Лена. Девочки стали ее будить, а она спит, не просыпается.
Голос Катя (из-за красных штор). Маша спрыгнула с крыши и разбилась. Ее похоронили, а на следующий вечер девочки снова собрались и ждут, что будет дальше.
Света. И вот в полночь снова приходит Пиковая Дама.
Пиковая Дама. Девочка, девочка, отдай мое сердце.
Света. Какая девочка?
Пиковая Дама. Подойди сюда, Света.
Повторяя те же движения, что делала Маша, Света подходит к Пиковой Даме. Пиковая Дама достает большой ключ и вставляет его в голову Свете.
Света. Ой, моя головушка...
Пиковая Дама. Уходи из дома и отправляйся немедленно на улицу, где живут одни наркоманы.
Света. Зачем?
Лена. Потому что так надо. Катя, Катя, просыпайся, я не знаю, как прогнать Пиковую Даму!
Света медленно выходит из комнаты.
Голос Кати (из-за красных штор). Света пошла на улицу, где живут одни наркоманы, и наркоманы ее убили и ограбили. Свету похоронили, а на следующий вечер оставшиеся девочки снова собрались, ждут, что будет дальше, сидят за столом и трясутся от страха.
Лена. И вот в полночь опять появляется Пиковая Дама.
Пиковая Дама. Дай мне напиться, девочка, дай мне напиться. Я хочу выпить всю твою кровь.
Лена. Катя, проснись! Просыпайся! Катя, я боюсь, что она мне сейчас тоже что-то прикажет. Катя!
Пиковая Дама. Подойди сюда, Лена.
Из-за красных штор выходит Катя, трет глаза.
Катя. Пиковая Дама, сгинь!
Пиковая Дама. Подойди сюда, Лена.
Словно подражая подругам, Лена вытягивает руки перед собой и начинает медленно приближаться к Пиковой Даме.
Катя. Пиковая Дама, сгинь! (Подбегает к столу, опрокидывает подсвечник с горящей свечой, хватает зеркало и с размаху бросает его на пол.) Пиковая Дама, сгинь!
Пиковая Дама падает на пол. В комнату входят Маша и Света. Девочки выходят на поклоны. Пиковая Дама за их спиной встает и, погрозив пальцем, исчезает.
ЗАНАВЕС
|
Действующие лица:
Женщина-1
Мужчина-1
Женщина-2
Мужчина-2
Мужчина-3
1-й голос на автоответчике
2-й голос на автоответчике
3-й голос на автоответчике
|
Новогодний вечер. Однокомнатная квартирка, заставленная книжными полками. Дверь в коридор, дверь на кухню, третья дверь - вероятно, в кладовку. Зеленым глазком автоответчика мигает телефон. В углу стоит кое-как наряженная игрушками елка.
В квартиру, оживленно беседуя, входят Женщина-1 и Мужчина-1. Прервав разговор, Женщина-1 подходит к телефону и нажимает кнопку.
1-й голос на автоответчике. Уважаемая Алевтина Генриховна. Во-первых, с праздником. Во-вторых, четвертый раз напоминаем...
Женщина-1 перематывает запись.
2-й голос на автоответчике. ...случайно обнаружила ваш телефон в книге со штампом библиотеки. Не смогла сразу...
Женщина-1 выключает автоответчик.
Женщина-1. Прошу прощения. Звонки из ЖЭКа... Сами понимаете.
Мужчина-1 (оглядываясь). Я, быть, гляжу, вы, быть, и дома окружили себя книгами. Я, быть, и не думал, что, быть, кроме меня такие люди еще встречаются. И не просто, быть, люди, а - женщина!
Женщина-1. А я не верила, что деловые мужчины могут любить книги больше жизни.
Пауза.
Кыс-кыс-кыс!
Уходит на кухню. Возвращается с блюдечком молока - ставит его около дивана.
Мужчина-1. Обожаю, быть, кошек. Или кот?
Женщина-1. Нет, котов не выношу. Тамарка у меня. Кисюля. Умница необыкновенная. Последнее время прячется от незнакомых гостей. Попозже, через часик, может быть, выйдет. Кыс-кыс-кыс!
Мужчина-1. И часто незнакомые гости ходят?
Женщина-1. Угольщик по пятницам, трубочист - раз в месяц. Не верите? Правильно, никто не заходит. С тех пор, как мама умерла.
Мужчина-1. Извините великодушно.
Женщина-1. Не великодушно, но извиняю. Пятнадцать лет прошло... Вам чаю? Шампанского, извините, не догадалась. Я люблю зеленый, с бергамотом и лимоном...
Мужчина-1. Я, быть, тоже. Зеленый, с бергамотом, лимоном... В этот вечер.
Женщина-1. Я на минутку.
Уходит на кухню. Слышно, как она ставит на плиту чайник. Мужчина-1 ходит вдоль полок, рассматривает книги. Вынимает старые патефонные пластинки.
Мужчина-1. Любите Вертинского?
Женщина-1 (с кухни). Обожаю.
Мужчина-1. До чего мы похожи!
Находит за диваном гитару, гриф которой перевязан лентой с бантом. Настраивает ее. Садится на диван и поет.
