Ты выходишь утром из душа на босу ногу, -
как когда-то древний философ, накинув тогу,
выходил на квадрат агоры, будь то - под своды храма, -
и стоишь в полотенце, точно оживший мрамор;
мир застыл, что у Скиллского мыса - триера,
и повсюду, где взгляда хватает, не наша эра,
а руины античности: статуи в зелени лавра;
и чугунная ванна в сбруе сего барахла
упирается краем в ладони, ища тепла,
точно в стойле - бедро кентавра.
"Дом Культуры" - диптерическая колоннада,
точно делимый атом в момент своего распада,
смешивается с тенями. В этой архитектуре -
образ времени в миниатюре.
Поутру светило, застревающее в кипарисе,
оголяет обломки фермы по биссектрисе,
остаются от зданий части, что рифма от
песни, становится слышно, как ропщут травы,
и смиренно выходит на место рогатый скот,
оборачиваясь в минотавров.
Провинциальный полис - точно утраченный эпос;
в полночь вещи врастают обратно - в эйдос,
то есть - в хаос, в космос, точнее - в логос.
И над ухом писаки Евтерпа терзает голос,
будто в душном саду цикада, творя мимесис.
Бородатые боги держат в ладонях месяц,
отражаясь на дне колодца из стратосферы;
в полночь ветер яблоню клонит туда-сюда,
ее тени текут, что под землей вода,
как у Платона в пещере.
Вода, несомненно, прекраснее, чем что-либо, -
особенно ранней весною во время ливня
в прибрежном городе, что на краю обрыва
лег плашмя, как сухопутная рыба, -
ибо вода - есть причина любого предмета,
в том числе - философии, бытия примата;
прекрасно о том полагал Фалес из Милета:
материя, коль существует - течет всегда,
точно и речь мудреца, - все одно вода, -
которой нету названья и нет возврата.
С наступлением сна, заползающего под веко,
точно волна морская под лодку во время ветра,
человек превращается в память, ее отраженье,
в череду событий, помнящих происхожденье -
выходящей на сушу рыбы, амфибии, динозавра,
птицы с чириканьем, что наступило "завтра",
в древнегреческий профиль в двойном овале
на раскопках в складках, ризомах плато,
в абсолютную душу, эйдос, и в то,
чему названья еще не дали.
Лунная ночь в квартире. От беспокойства
в спальне голое тело находит свойство
анатомии статуй, лишенных ворса -
мускул и складок торса.
И сползает с бедра одеяло у смуглой девки,
точно кокон - у бабочки-однодневки.
Я смотрю на нее молчаливей сфинкса:
в полутьме остаются от сей фигуры
только части, будто от фурнитуры,
точно слепок из гипса.
Совершенно забытый всеми кусок равнины,
там когда-то стояли храмы - теперь руины.
На три тысячи стадий отстроенный остров
погружался, точно тритона остов.
В той Империи знали, как сеять пашни,
как вырывать каналы и строить башни,
как побеждать на войне и плести интриги,
но богам стало страшно. И все исчезло.
Есть такие Империи, коим свободного места
не хватает даже в начале книги.
Говоря о звездах, горящих вверху во сто крат
сильнее светильника в южном краю менад,
точно на дне кувшина с красным вином и над,
вел диалог по душам Сократ.
Вел диалог, вспоминая себя, да тряс бородкой.
Вечность делала жизнь короткой -
профиль созвездий, что дан окулярам,
мир отражал в чем мать родила,
вещи свои покидали тела,
словно музыка - полость футляра.
Весною нимфы дурнеют, в этом закон "натуры":
в городе, выросшем в зарослях сорной дурры,
бабы выходят из дома, точно полускульптуры
с примесью ландыша, арматуры;
бедра, запястья, груди, мышцы, каркас костей -
все их тела и души собраны из частей
амфоры, арфы, клине, некой такой вещицы
из интерьера спальни за чешуей портьеры;
и даже при этом всем тела такой гетеры,
мучая, не добиться.
В полдень свет застревает в кроне садовых дерев,
оголяет углы и окружности стройных дев.
Как сказал бы когда-то Пракситель: их нагота
заключается в скобках грудей, живота;
но и этим формам в хитоне менять свой вид, -
суждено обратиться в мрамор, не то в гранит;
тем не менее, камень - тоже источник мер.
Девы бродят, качая бедром, возмущая вокруг
всю природу, как будто подделки Венер, -
совершенны, - без ног и рук.
Ввечеру небеса выжимают поток воды.
Ты приходишь домой с безымянной войны,
на которой забыл, где свои, и, сказать не грех,
снимаешь рубашку, точно литой доспех;
хочется пить вино и смотреть натощак,
как замирают вещи при взгляде, как
буря за стеклами воет, как будто в горны.
В это мгновенье по телу ползет усталость
и плоть каменеет, точно и ей досталось
от взгляда медузы-горгоны.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
