ЖАДНЫЕ ЛЮДИ
Пиеса в трех действиях,
в которой зло побеждает зло,
с народом играют в демократию,
а интеллигенцию используют как прослойку
|
Действующие лица:
Вероника Сидоровна - небогатая помещица
Лизанька - её дочь на выданье
Нил Титыч - богатый помещик
Агафья - прислуга в доме Вероники Сидоровны
Жорес Федорыч - местный инженер
Крестьяне (они же мужики)
|
ДЕЙСТВИЕ 1
(Гостиная. Вероника Сидоровна за столом неумело выпиливает что-то лобзиком. Входит Агафья)
Агафья: Никак, матушка, стол распилить решили? И хорошо, давно пора. Куда такой огромный, половины достаточно. А остальным баню истопим.
Вероника Сидоровна: Эх, Агафьюшка-аа... Культурный человек на твоем месте сказал бы: "Вау! Вероника Сидоровна! Эксклюзивную полочку для телефона выпиливаете лобзиком?". А ты, митрофанушка моя, что ляпнула? Всё настроение только испортила.
Агафья: Обзываетесь сразу...Не знаю уж, что за полочка там у вас, а по мне так изнуряете вы себя напрасно. И мусорите еще. Тамагочу бы лучше своего покормили. А то сдохнет опять, а Агафья виновата будет.
Вероника Сидоровна: Ах, ну какой тамагоча! Как ты можешь сравнивать?! Выпиливание лобзиком - это же народное творчество! Корни, истоки! Еще сто лет назад наши бабушки и прабабушки при лучинах выпиливали эксклюзивные полочки.
Агафья: Не припомню я, чтоб бабка мне про полочки для телефонов говаривала... Пряли, вышивали там козликом...
Вероника Сидоровна: Конечно! Конечно, пряли! И я бы хотела прясть и козликом вышивать. Но я не нашла книжек про козликов. Весь дом перерыла...
Агафья: Я заметила уже...
Вероника Сидоровна: Удалось найти, вот - "Выпиливание лобзиком", и еще...
(Звонит телефон. Он рядом с Вероникой Сидоровной на столе.)
Вероника Сидоровна: Ну, что ты стоишь? Видишь, я не могу оторваться. (Изображает усердное пиление) Ответь, скажи, я не могу оторваться. Пусть позже звонят.
(Агафья берет трубку)
Агафья: Алё. Нет. Набирайте правильно телефон. А я почем знаю? (кладет трубку) Нил Титыча опять хотели. Который раз уже такое. Ему звонят, а к нам попадают.
Вероника Сидоровна: Агафья, что за привычка у тебя такая - перебивать меня постоянно! Я тебе про книжки говорила, а ты со своими телефонами.
Агафья: Дак, я помню. Про выпиливание...
Вероника Сидоровна: Да! И еще одну нашла про народное творчество - "Куём из металла". Вот выпилю полочку и непременно что-нибудь скую. Надо придумать какую-нибудь изящную безделицу. И я её скую.
(звонит дверной звонок)
Вероника Сидоровна: Ну, что ты зависла? Иди открывай. Видишь, я не могу оторваться!
(изображает усердное пиление, Агафья уходит открывать)
Вероника Сидоровна: Ах, чтобы мне такое сковать? Конечно, я могла бы сковать полочку для телефона, но я её выпиливаю уже. К чему мне две эксклюзивные полочки? А что, если я скую второй телефон? Тогда и полочка вторая понадобится. Или телефон лучше выпилить? Даже не знаю... Так увлекательно это всё!
(входит Агафья)
Агафья: Нил Титыч пожаловали. Принесла нелегкая. То есть, легок на помине.
Вероника Сидоровна: Ну, и что? Опять зависла? Зови!
Агафья: (кричит) Нил Титыч! Идите!
(входит Нил Титыч)
Нил Титыч: Здравствуйте, Вероника Сидоровна! Здравствуйте, голубушка!
Вероника Сидоровна: И вы здравствуйте, Нил Титыч. Что ж вы без предупреждения? Никак нелегкая принесла? Или по делу опять?
Нил Титыч: Да бросьте вы! Какие дела? Проезжал мимо, дай, думаю, загляну по-соседски, узнаю, как живы-здоровы. Гляжу, стол распиливаете, Вероника Сидоровна? А чего ж сами-то? Мужиков бы позвали...