Девочка, хватит курить,
Мучить мотивчик случайный
Голову на бок клонить,
И улыбаться печально.
Голову на бок клонить,
И улыбаться печально.
Сколько же можно кружить
В этой излюбленной теме,
Бледной рукой отводить
Дыма неясные тени.
Бледной рукой отводить
Дыма неясные тени.
|
Женщина-1 входит с подносом, на котором стоят чашки с чаем, два бокала и бутылка коньяка. Садится на диван, на последнем куплете подпевает.
Мужчина-1. Знаете эту песенку?
Женщина-1. Конечно.
Мужчина-1. Со времен, быть, института не встречал человека, чтобы ее подпел... Ага, быть, чай! (Откладывает гитару, жадно пьет чай.) Потрясно! (Смотрит на коньяк.) А это что? (Преодолевая приступ дурноты.) Уберите, прошу вас! Я только что, быть, завязал, не готов, не готов...
Женщина-1 торопливо прячет коньяк за диван. Раздается мяуканье. Затем - шум за дверью в кладовку.
Мужчина-1. А там что?
Женщина-1. Соседи.
Мужчина-1 встает, подходит к двери, прикладывается ухом.
Мужчина-1. Похоже, телевизор работает.
Женщина-1. Современные дома. Ты чихнул, из-за стенки: будь здорова... Пейте, пейте чаек. Жалко, угостить вас нечем. Никаких вкусностей, хухриков-мухриков готовить не умею. А вы какую кухню любите? Выговор у вас нездешний...
Мужчина-1. Сам-то я не местный... (Смеется, осекается.) Приехал сюда, быть, по делам. Застрял чего-то. Живу в гостинице. Плохо мне стало... Без книг. Вижу, во дворе табличка - библиотека. Пришел, записался... Потом снова пришел...
Женщина-1. Да, помню. Я всех своих читателей помню... В нашем Богом забытом городишке читателей мало. Что сейчас народ читает? Разве что этикетки на бутылках... Вы еще брали этот последний, скандальный такой роман... "Голубой голубь"... Я писателя этого люблю очень... Первая книга его... "Утраченные поллюции"... Постмодернизм какой-то... Зато вторая вещь, "Сучка с собачкой" - это просто прелесть. Плачу всякий раз, как читаю... Ну, а "Голубой голубь" - у меня слов нет...
Появляются голый по пояс Мужчина-2 и Женщина-2 в восточном халате. Женщина-2 начинает привязывать Мужчину-2 к спинке дивана.
Мужчина-2. Какие мы красивые в этом халатике!
Женщина-2. Так вы меня посчитали дурнушкой? Гадким утеночком?
Мужчина-2. Ну, зачем же так сразу...
Женщина-2. И все-таки... Я позвала, ты - пошел?
Мужчина-2. Ой, да не парься ты об этом.
Мужчина-1 (неожиданно взволновавшись). Вам что, быть, всерьез последняя книга больше нравится? (Пауза.) Если честно, "Утраченные поллюции" недосягаемы...
Женщина-1. Понимаете, как интересно... На самом интересном месте ... Ну, вы помните... Герой главный приходит к героине, а она ему предлагает... Ну, сейчас это модно, со всякими извращениями... с извратцем ... Раньше о таком и подумать не могли, не то, что писать... Ну, она еще предлагает поиграть в пытку - привязывает ему руки к спинке кровати, и ноги тоже связывает...
Мужчина-1. Я, быть, эти страницы пролистал... Не в восторге.
Мужчина-2. Слушай, я на тебя сразу повелся. Пальчики тонкие, как у белошвейки, улыбка виноватая, глаза замученные, понятно, читаешь много. Но что ты такая...
Женщина-2. Как я мечтала об этом. Не верила, что такое однажды произойдет.
Женщина-1. А вам бы так не хотелось поиграть?
Мужчина-1. Ой, да что вы? Разве я смею?..
Женщина-1. А вы посмейте... Раскрепостите свою фантазию... Под Новый год всякое сбывается. О чем и думать не мог.
Мужчина-1 и Женщина-1 смотрят друг другу в глаза и расходятся.
Мужчина-2. Ну, что ж ты ждешь, глупенькая.
Женщина-2. Зря ты так, я очень даже умненькая. Видишь ли, малыш... Я тебя сейчас убивать буду.
Мужчина-2. Не смеши! Делать, что ли, нечего?
Женщина-2. А что, скажи, делать старой деве-библиотекарше тридцати пяти лет от роду? У которой в жизни не было и не будет ничего? Ни мужа, ни семьи, ни детей. Для нее семья - библиотека. А дети - книги. А детей надо защищать. От читателей, которые их портят. Вот я тебя сейчас порежу на куски. Ты спросишь - за что? За то, что ты изрезал книгу - вот этот самый роман. "Голубой голубь". Вырвал двадцать страниц с мясом. А за это убивают. Я за это убиваю.
Мужчина-2. Вот с этого места поподробнее.
Женщина-2. Легко! Подожди-ка минутку.
Уходит на кухню. Чем-то звенит там. В это время звонит телефон. Через два гудка включается автоответчик.
