ВНИМАНИЕ! Следующий далее текст содержит описания из области сексуальных отношений и ненормативную лексику. Если вас шокируют подобные темы и выражения, рекомендуем вернуться к оглавлению "Словесности"!
ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ
Перед вами тот нечастый случай, когда название абсолютно соответствует случаю: стихи Генриха Тумаринсона действительно охальные.
Но талантливые.
Помимо мастерского стихосложения, талант этот проявился в отсутствии ханжества. Сие заслуживает отдельного уважения, потому что большую часть жизни Генрих Тумаринсон прожил там же, где и мы - в стране, где рабов называли ударниками труда, гениев - отщепенцами, но назвать жопу жопой не решался почти никто.
Нас делили на гегемонов и попутчиков, на врагов народа и перековавшихся, на физиков и лириков, на партократов и демократов, - а на мужчин и женщин мы делили себя сами. Втихаря, под угрозой профкома, парткома и обвинения в аморалке.
Чтобы публично признать, что именно в этой аморалке и заключены радость и проклятие человеческой жизни, надо было дожить до седин, как сделал автор этой книжки.
Сделал - от души, хотя как раз душа в книжке упоминается реже некоторых частей тела. Но ведь в литературе важно не слово, а то, что к этому слову привело.
Итак...
"Немолодой интересный мужчина - Генрих Тумаринсон - хочет познакомиться с читателем (лучше с читательницей). Удовольствие гарантируется".
У Геродота
Есть такие строчки: - Философов
Гетеры уважали
И рядом с ними
Часто возлежали,
А Диоген
Грешил с гетерой
В бочке
И утверждал,
Что это бесподобно...
За Диогена
Просто неудобно.
Как мог он
До такого докатиться,
Дойти в быту
До форменного жлобства?
А, может, он считал:
- К чему удобства,
Когда так замечательно
Хотится!
Ответов в жизни
Меньше, чем вопросов.
А, знаете,
Наверно, прав философ
И, если вы
Действительно в ударе,
Все состоится
Даже в бочкотаре.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