Вероника Сидоровна: Вы, Нил Титыч, человек хоть и богатый, даже и уважаемый, а культуры вам все-таки не достает! Уж извините за прямоту. Эксклюзивную полочку для телефона я выпиливаю лобзиком, между прочим. Народное творчество! Истоки наши и корни! Впрочем, у вас-то какие там корни, обрубки...
Нил Титыч: Корни, положим, не длинные, зато деньжата водятся. Ха-ха. Мне ежли полочка понадобится - поеду в район и куплю с телефоном вместе. Но чего ж мы сразу спорить-то принялись. Давайте-ка, может, чай пить будем?
Вероника Сидоровна: (Агафье) Ну, чего медитируешь? Не слышишь, чай пить Нил Титычу приспичило?
(Агафья накрывает на стол)
Нил Титыч: А погоды нынче чудесные стоят...
Вероника Сидоровна: Да, уж...
(пауза, разговор не клеится)
Нил Титыч: Уж и не припомню, когда такие были. Всё зима, да зима...
Вероника Сидоровна: А прошлым летом и были.
Нил Титыч: И то верно...
(пауза)
Вероника Сидоровна: После зимы прошлой...
(пауза)
Нил Титыч: А продайте мне холм, что за ближним болотом, Вероника Сидоровна?
Вероника Сидоровна: Так и знала, что по делу, хитрец этакий. А на что вам холм?
Нил Титыч: Ну... Лесопилку поставлю.
Вероника Сидоровна: А на что вам лесопилка там понадобилась? Болота кругом, леса-то нету.
Нил Титыч: А ну как вырастет? Вырастет лес, а у меня уже лесопилка готова.
Вероника Сидоровна: Тоже верно... Масштабно мыслите, Нил Титыч.
Агафья: С чего ж он вырастет-то? Тыщу лет еще не вырастет. Скорее море там потечет.
Нил Титыч: Ну, а коли так, то не лесопилку, а судоверфь выстрою.
Вероника Сидоровна: Ой, хитрите вы, Нил Титыч!
Нил Титыч: Да чего уж хитрить-то мне, голубушка? Посудите сами, ну, зачем мне лесопилка, если леса еще тыщу лет не будет. Судоверфь - другое дело... Продайте холм-то?
Вероника Сидоровна: Ой, не знаю, Нил Титыч, не знаю... Прол Евгеньич покойный не велели мне холм-то продавать. Продавай, говаривал, что хошь, а холм трогать не смей!
Нил Титыч: Какой это Прол Евгеньич?
Вероника Сидоровна: Какой-какой! Муж мой покойный - Прол Евгеньич...
Нил Титыч: Окститесь, Вероника Сидоровна! У вас же никогда мужа не было. Всем известно.
Вероника Сидоровна: Скучный вы, Нил Титыч, человек... Всё-то вы знаете. Пофантазировать уж нельзя.
Нил Титыч: Фантазируйте на здоровье, Вероника Сидоровна. Только я же деловой человек, мне бы ближе к делу, так сказать, фантазировать.
Вероника Сидоровна: Экий вы торопыга, Нил Титыч. Ой, а что ж мы чай-то пустой пьем? Давайте-ка я вам селедочки к чаю принесу. Селедочка у меня знатная. Сама солю.
Нил Титыч: Не откажусь, пожалуй, коли нахваливаете. Люблю, знаете, селедочку с чайком.
Вероника Сидоровна: (Агафье) Ну, что стоишь? Тормозишь опять? Иди за селедкой. Видишь, селедки приспичило Нил Титычу.
(Агафья уходит)
Нил Титыч: Так сколь за холм-то хотите, Вероника Сидоровна? Я ведь немалую сумму готов выложить.
Вероника Сидоровна: Готовы-то вы, готовы, да только опять же обманете!
Нил Титыч: Да, когда ж я вас обманывал голубушка?
Вероника Сидоровна: А за овраг-то, помните, пятисотками рассчитались в аккурат после павловской реформы?
Нил Титыч: Ну, вспомнили тоже! Это ж когда было! Да я и помыслить не мог, что вы про реформу не слышали, когда деньги брали. Но не хотите деньгами, воля ваша, могу бумагами ценными рассчитаться. Акции "Юкосовские" возьмёте?
Вероника Сидоровна: Это смотря, сколь дадите.
Нил Титыч: С полмешка картофельного насыплю.
(Агафья приносит селедку)
Вероника Сидоровна: Селедочки-то отведайте, пока чай не остыл.
Нил Титыч: С превеликим удовольствием.
Вероника Сидоровна: А два мешка не дадите случаем. Больно уж холм хорош. Жалко ведь его мне. Да и Прол Евгеньич покойный...