1-й голос по автоответчику. Алевтина Генриховна, это уже пятый звонок. Вам необходимо явиться в отделение милиции по адресу Строительная, 15 для дачи свидетельских показаний. В личных вещах погибшего две недели назад Виктор Сосновского обнаружен ваш домашний телефон. Минутку... Что?...
Отбой. Автоответчик отключается. Снова звонок. Автоответчик включается.
3-й голос по автоответчику. Аля, звонит Сима из отдела культуры. Алечка, все херово. Библиотеку закрывают, старик уже подписал. Позвони мне. Целую... Да, с Новым годом... Извини, вот такая фигня получается...
Отбой. Автоответчик отключается. Возвращается Женщина-1 - она несет на подносе набор ножей, тесаков, скальпелей.
Женщина-2 (показывает один из ножей). Рекомендую - сталь отличная, с утра наточена. Пойдет как по маслу, даже не почувствуешь...
Мужчина-2. Погоди, погоди... Ты обещала историю...
Женщина-2. Какая еще история? Считалочки любишь? Пжалст!.. Первым был молодой такой прыщ... Старшеклассник... Марат Тюрин... Для понту или по ошибке взял он первый том собрания сочинений Гейне - старое издание, дооктябрьское. (Достает с полки книгу.) И залил его какой-то дрянью. Я, как увидела, все для себя решила. Приходит мой Маратик, я к нему с вопросцем: все в порядке, проблем нет? Он удивился, нет, говорит. Ладно. Достала я кислоты серной. Подкараулила его вечером - он в одном доме с нами живет, плеснула ему в лицо. Нет проблем - и чудненько. Привет, Маратик! (Шлет невидимому собеседнику воздушный поцелуй.)... Много их, этих книг... (Проводит рукой по полке.) Был такой Витюша Сосновский, я его задавила его же машиной в ракушке, на пустыре. Специально познакомилась с ним поближе. Он слюни пустил. А я и говорю, ай, говорю, малыш, уважь - убей на месте, хочу своими руками на машине выехать... В общем, вместо переднего ходу дала задний. И - на газ...
Мужчина-2. А телефончик твой у трупа остался. Неаккуратно работаешь. Только что звонил следователь...
Женщина-2. Опять? Достали они меня... Достоевские... Чувствую, не успею за все книги отомстить. И тут - ты, последний посетитель пустой библиотеки. А напротив - я, смерть твоя. Я ведь по честному, этого писателя и романы его люблю. Талантишко - так себе. Эпигон, что тут сделаешь. Перепевы старого, порнография с матерком. Но остальные, между нами, девочками, говоря - вообще не писатели. Так что ты меня в самое больное место ударил. Зря ты это сделал, скажу тебе... Ты испортил книгу писателя... Последнего, может быть, писателя, гад...
Мужчина-2 (тихо). Я и есть тот писатель.
Женщина-2. А-а? У тебя проблемы с дикцией?
Мужчина-2 (громче, со злостью). Я и есть тот писатель.
Женщина-2 (Хохочет). Да ладно, врать-то!... Все вы лгунишки, особенно как дело до смерти доходит...
Мужчина-2. У меня паспорт в пиджаке - проверь, если интересно... А потом убивай. (Пауза.) Я к тебе, милая, за смертью пришел. Я, как только записываться пришел, сразу понял, что ты ненормальная...
Женщина-2 (находит паспорт). Чкаурели Виктор Владимирович... А почему фамилия грузинская?.. Ну да, гражданское имя... В самом деле - автор. И думаешь, это тебя извиняет? Думаешь, если б Гоголь сжег "Мертвые души" издательства "Детгиз" 62-го года, а потом ко мне пришел, я б его выпустила целеньким-целехоньким? И не надейся... Ну, выбрал?
На сцене появляются голый по пояс Мужчина-1 и Женщина-1 в восточном халате. Женщина-1 привязывает Мужчину-1 к дивану. Оба с интересом прислушиваются к разговору.
Мужчина-2. Нет еще... Глаза разбегаются, как у ребенка в "Детском мире".
Женщина-2. Ты не затягивай, я в пол-одиннадцатого спать ложусь. Я тебе снова большой нож советую... А зачем ты страницы-то из своих книг выдирал, чудилище?
Мужчина-2. Плохо это написано. Бездарно. Фальшиво. Мерзко. Я когда писал, знал, что меня любимая женщина бросит. Написал, а она прочла и точно - бросила. А я получил гонорар, квасил, квасил, а купил билет наугад, приехал в ваш занюханный городишко, где меня никто не узнает, поселился в гостинице, начал пить со всеми командировочными. А дальше ты знаешь...
Женщина-2. И что ж ты теперь от меня хочешь? Последние желания утопающего?
Мужчина-2. Режь!
Женщина-2. Ты сказал!... Ну, я беру большой нож... Ты не бойся, это не так страшно.
Берет нож. Машет им в воздухе перед лицом Мужчины. Затем, наклонив голову, лукаво смотрит ему в глаза. Затемнение. Дикие, нечеловеческие крики.
