СТАРЫЕ, РАЗЪЕБАННЫЕ СУКИ
В дверь позвонили. Конев открыл. На пороге стояли двое мужчин средних лет. За их спинами топтался участковый.
- Комитет государственной безопасности, - представились они.
...Утром Конев созвонился со знакомой библиотекаршей и уломал на свидание. Потом натянул штаны и пошел за водкой. Отстоял полтора часа в очереди, подрался с одноногим пенсионером, отоварил талоны и вернулся домой с двумя бутылками. Одну выпил в течение дня, другую оставил до прихода библиотекарши. Кроме водки, у него было две банки шпрот и шведский порножурнал. Конев собирался подпоить библиотекаршу, потом подсунуть порножурнал, а когда она потечет, затащить в койку. Шпроты он планировал сожрать сам.
Минут за сорок до её прихода Конев подмылся, надел чистые трусы и стал ждать. В дверь позвонили. Конев открыл.
- Комитет государственной безопасности.
- Вы не ошиблись? - спросил Конев.
- Конев Константин Константинович?
Они вошли в квартиру. Участковый прикрыл входную дверь и остался в прихожей.
- Вы ходили на выборы пятнадцатого? - спросил кэгэбэшник.
- Нас всем цехом водили, - ответил Конев.
- Голосовали?
- Голосовал.
- Узнаете?
Ему протянули сложенный вдвое лист бумаги. Конев развернул. Это был стандартный предвыборный бюллетень. Фамилии кандидатов были зачеркнуты. В глаза ударила знакомая, как материнская сиська, надпись крупными буквами: "Старые, разъебанные суки!!!"
- Собирайся, диссидент хуев, - сказал устало второй кэгэбэшник.
Водка, порноржурнал и сисястая библиотекарша - пошли прахом. "Не могли завтра придти, гниды" - подумал Конев расстроенно.
Следователь попался добрый. Не дрался, говорил "вы". Конев почувствовал уверенность, отвечал односложно и нагло. "Да", "нет", "не знаю". Под конец допроса следователь заорал:
- Ты понимаешь, хуесос, где находишься?
Конев прирос к стулу.
- Встать, падла!
Конев встал.
- Кто состоит в организации? - спросил следователь хрипло.
- Нет никакой организации, - сказал Конев чистую правду. - Это я сам написал, сдуру.
- Ты, пидор, считаешь, что перестройка, гласность и прочая поебень что-то меняет? Мы тебя ночью отвезем в лес и повесим на дереве. Никто и разбираться не станет.
- Да я выпивши был, понимаете? Просто дурь в голову ударила. Собирался после смены к бабе, а нас на выборы повели. Я взбесился, конечно.
- Не пизди мне здесь, - сказал следователь мрачно.
Неожиданно Конев понял, что следователю НУЖНА ОРГАНИЗАЦИЯ. Похоже, от этого зависело число звездочек на его погонах. Все ответы теряли смысл.
Конев посмотрел на портрет Дзержинского над головой следователя. Потом подумал о пизде библиотекарши. Эрекция не наступила. И это напугало Конева больше всего.
Его так ни разу и не ударили. Орали, запугивали, но бить не били.
Днем ему запрещали спать. Каждое утро, ровно в семь, в камеру входил надзиратель, поднимал нары и пристегивал к стене. Оставалась маленькая табуретка и параша. Курева не было. Чтения тоже не было. С утра до вечера Конев сидел на табуретке и тупо таращился перед собой. Когда глаза закрывались, а голова падала на грудь, раздавался вопль цирика.
За десять минут до отбоя его уводили на допрос, который заканчивался минут за тридцать до подъема. Конев заходил в камеру и падал на нары. Погружался в шумную темноту на несколько минут, а потом раздавался крик надзирателя:
- Подъем! Нары убираются!
Через три дня Конев удавился на собственных брюках. Огрызком карандаша он нацарапал на стене: "Старые, разъебанные суки!!!"
© Кирилл Рябов, 2009-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