Нил Титыч: Вероника Сидоровна, давайте так договоримся. Два мешка я вам, конечно, не дам. Но если вы Прола Евгеньича фантазировать не будете боле, то еще полтора мешка к тому, что обещал, прибавлю.
Вероника Сидоровна: Давай уж тогда полтора с горкой, и я подумаю.
Нил Титыч: Умеете ж вы торговаться, Вероника Сидоровна! С горкой так с горкой. А селедочка хороша у вас. Откуда ж такая?
Вероника Сидоровна: Говорю же - сама солю. Мужики на болотах наловят, а куда девать - не знают. А я у них по пятаку за кило покупаю и солю.
Нил Титыч: Дороговато по пятаку-то...
Вероника Сидоровна: Может и дороговато, но и мужики не чужие, свои, заботиться о них надо. Да и им радость, что селедку выгодно продали, водки на радостях накупят, пить начнут, а закусить-то и нечем. Вот и бегут ко мне - Вероника Сидоровна, матушка, не продашь ли селедочки солененькой. А мне разве жаль для мужиков? Отнюдь. По полтиннику за кило продаю солененькую.
Нил Титыч: Так это ж в аккурат тыща процентов прибыли получается!?
Вероника Сидоровна: Ну, не знаю уж, сколько там процентов, а мужикам деваться некуда, магазина ж нет у нас, вот и покупают у меня селедочку.
Нил Титыч: Погодите, Вероника Сидоровна, а водку-то они, где берут?
Вероника Сидоровна: Так я же и продаю! Агафья хорошую заводскую водку делает.
Нил Титыч: Ну, да бог с ней, с водкой. Водку заводскую я и сам делаю. Вы мне про селедку расскажите - как солите, в чем?
Вероника Сидоровна: Опять вы, Нил Титыч, хитрите! Всё вам расскажи. А вот не расскажу. Оборудование специальное у меня есть.
Нил Титыч: Ну, воля ваша, конечно. Принуждать не буду... (задумывается)
(входит Лизанька)
Лизанька: Маменька, опять вы полную ванну селедки нафигачили? Вторую неделю помыться не могу. Ой, здравствуйте, Нил Титыч! Вы по делу к нам, аль меня проведать решили.
Нил Титыч: Здравствуйте, Лизанька. Я - по делу. Вас проведать пока не решил еще.
Вероника Сидоровна: Нил Титыч хотят холм у нас купить, что за ближним болотом, и судоверфь там выстроить.
Лизанька: Ой! Замечательно-замечательно! (хлопает в ладоши) Судоверфь - это же, чтобы пароходы делать? Нил Титыч, а помните, вы мне обещали пароход подарить ко Дню независимости?
Нил Титыч: Помню. Обещал... Дак, ведь прошел уж давно День независимости!
Лизанька: Ну, и подумаешь! Подарите ко Дню ракетчика, например. Или лучше замуж меня позовите и на помолвку подарите пароход. Маменька, я, правда, хорошо придумала?
Вероника Сидоровна: Ну, а что. Пароход в хозяйстве сгодится. Что скажете, Нил Титыч?
Нил Титыч: А что говорить-то? Лизаньку, при всем уважении, замуж брать я не буду. А вот холм купил бы.
Лизанька: Что же за человек вы такой, Нил Титыч! Сухарь, а не человек. Я к вам со всей душой, а вы даже замуж взять не хотите! Эх, вы!
Нил Титыч: Не серчайте на меня, Лизанька. Только как же замуж вас брать, если вы опять вон - беременные.
Лизанька: Ой, ну что вы на такие мелочи внимание обращаете, Нил Титыч! Беременная! Пустяки какие! Подумаешь, от старого мужа осталось!
Нил Титыч: Это от которого? От третьего?
Лизанька: Ерундой вы интересуетесь, Нил Титыч! Не хотите брать замуж, так и скажите. А честь мою девичью трепать никому не позволю.
Нил Титыч: Так я сказал уже, что не возьму.
Лизанька: Ну, и не берите. Я тоже за вас не больно-то замуж хочу. Но пароход-то хоть подарите?
Нил Титыч: Да, где ж я вам его возьму, Лизанька?
Лизанька: На судоверфи смастрячите. Маменька вам холм продаст, вы и смастрячите сразу.
Нил Титыч: Да, пошутил я насчет судоверфи! Пошутил!