Свет загорается снова. Женщины-2 и Мужчины-2 нет на сцене. Мужчина-1 по-прежнему привязан к кровати. Женщина-1 стоит спиной к нему и плачет. Ножи разбросаны по полу. По радио идет "Театр у микрофона" - финальная сцена пьесы Пристли "Опасный поворот".
Диктор (по радио из кухни). Вы только что прослушали пьесу в восьми картинах "Спящий пес", написанную специально для нас Хэмфри Стотом.
Мужчина-1. Выключи, пожалуйста.
Фреда (по радио). Вот и все. Надеюсь, вам не было скучно, мисс Мокридж?
Женщина-1. Не нравятся пьесы Пристли?
Мисс Мокридж (по радио). Ничуть.
Мужчина-1. Нравятся. В другой, быть, ситуации.
Женщина-1. Выключи сам... Извини... (Подходит и развязывает Мужчину.)
Бетти (по радио). Не люблю этих пьес, с их нудными разговорами. Мне, как и Гордону, больше нравится танцевальная музыка.
Фреда (по радио). Вы знаете, мисс Мокридж, всякий раз, когда мой брат Гордон наведывается сюда, он изводит нас танцевальной музыкой по радио.
Мужчина-1 идет на кухню и выключает радио. Затем с бокалом коньяка в руке подходит к двери. Раздается звонок, после чего включается автоответчик. Молчание. Отбой. Автоответчик отключается.
Мужчина-1. У тебя, быть, дверь настежь. И ты всерьез, быть, собиралась меня резать? Толпа соседей набежала бы, советчиков. "Дай я покажу, как надо!" - "Ты неловок, дай-ка я!" (Смеется.)
Женщина-1 (всхлипывая и утирая слезы). Не говорите ерунды! У нас никто не придет, если только бомбу на кухне не взорвешь.
Закрывает входную дверь.
Мужчина-1. Ну, ты не плачь, не плачь! Ну, быть, не получилось человека зарезать. В в следующий раз получится. (Смеется. Гладит Женщину по голове.)
Женщина-1 (всхлипывая и отмахиваясь). Только вот без этих идиотских утешений!
Мужчина-1. Как скажешь! (Оглядывается.) И что, быть, мы теперь будем делать? Новый год встречать? Есть я еще не хочу. Пить - уже не хочу. Жить - давно не хочу. Писать - не могу, хоть убей. Прожил сорок лет жизнерадостным рахитом. Думал, быть, набраться впечатлений. Захотелось не слов, а дела. Нашел, быть, маньячку. Нет, быть, в жизни, совершенства. Только в книгах.
Женщина-1. Правильно говоришь. Только никому больше книги эти не нужны. Мы - последние двое, кому они еще нужны. Мы с тобой - самые последние люди. Те, кто снаружи - мутанты, пришельцы, нелюдь. Они не читают книг с детства. В библиотеке никогда не бывали. Они скоро забудут, что такое книга.
Мужчина-1. У них своя цивилизация. Которая никого, быть, не избавила ни от армии, ни от разврата, ни, быть, от страха перед зубным врачом.
Женщина-1. Перед гинекологом. Ты потерпи. Ждать недолго.
Появляются Мужчина-2 и Женщина-2, садятся на диван. Телефонный звонок. Включается автоответчик.
1-й голос по автоответчику. Алевтина Генриховна, мы знаем, что вы здесь. У нас неопровержимые доказательства вашей причастности к пяти убийствам, не считая более мелких преступлений. Предупреждаем, дом оцеплен ОМОНом, всякая попытка к бегству или сопротивление бесполезны и, скорее всего, приведут к вашей смерти... Предлагаем вам...
Женщина-1 поднимает и кладет трубку. Через просветы в шторах по комнате шарят лазерные лучи прицелов.
Женщина-2 дает Мужчине-2 сигарету, сама берет другую. Открывает книгу на первой странице.
Женщина-2. Помнишь?
Женщина-1. Напугали... Пугачевы... Если хочешь, можешь уйти. Я с ними поговорю - они тебя не тронут.
Мужчина-1. Шутишь? Зачем, быть, мне они? Я к тебе, быть, пришел. Здесь и останусь.
Мужчина-2. Ну, конечно! Я в детстве такую же украл в библиотеке, меня потом чуть из школы не выгнали.
Женщина-1. Ты куришь?... Куришь, куришь, я помню... Вот коза, на кухне оставила.
Женщина-1 и Мужчина-1 уходят на кухню.
Женщина-2. Почитай мне вслух. Как будто мы одноклассники, и ты мне любимое место в книге читаешь.
Мужчина-2. Что это? Газом пахнет...
Женщина-2. Уже? Это хорошо. Значит, успеем... Читай...
Мужчина-2 (читает). "Это случилось однажды вечером, когда я читал книгу о приключениях морских разбойников. Вы, конечно, знаете, как интересно читать такие книги... Океан. Шторм. Парусный корабль под названием "Калоша Дьявола" терпит бедствие. Волны с грохотом хлещут на палубу. Бесится ветер. Сорваны паруса, и на голой мачте болтается черный лоскут с белым черепом и скрещенными костями. А капитан морских разбойников с широченными плечами и красным носом кричит:
- Пираты! Тысяча чертей и одна ведьма! Справа по борту какой-то остров! Клянусь брюхом акулы, здесь мы добудем золото!
