И известно было соседям,
что он просто-напросто дьявол. Гумилев
...старательный пейзаж, будто написанный кем-то из маленьких голландцев, такой причесанный и -
Тут кто-то размозжил ей голову.
Да, на семи холмах. Один из них - Палатинский; названия других мне не известны, и это уже повод для сожалений. Полагаю, именно за это я и получил третьего дня сорок шпицрутенов. Потом я смотрел сквозь пуленепробиваемый пластик куда-то в тусклый серый мир - мир дэвов по "Бардо тхёдол" - и вяло ускользал от дискуссии с намарафеченным трупом по имени Антон. Его била разномастная дрожь отходняка. Он хотел поменяться со мной обувью. Он был обут в шикарные лаковые коры на босу ногу. Его взяли в этих корах посреди февраля, когда он выносил из хаты кухонный гарнитур.
- Ну че, боговый, посвистим или говорить будем?
Наутро мне предъявили обвинение. Я был признан горячим ветром, приносящим пожар в дом своих друзей. Пока мне зачитывали формулировку, в конце коридора, в окне, на три четверти заваленном сталинградским битым кирпичом, синело ярко и бесстыже, как синеет только в июне в четверть девятого утра, за пять минут до бомбежки. За порогом дежурной части меня встретил оплеухой заждавшийся братец-февраль. Глубокая небесная синь оказалась куском свежеокрашенной стены.
Занимая у сестры полтинник на опохмел, я подумал: негоже превращать жизнь в литературу. Только пусти проклятую на порог - потом и в платяном шкафу спьяну не спрячешься. Я чувствовал хорошее гриппозное вдохновение. Король Саудовской Аравии в телефонном разговоре бегло выразил мне соболезнования по поводу прогрессирующей слепоты моей бабушки, а также сообщил прогноз погоды: в Верхней Орде минус семнадцать, в Белой Орде до десяти ниже нуля, местами небольшие осадки, в Хазарском каганате паводок и нашествие саранчи.
А боги, боясь атмосферного электричества, жались к земле, как собаки.
Я ехал из этой страны, расписанной под Гжель, забывая названия станций. Мой долг в вагоне-ресторане у вежливого бармена-осетина с университетским значком достиг анекдотических размеров. На каждой станции я покупал замысловатые народные поделки и вареный картофель, хранимый обычно под юбкой торговки. На границе с Дуркестаном таможенники угостили меня пивом, липнущим к жопе сквозь кожаные штаны. Мой гипотетический тесть, широко расставив четыре руки, провозгласил затейливый тост за восстановление Вавилонской башни.
Меня отвели на берег реки. Семь дней я питался козлиным мясом, сваренным в молоке. Меня кормила безмужняя старуха, подавая куски на конце палки. Человек, обремененный опытом рифмованных сновидений, обмотал мои запястья узкими кровоточащими полосками только что снятой шкуры. Мы поймали кукушку, вынули из нее сердце, разрезали на семь частей и съели, причем седьмая часть тут же ушла в землю. Я лег спать под большим деревом - затем, чтобы проснуться шаманом. В противном случае меня просто-напросто унесло бы рекой.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
