Словесность: Кибература:
Владимир Татаринцев. ОСКОЛКИ
Новые территории
- Они открывают новые территории, как кроты отрывают отдушины.
Каждый раз они находят чистый свежий воздух
и солнечный свет, который им не дано видеть. Земля в саду была изрыта мелкими песчаными холмиками. Тихо играла музыка. Когда Старатель копал, всегда тихо играла музыка и, подражая ей, пели птицы. Он искал, как крот ищет свет, но ни разу пока ему не удалось открыть что-то новое. Он находил чьи-то ходы и норы, следы, запахи прошлого, от которых тело его пробирала холодная дрожь. Но все это была лишь омертвелая затхлая реальность, лишенная творческой силы. Удобрение для мыслей о свете.
Тихая сонная музыка. Вдруг - бац! Дзэнь! Ля? - Ля бемоль!
Его лопата ударилась о что-то настолько звонкое, что он решил, что выходит на воздух и слышит крик чужой птицы. Отдушина. Но это было не так. Ля Бемоль - даже в звоне лопаты о камень - это еще не признак открытия.
- И толку-то что в открытиях?! - гудел Ля Бемоль. - Отсрочка. Отсрочка известий о том, что ты обитаешь в шаре.
Старатель начинал задыхаться. Лопата звенела о камень, тихая музыка звенела в ушах. Новые территории и сегодня останутся недоступными, как недоступен ему и просто глубокий вдох - что ж, не надо отчаиваться: неизведанные пространства ведь далеко не всегда пригодны для жизни. Рука легла на плечо.
- Оставь это, - посоветовала разбуженная незнакомым звуком жена, - иди лучше аккомпанировать птицам.
Он послушно и даже с радостью бросил лопату. Невозможно копать, когда задыхаешься. Старатель ушел - из дома послышались старые аккорды аккомпанемента, и жена посадила на каждый песчаный холмик по птичьему перышку. Пробившиеся в отдушину лучи безответно ласкали пестрые неживые листочки.
- Красиво! - восхитилась женщина, разглядывая свою работу. Она жадно дышала.
Новая территория и сегодня принадлежала ей.