Я лежал на диване в столовой, пристроив поближе настольную лампу, и одну за другой жадно проглатывал истрепанные страницы старой книжки. Глухой шум трамвая, доносившийся по временам с улицы, казался мне упоительным рокотом океанского прибоя. Я не расслышал, как в столовую вошла мама, и вздрогнул, услышав ее голос..."
Звонок в дверь.
1-й голос с автоответчика (из-за двери). Милиция, открывайте! У нас ордер на ваш арест.
Женщина-2. Разве ж это люди? Мы тут читаем...
Глухие удары - милиция выламывает дверь.
Мужчина-2. Продолжать?
Женщина-2. Сейчас. Только закурим - с табачным дымком слова лучше пойдут. (Нагибается к нему.) Ну, я рада, что мы наконец-то познакомились.
Мужчина-2. А уж я-то как рад.
Женщина-2. А прикурить даме?
Мужчина-2. Нашлась дама. Наклонись поближе, чтоб не задуло.
Оба наклоняются друг к другу так, что кончики сигарет соприкасаются. Мужчина-2 подносит зажигалку.
Мужчина-2 (отдернувшись). Какого черта! (Прячась от лазерных лучей, бежит на кухню, выключает там газ, кричит в прижатую к уху трубку.) Гарик, немедленно приезжай! Где я? Ты все равно названия этого городишко не знаешь... Меня не волнует, что у тебя Новый год! Я одной ногой в обезьяннике, а ты, сволочь, Новый год празднуешь? Садись в самолет и лети... Может, нанять другого адвоката?... (Подняв руки, бежит к двери, открывает ее.) Я сдаюсь! Я известный писатель, моя кровь ляжет на ваши руки! Не стреляйте - здесь газ.
Женщина-2 неподвижно сидит на диване, вертя в руках сигарету. Раздается звонок, включается автоответчик.
1-й голос с автоответчика. Алевтина Генриховна, прощения просим. Тут звонили из дежурной части. Маньяка-то задержали. Говорят, переодевался в женщину, старшеклассник, что ли. В общем, извините за беспокойство. С Новым годом!
Лучи лазерных прицелов гаснут. Женщина-2 встает, открывает форточку. На пороге кухни - Мужчина-1. Показывает жестом, что он уходит, и чтобы за ним закрыли дверь. Женщина-2 провожает его к двери, запирает ее на ключ. Возвращается, проходит мимо дивана, бросает взгляд на открытую книгу, садится. Свертывается клубочком, накрывается пледом, читает.
Звонок в дверь. Почти тут же за окном раздаются крики и грохот рвущихся петард. Звонок не смолкает, повторяясь регулярно и виновато. Женщина-2, читает, не поднимая головы.
Входит Женщина-1. Женщина-2 поднимается ей навстречу. Улыбаются друг другу. Женщина-2 уходит. Женщина-1 садится на диван и берет ту же книгу.
Слышен стук в кладовке. Женщина-1 не сразу обращает на это внимание, потом, спохватившись, идет в кладовку. Вывозит на кресле-каталке с подвешенной капельницей Мужчину-3. На нем - костюм Бэтмана, на голове наушники.
Женщина-1. Ой, прости. Совсем про тебя забыла... Прости, ладно? Все глазки выплакал, за нами подглядывая, да? Ну, доволен?.. Слушай, может, на этом остановимся, а? Я опять заигралась. Вместо садо-мазо - мыльная опера какая-то. А я все думаю, вдруг очередной дурачок возьмет, да и щелкнет зажигалкой?
Прижимает Мужчину-3 к себе.
Ты у меня - лучше всех. Ты ведь не сбежишь, правда? Я тебя с ложечки кормлю, мою-пеленаю, на руках ношу. Сейчас я тебе Диккенса почитаю. А потом в кладовочку - и любимую порнушку на ночь. Вот и встретим Новый год... Хочешь, песенку спою?
Девочка, хватит курить,
Мучить мотивчик случайный
Голову на бок клонить,
И улыбаться печально.
Голову на бок клонить,
И улыбаться печально.
|
ЗАНАВЕС
КЛЕЙМА - в иконописи небольшие композиции
с самостоятельным сюжетом,
располагающиеся вокруг
центрального изображения
|
Действующие лица:
Елена, журналист
Антонина, церковный староста
Ирина, иконописец
Нина Николаевна, очевидец
Женщина-статист, не произносящая ни слова
|
Клеймо первое. Авторитет
Елена (стучит по клавиатуре раскрытого ноутбука). "Мария Гаврилов-Ямская - единственная русская святая, которой молятся, обращаясь по имени-отчеству"... (Перечитывает.) Полный отстой. Практиканты и то лучше накорябают.
Нина Николаевна (крестится, строча на швейной машинке). Милая Мария Федоровна, молите Бога за нас, грешных... Вы громче говорите, я-то, чай, старая стала, ничегошеньки тепереча не слышу.
