Памяти Евгения Панаско:
Рокировка в сторону... вечности
Поминальная молитва
" ... умер Женя Панаско". Эх, Женя-Женечка...
Я вздрогнул. И до сих пор не пришёл в себя. И вряд ли когда-нибудь сумею смириться с мыслью, что тебя больше нет. Ни в Ставрополе, ни в заповедном Приозёрном... А, может, ты, как бывало, укатил в Самару или в Питер улетел? С тебя станется: вдруг в Киеве, Москве, Тбилиси аукнешься?
" ... умер Евгений Викторович!" - "Да бросьте вы! Хватит ёрничать!" Ни монологами, ни диалогами рвущееся в клочья сердце унять невозможно...
Чуть ли не каждый день (без вранья!) ловлю себя на мысли, что надо бы "звянуть Панасу" и обсудить очередной проект с самым главным в моей жизни редактором. Ведь кому как не Евгению, свет Викторовичу, новый сборник в руки доверить?!
Помнится, когда вместе с тобой, Женя, мы, призвав графика Таню Литвинову, книжку сутуловскую "Дождь в январе" сочинили-сотворили, в издательстве народ "на уши встал": это что за поэт таковский на свет явился - ни черта не понять! Но ты умел защищать друзей и с достоинством держал удары глупцов и завистников. И такта, и мудрости у тебя хватало, чтобы не транслировать речи окололитературных недругов. Лишь мимоходом бросал мне: "Вас, сударь, опять шпыняли - "блям-блям-блям", извините, неслось. Кто матюкался? Да какая разница? Ему в аду икаться будет! А ты, Катеринич, наплюй на моветон сей. Ты пиши! Главное - пиши!"
И, ободренный старшим другом, я продолжал вирши слагать, а Женя-Женечка "дал честное пионерское", что очередной мой сборник "Азбука Морзе" опять же самолично отредактирует. А ещё Панасу грезилось, что его роман свет скоро увидит, и новеллы отдельным изданием появятся... Эх, ма!..
Жил-был волшебник. Весёлый и добрый. А ещё - сокровенный. И - откровенный. Прилагательные точны. Вот только глаголы предательски подводят. Вчера стояли в настоящем времени, сегодня - в прошедшем. (Закрыв глаза, то и дело мечтаю: у тебя, ЕВ, столько лет впереди... И глаголов, стоящих в будущем времени, - прости за неуклюжий каламбур - пруд-пруди).
Ты умел скручивать Часы, Сутки и Слово в бараний рог. И нежным в прозе своей оказывался, и неожиданным, и язвительным...
"Молодой ленинец", "Ставропольская правда", "Вечерний Ставрополь", "Ставропольские губернские ведомости" - газет много, ты - один. В них живешь и жить будешь. И в десятках других изданий.
Ответственный секретарь и заместитель главного редактора Евгений Панаско не макетировал, а каждый раз заново "рисовал" свежие номера.
Писатель Евгений Панаско не придумывал, а созидал иную реальность.
Издатель Евгений Панаско, открыв фирму "Кавказская библиотека", возвратил читателям множество звёздных и забытых имён века девятнадцатого, подарил современникам массу неизвестных авторов века двадцатого. У поклонников фантастики - с подачи Евгения! - бережно хранятся сборники "Украсть у времени" и "Невероятный мир", а у историков и краеведов - раритетные исследования: "Ставропольская губерния", написанная более ста лет назад Твалчрелидзе, и "Два века терского казачества" знаменитого Потто. А разве можно забыть о том, что именно ЕВ благословил, отправляя в "большую литературу" Василия Звягинцева с романом "Одиссей покидает Итаку", автор которого получил череду престижных премий?! Автор - да. Редактор и издатель - увы...
Педагог Евгений Панаско не лекции в "универе" читал, а вслух размышлял перед мальчишками и девчонками, решившими стать на беду пап и мам, как и мы, журналистами...
У любимых тобой, Женя, братьев Стругацких есть роман "Хромая судьба".И его главный герой всю жизнь, подобно тебе, сражался с хамами и дураками. Смеясь и плача, спотыкаясь и взлетая над пропастями быта, он победил.
С твоей удалой, но, Боже, предсмертной подачи был свёрстан пилотный номер украинской газеты "Рознова". И наши "хохлы"-земляки клянутся-божатся, что вынянченное тобой издание, осуществившись "на сто пудов!", продлится во времени и пространстве... (Вот только никто и никогда уже не сдюжит до мелочей проработанный Вами, господин хороший, проект, само название которого грандиозно: "Антология ставропольской прозы и поэзии XX века").
Ну, а в моём компьютере (сын твой, Юрка, прислал!) обитают души гениев и злодеев, рождённых тобой. Верю: обязательно дождутся своего часа роман, новеллы и научные исследования о вечно живом, смешливом и трагическом Слове. (Слышите, маэстро, уже многие Ваши штуковины в международном журнале Сетевая Словесность ПРОЯВИЛИСЬ!)
А потому ты, Евгений Викторович, глаголом будущего вернёшься в наш грешный и прекрасный мир. Я ничуть не преувеличиваю: масштаб твоей личности, масштаб твоего дарования таковы.
Ты продолжишься - продлишься в детях и внуках, в бестолковых, сообразительных и по-настоящему преданных учениках.
Сокровенные люди не умирают. Я не спорю с Андреем Платоновым. И ты, писатель, со своим великим предшественником, кажется, никогда не спорил.
Бессмысленно кричать вослед тебе: "Прощай!" - важнее тихо шепнуть: "Помню...". А просьбу твою застенчивую я выполнил - посвящение к полюбившемуся стихотворению нарисовал - тому самому, "Сим-Сим"...
Сергей Сутулов-Катеринич
P.S. Мы так и не сыграли с тобой шахматный матч - а ведь подначивали друг друга: "Из двенадцати партий!" - "А слабо из двадцати?!" - "Тогда уж на целый "полтинник" давай замахнёмся!" Не довелось. Ты совершил рокировку в сторону... вечности, оставив гору рукописей. Полтора года я с ними разбирался. Кажется, получилось. Теперь я у тебя - редактор, извини за неожиданную рокировочку! Ищу издателя...
2003, март-апрель, 2004, декабрь
© Сергей Сутулов-Катеринич, 2003-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
