|
|
Олег Янушевский
[Написать письмо] 
Я родился 1 Мая 1959 года на Украине в большом провинциальном городе Луганске в день Мира и Труда. Родной город запомнился мне огромным пыльным механизмом, работающим вопреки крайнему износу и плодящим машины, уголь и людей. С раннего детства я стал рисовать дома и цветы, подражая своему деду - Дмитрию Каземировичу Кобзарю, человеку с пытливым умом и странной судьбой. Дед в юности боролся в цирке с Иваном Поддубным, знаменитым русским силачом, воевал и пил французское вино под Верденом, умел до седла разрубить "беляка" шашкой, играл на всех музыкальных инструментах и тайно писал стихи.
Жили мы вшестером в маленькой "хрущевке", рядом с железобетонным заводом. Я помню тот день, когда мама повела меня к заводским воротам, чтобы показать отца, стоявшего на верхушке огромной трубы и махавшего нам обоими руками. Отец был именно тем монтажником-высотником, о которых пели песни и совсем не боялся лазать на "верхотуру". У меня тогда внезапно закружилась голова, потому что я слишком уж реально представил себя на его месте.
Однажды отец сказал мне, что скоро станем жить в коммунизме и деньги исчезнут совсем. Что будем работать по-совести и брать с прилавков все, что захотим. Я очень сильно ему поверил и в эту ночь не смог заснуть от счастья: мне грезилась моя комната, вся уставленная игрушками из "Детского Мира".
Это из раннего детства.
Почти каждое лето нас с сестрой отправляли к родственникам в Литву. Семья отца была старой русской веры, дядья носили бороды и были строги к нам. Здесь младшие беспрекословно подчинялись старшим, в этом порядке было жить легко и просто. Здесь часто говорили по-литовски и я жадно пытался разобраться в незнакомых звуках, чтобы стать "своим" в новом и чужом мире. Всегда путался в именах двоюродно-троюродных сестер и братьев, число которых переваливало за сотню. Любил бросаться в огромные балтийские волны, а после шторма собирать янтарь.
Учился в обычной школе, сначала "на отлично", после "на хорошо", а потом, когда увлекся искусством - полностью потерял интерес к занятиям. Просто забыл обо всем остальном. Мне было 14 лет.
В 1974 году поступил в Луганское художественное училище. После первого курса понял, что могу больше, чем требуется. Со своим другом, Генкой Гоголюком, вынудил директора училища купить барабан и гитары. Так мы стали локальными звездами и сначала играли "шуби-дуби" из "криденсов", а потом все что попало, дойдя до полных импровизаций, называемых "ляпа-дурами". Жизнь была яркой и веселой. Первое вино. Первая любовь. Безответная.
Ушел в армию. Хотел уйти. 730 дней в образцово-показательной части. Узнал строевой шаг и оружие, "носил" наряды по кухне и ходил в "караул", научился драться и курить по-настоящему. Был запевалой в роте. Сильно изменился, весил 90 килограммов и ничего не боялся.
В 1983 году, после двух неудачных попыток, поступил в ленинградский институт Репина. Был пьян от удачи, мечта стать художником сбылась. Но учеба была трудной, все время приходилось отстаивать право на эксперимент. Плохо помню это время… ничего конкретного, только краски и схемы. В 1991 закончил экстерном Высшую школу искусств в Уимблдоне. В доброй Англии был одинок и счастлив, счастлив свободой выбора и разницами. Смотрел на Россию издалека, все больше в ней увязая и тоскуя по невозможному. Писал картины и стихи, пытаясь во всем разобраться сердцем.
Позже много путешествовал по Европе и каждый раз, возвращаясь домой, привозил с собою смутную, быстро угасающую надежду на лучшее.
Никогда не старался быть замеченным критикой, считая, что настоящие вещи пишутся "в стол" и сами находят дорогу в мир.
Совершил очень много странных проектов, которые всем нравились и которых никто не понял.
Торопил будущее.
Стихи пишу давно.
Прозу - когда начинаю анализировать.
Живу в Петербурге на Васильевском острове.
Работаю на мансарде с видом на Запад и Восток.
Идиомы
книга стихов
(5 апреля 2002)
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Сергей Слепухин: Портрет художника ["Красный", "белый", "зеленый" - кто может объяснить, что означают эти слова? Почему именно это слово, а не какое-нибудь другое сообщает о свойствах конкретного...] Виктория Кольцевая: И сквозная жизнь (О книге Александры Герасимовой "Метрика") [Из аннотации, информирующей, что в "Метрику" вошли стихи, написанные за последние три года, можно предположить: автор соответствует себе нынешнему. И...] Андрей Крюков: В краю суровых зим [Но зато у нас последние изгои / Не изглоданы кострами инквизиций, / Нам гоняться ли за призраками Гойи? / Обойдёмся мы без вашей заграницы...] Андрей Баранов: Последняя строка [Бывают в жизни события, которые радикально меняют привычный уклад, и после них жизнь уже не может течь так, как она текла раньше. Часто такие события...] Максим Жуков, Светлана Чернышова: Кстати, о качестве (О книге стихов Александра Вулыха "Люди в переплёте") [Вулыха знают. Вулыха уважают. Вулыха любят. Вулыха ненавидят. / Он один из самых известных московских поэтов современности. И один из главных.] Вера Зубарева: Реквием по снегу [Ты на краю... И смотрят ввысь / В ожидании будущего дети в матросках. / Но будущего нет. И мелькает мысль: / "Нет - и не надо". А потом - воздух...] Читайте также: Юрий Гладкевич (Юрий Беридзе): К идущим мимо | Роман Иноземцев: Асимптоты | Кристина Крюкова: Прогулки с Вертумном | Юрий Макашёв: Доминанта | Савелий Немцев: Поэтическое королевство Сиам: от манифеста до "Четвёртой стражи" | Елена Севрюгина: Лететь за потерянной стаей наверх (о некоторых стихотворениях Кристины Крюковой) | Юрий Тубольцев: Все повторяется | "Полёт разборов", серия 70 / Часть 1. Софья Дубровская | Владимир Алейников: Вдвоём (1967) | Лейла Дмитриева: Оолонг | Игорь Исаев: И бесконечна вереница дней... | Татьяна Костандогло: Энергия вибрирующей мысли | Лада Миллер: Мартовский бульон | Татьяна Парсанова: Скорый поезд | Владимир Серебренников (1968-2021): Рисунок тенью