Антонина (крестится, пересчитывая коробки, на которых крупными буквами написано: "To Russia"). Милая Мария Федоровна, помогите нашему неверию... Ну, вот, опять не хватает!
Ирина (крестится, чтобы затем продолжит работу над иконой). Милая Мария Федоровна, прочтите в сердцах наших, о чем мы просим... Другая кисть нужна.
Елена. Знаете, как я поверила в Бога? Еще в универе с парнем пошла в пивняк. Воскресенье, утро, лица вокруг, одно другого гадостней. Мой говорит: глянь, трубопрокатный завод - у всех в трубах пожар. И тут какой-то бомж спрашивает, вроде как сам у себя, что ли: а как понять фразу из книги пророка Исайи: "кто восславит Меня во гробе"? И ему - отвечают. Обычные городские алкаши, замученные утренней абстенюхой. Между ними начинается спор. И я думаю: Россия, блин, - самая потрясная в плане метафизических поисков страна, ничего из себя во всех остальных отношениях не представляющая.
Нина Николаевна. Как иконы жгли, колокольню рушили? Помню, да все помнят, кто летась жил. У нас дом-то был как раз напротив, я утром в окно выглянула: матушки-святы, колокола на земле. Вошли в землю почти наполовину, и охранялось все милицией. Близко к ним не подходили: кто пойдет, заберут. И страшно было подходить.
Елена. "Всю первую половину жизни Мария Данилова верила в коммунизм, и всю жизнь - в Бога". Такое будет начало. А про святую, которую просят о чем-нибудь по имени-отчеству - вычеркну. Редактор учил, начинать бодро, без соплей.
Антонина. "Родилась Мария Данилова во Владимирской губернии в семье рабочего-ткача, в большевистскую партию вступила в 1918 году". Так написала в справке комиссия по реабилитации. Потом из партии вышла, пришла к нам в село.
Нина Николаевна. Сильно верующая была. Мы-то после школы-то в церковь забежим, а Мария Федоровна там и жила, при церкви-то. Учебники советские заносить не разрешала. Всегда скажет: "ты, родная, книжечки-то оставь на паперти".
Елена. А потом я стала захаживать в церковь. Стирала помаду, платочек на голову и стою у входа - прикольно. Редактор обозвал: богомолка. Отыскала, говорит, себе экологическую нишу - у Христа за пазухой. Теперь новости из жизни епархии, интервью с батюшками - это моё, святое. Иногда приходится сочинять сочные, безумные подробности, ну, да Бог не выдаст, свинья не съест!
Нина Николаевна. Что она ходила в исполком требовать, чтобы церковь снова открыли, про то не слыхала. Как батюшку-то увезли, Мария Федоровна нас начала помаленьку от себя отодвигать. Мы обиделись, знамо дело, девчонки-то малые, без разумения. Чтобы нас вместе с ней не тронули, вот чего ей боязно было.
Ирина. Рассказывают такую историю. Иконы из храма... В общем, лежали в грязи. Старушки хотели подобрать, милиция не разрешала. Какая-то женщина шла в баню, с корытом на голове. Взяла икону целителя Пантелеймона, спрятала под корыто. Так и унесла.
Антонина. Сначала в церкви была кочегарка. А при Хрущеве - внизу сделали душевые, вверху - шахматный клуб. При Горбачеве хотели сауну открыть, да не успели. У соседей вот сауна в детской музыкальной школе, уже пятый год. Из области мыться приезжают.
Елена. Я фигею от фразы, что Россия спасется платочками. Только вот не помню, где прочитала. Редактор, блин, вычеркнет, наорет, что аудитории не просекаю... Напишу так: "Мария Данилова была крупным партийным функционером. И погибла в ГУЛАГе, потому что отстаивала права верующих".
Все (хором). КЛЕЙМО ПЕРВОЕ!
Женщина-статист разворачивает картину с композицией номер один: два пьяных тракториста угрожают священнику, милиционер берет за руку Нину Николаевну, за которую заступается Антонина, Ирина в ужасе закрывает лицо руками, рядом сидит Елена, смущенная увиденным.
Клеймо втрое. Тайна
Антонина. Я в детстве думала, что пасха - что-то вроде дня рождения двадцати шести бакинских комиссаров. Праздник взрослых, о котором нельзя рассказывать в школе - засмеют. И Христос, и эти комиссары казались ненастоящими. Когда на пасху мама пекла кулич, мне было за нее стыдно.
Нина Николаевна. Помню, Мария Федоровна заставила меня стихотворение выучить:
Если хочешь жить легко
И быть к небу близко,
Держи сердце высоко,
А голову - низко.
|
Я коли иду проулком мимо церкви-то, всегда думаю: Мария Федоровна сейчас смотрит, как я голову-то держу. И низко-низко вся потуплюсь.
Елена. "Марию арестовали, как участницу контрреволюционной церковно-повстанческой группировки, нелегальных сборищ, погромно-повстанческой пропаганды. 16 ноября 1937 года Марию Данилову приговорили к десяти годам заключения". Покатит!
Антонина. Я вышла замуж, муж пил, и это было совершенно естественно: я - учительница, он - шофер. Внушил себе, что мне с ним скучно, что он тупой. По правде сказать, так оно все и было... А что делать, если каждый вечер нарезается до чертиков, поносит матюгами Бога и Богородицу, да так, что мне от слов таких хотелось в окно прыгнуть. Слова были все какие-то... черные. Несколько раз собиралась наложить на себя руки, было дело... Но все время чего-то боялась. Не боли даже, я ведь терпеливая, когда рожала, ни разу не крикнула в голос. А потом мама сказала: побойся Бога, не бери греха на душу, лучше разводись. В этом селе у нас дальние родственники жили. Когда я приехала, в тот год открывали церковь, еще без колокольни. Ее только-только отдали, и священника своего еще не было.
Ирина. В деревенских храмах - совсем другая служба. Не как у нас. Никто не толкается. Не ругает, если ты в брюках. Там настоящее православие. Иконописца там ценят - не то что в городе.
Нина Николаевна. Настал один день, и не увидали мы нашей Марии Федоровны-то. А погодя приходит письмо, из Сибири, со станции Жанны Дыарк. Ничего не напутала?.. Да, Жанны Дыарк. Мне его и не показали, письмо-то. И вдруг сестра-то старшая говорит: пошлем наши валенки Марии Федоровне, она ж там мерзнет, бедная. А я поперек и встала, у нас, почитай, одни валенки на всех, а детей в семье - четверо. Как мы без валенок-то? Запричитала и из дому - вон. Убежала, спряталась, насилу меня отыскали.
Антонина. Церковным старостой я стала, когда умерла Ольга Николаевна. Жилистая старушка, и вдруг - удар, кровоизлияние в мозг. Батюшка сказал: ты честная, деньги считать умеешь, молитвы знаешь, и голос красивый. Первое послушание - написать бумаги в епархию, для прославления новомучеников. Я узнала, что была такая Мария Данилова, в тридцатые годы, собирала подписи, чтобы храм не закрывали. А вот про то, как она погибла... В общем, ничего толком узнать не удалось.
Нина Николаевна. Чтоб сниться мне - один раз токо. Будто ищу Белку-то, козочку нашу, а нигде ее нетути. Белка, Белка, кричу - и вдруг идет мне навстречу Мария Федоровна. И козу за рога ведет. Я сама не своя от радости, да где ж, говорю, нашли эту шлёндру-то? А Мария Федоровна палец к губам прикладывает и токо улыбается мне, а на голове-то у нее веночек, как мы до войны плели. И у Белки на одном рогу - тоже веночек, а Белку-то уж год, как закололи. Я проснулась и сестре говорю: всё, Оленька, нетути нашей Марии Федоровны на свете Божием.
Елена (глядя в потолок, сочиняет). "О том, что Мария Данилова умерла, односельчане узнали уже в пятидесятые годы. Может быть, позднее. Тогда никто запросов не посылал, Мария жила одиноко, справляться о том, что с ней стало, было некому. Где могила - тоже неизвестно". Еще пару абзацев.
Все (хором). КЛЕЙМО ВТОРОЕ!
Женщина-статист разворачивает картину с композицией номер два: два пьяных тракториста стоят с лопатами в руках возле небольшого бугра, священник несет крест, ему помогают Антонина, Ирина и Нина Николаевна, мент охраняет эту процессию, рядом сидит Елена, смущенная увиденным.
Клеймо третье. Чудо
Ирина. Муж у меня - прямой потомок последнего правителя Золотой орды Ахмат-хана. Так что я - свойственница поэтессы Анны Ахматовой. А из ныне живущих родственников самый большой начальник - майор внутренних войск. С мужем я познакомилась в Макдональдсе за обедом, а уже вечером он говорит: тебе нужно писать иконы. Зря смеетесь, он у меня здорово разбирается в искусстве... Ни за что не спутает Армани с Версаче. Только с иконами у меня не сразу заладилось. Первые иконочки были какие-то ... не знаю... непросветленные. У иконописца должно быть умное зрение, а мое зрение не сразу привыкло к мысли, что оно умное... Да, икону новомученицы Марии меня благословил писать отец Андрей.
Антонина. Есть церковный канон, правила для художника. В общем, та же свобода, только в пределах, не собственной волей установленных.
Елена (печатает на клавиатуре компьютера). "Говорили, что ни одной фотографии Марии Даниловой не сохранилось, даже в следственном деле НКВД".
Ирина (присматриваясь к Нине Николаевне). Женщина лет пятидесяти. Худощавого немножко телосложения, с такими страдальческими чертами лица. В простонародной одежде... Выбрать типаж - первейшее дело.
Нина Николаевна (смотрит на икону в руках Ирины). Похожа? Ну, да, не без того. Глаза-то добрые.
Елена (печатает на клавиатуре компьютера). "Чтобы написать икону бывшей партработницы, не отказавшейся от веры в Бога, пришлось обратиться в партийный архив. Маленькая, три на четыре, фотография с партбилета - вот и весь иллюстративный материал, которым располагал иконописец". Как-то все ... дубово, блин. Бесчувственно. Лучше так: "вот и все документы".
Антонина. Мы же не знаем, как выглядели первые христианские мученики. Важно не портретное сходство.
Ирина. Невысокие холмы, характерные для нашей местности - обычный фон. Даже не холмы - пригорки. На пригорке - церковь. Как в том селе. Как в любом селе.
Антонина. Когда мы начали церковь восстанавливать, иконы еще не было.
Елена (оторвавшись от компьютера). Почему?
Антонина. Марию тогда еще не канонизировали. Сначала надо собрать свидетельства, что она умучена безбожной властью. Потом - поместный собор.
Ирина. Видений никаких не было. Просто представила, как она могла выглядеть. Без фотографий, чисто по канону. Видения - у психов. У алкоголиков. Я не пью спиртного. Пощусь, перед тем, как начать работу. (Смеется.) Муж говорит: ты почти как праведница. (Передает икону в руки Антонине).
Антонина. Пришло время красить храм, а краски не хватает. Из епархии прислали гуманитарную краску, то ли из Бельгии, то ли датскую, что ли. Вместе с одеждой и памперсами. Я не знаю, может, у них в Дании в такой цвет красят приюты, для этих, как их?... Албанских беженцев! И начала ихнюю гуманитарку нашими белилами разбавлять. Они тоже быстро кончились, тогда благочестивые коммерсанты скинулись, прикупили еще. Очень боялись, что церковь будет пестровата, не в один колер. А потом как-то присмотрелась, вижу, этот цвет мне что-то напоминает. Подошла к иконе: один в один, как у храма, что Ирина написала.
Елена. А художница, иконописец, прежде сюда не приезжала, нет? И церковь - по воображению, а не с натуры? Так это ж чудо! Народ должен знать! Вы расскажите мне всю эту историю еще раз - на диктофон.
Все (хором). КЛЕЙМО ТРЕТЬЕ!
Женщина-статист разворачивает картину с композицией номер три: два пьяных тракториста стоят на коленях перед иконой, которую держит в руках Антонина, Ирина освещает икону электрическим фонариком, священник делает внушение менту, рядом сидит Елена, смущенная увиденным.
Клеймо четвертое. Прославление
Антонина (читает молитву). Святии новомученицы и исповедницы церкве российския, услышите усердную мольбу нашу! Вемы яко нецыи от вас, еще отроцы суще, послушающе о древлих страстотерпцех, в сердце своем помыслиша, колико прелюбезно и доброхвально есть таковым подражати, ихже ни муки, ни смерть не разлучиша от любве Божия... (В зал.) Ленивый у нас народ. Что в работе, что в вере. И прижимистый. Зачем деньги на том свете? Нет, чтобы на ремонт церковной крыши...
Нина Николаевна (читает молитву). Благо же Вам, яко последовали есте вере и терпению тех, о нихже слышасте и ихже возлюбисте. А понеже на всякое время возможно есть наити на ны испытанием нечаянным, испросите от Господа нам мужества дар, иже толико благопотребен есть в житии человечестем. Вся концы отечества нашего страданьми своими освятившии, яко общии за вся ны молитвенницы, умолите Бога, избавити люди Своя от ига, ужаснешаго паче всякаго иного... (В зал.) Давеча молитву выучила, а слова-то как незнакомые. И такая напасть - всю жизнь.
Ирина (читает молитву). И да отпустится нам и всему роду нашему грех, на народе российском тяготеющий: убиение царя, помазанника Божия, святителей же и пастырей с паствою, и страдания исповедников, и осквернение святынь наших. Да упразднятся расколы в церкве нашей, да будут вси едино и да изведет Господь на жатву делатели Своя, снесть да не оскудевает церковь пастырьми добрыми, иже имут просвещати светом истинныя веры столь великое множество людей, вере ненаученных или от веры отвратившихся... (В зал.) Предлагали сделать копию, для Москвы. Теперь любую иконочку написать могу. Жалко только, народ еще не в такой вере, чтобы все увидеть и понять.
Елена (читает молитву). Недостойни есмы милости Божия, обаче страданий ради ваших Христос Бог наш да ущедрит и помилует всех нас, в помощь вас призывающих. Мы же Ему, Спасителю нашему со Отцем и со Святым Духом сокрушение о гресех и благодарение за вся всегда да приносим, славяще Его во веки веков... (В зал.) Йес! Материальчик готов. На боулинг заработала. Хотите анекдот? Пошел Гулливер в ночной клуб в Лилипутии. И стали они трястись, и начало его плющить, а их - колбасить... (Оборачивается к остальным действующим лицам на сцене.) Ну?
Все четверо поднимают руку, чтобы перекреститься и сказать: "Аминь!", но рука зависает, а заключительное слово молитвы почему-то не проговаривается. Махнув рукой, они показывают на пальцах цифру "4" - КЛЕЙМО ЧЕТВЕРТОЕ.
Женщина-статист разворачивает картину с композицией номер четыре: два пьяных тракториста пашут землю, Ирина пишет икону, священник молится, Нина Николаевна, мент и Антонина стоят, взявшись за руки, к ним спешит Елена, подняв над головой газету со своей заметкой.
ЗАНАВЕС
© Владимир Забалуев и Алексей Зензинов, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