Вероника Сидоровна: Как пошутили? А холм тогда вам зачем? Скользкий тип вы, Нил Титыч! То лесопилка у вас, то судоверфь, а то и вовсе Лизаньку замуж брать не хотите. А ну, выкладывайте всё, как есть!
Лизанька: Да!
Нил Титыч: Ну, навалились! Вышку я там строить хочу!
Вероника Сидоровна: Это какую еще?
Нил Титыч: Для мобильной связи вышку.
Вероника Сидоровна: Этого нам еще не хватало!
Нил Титыч: А то хватало, да?! Вы съездите-ка в район, посмотрите, всякая голь перекатная с мобильниками ходит. Васька, Шандыбихи сынок, на каникулы приезжал, и тот с мобильником! А мы с вами, уважаемые люди, помещики, а всё по старинке...
Вероника Сидоровна: Так оно, конечно. Сегодня, кстати, звонил вам кто-то, да к нам опять попал.
Нил Титыч: Вот я и говорю - вышку строить надо!
Вероника Сидоровна: Получается надо. Ну, а что ж сразу-то не признались, Нил Титыч? Хитрили чего-то...
Нил Титыч: Ну а как не похитрить! Без коммерческой тайны нынче никуды! А коли мне не верите, у Жореса спросите, у инженера. Он меня надоумил. Ну, вы подумайте еще, Вероника Сидоровна, а я поеду уже, засиделся у вас. Спасибо за угощенье, а особое - за селедочку. Хороша...
Лизанька: Нил Титыч, а мобильник-то хоть подарите?!
Нил Титыч: Мобильник - не пароход. Поди подарю... Ну, до свидания. (уходит)
Лизанька: Маменька, ну, давайте продадим холм Нил Титычу. Он мне мобильник подарит. Я так сильно мобильник хочу, даже больше, чем пароход! Маменька!
Вероника Сидоровна: Узнаем всё, как следует, и продадим. Чего ж не продать. Хотя Прол Евгеньич...
Лизанька: Мама!
Вероника Сидоровна: Молчу-молчу...
ДЕЙСТВИЕ 2
(Гостиная. Вероника Сидоровна выпиливает лобзиком, входит Жорес Федорович)
Жорес Федорыч: Здравствуйте-с, Вероника-с Сидоровна-с! Лобзиком-с, гляжу, увлекаетесь? Никак полочку-с для телефона выпиливаете-с?
Вероника Сидоровна: вы так наблюдательны, Жорес Федорыч. Здравствуйте. Да, выпиливаю эксклюзивную полочку для телефона. Люблю, знаете, иной раз лобзиком побаловаться. А полочку закончу и скую что-нибудь.
Жорес Федорыч: Это замечательно! Вот такими людьми-с, как вы, Вероника-с Сидоровна-с, и жива культура народная. А позвольте инструмент взглянуть-с?
Вероника Сидоровна: Извольте.
(Жорес Федорыч разглядывает лобзик)
Жорес Федорыч: Не сочтите за дерзость-с, Вероника-с Сидоровна-с, но, как инженер, смею заметить, что у вас пилочка-с вниз головой направлена-с. Перевернуть если, сподручнеё будет-с.
Вероника Сидоровна: Неужель? То-то я смотрю, никак выпилить не могу. Благодарствую. Ну, а что, собственно, привело вас ко мне, Жорес Федорыч?
Жорес Федорыч: Так вы же сами позвали-с, Вероника-с Сидоровна-с.
Вероника Сидоровна: Ах, да! А что это вы меня "Вероникас Сидоровнас" зовете? Арвидас Сабонис еще скажите! Где вы нахватались этого?
Жорес Федорыч: Ну... (смущенно) книги, кинофильмы там разные...
Вероника Сидоровна: Ладно, не интересно это мне. Расскажите-ка лучше, голубчик, что у вас с Нил Титычем?
Жорес Федорыч: Помилуйте, Вероника Сидоровна, что же у меня может быть с Нил Титычем!?
Вероника Сидоровна: Не надо юлить, Жорес Федорыч!
Жорес Федорыч: Слово инженера, не юлю я! С Нил Титычем мы, конечно, несколько раз встречались, беседовали, но ничего серьезного...
Вероника Сидоровна: А на холме?
Жорес Федорыч: Ну... На холме... Мы, конечно, при прощании держались за руку. Но так все мужчины делают, даже инженеры...
Вероника Сидоровна: Голубчик, меня в настоящий момент интересуют ваши с Нил Титычем планы, а не физиология отношений между мужчинами и инженерами.
Жорес Федорыч: Ах, Вероника Сидоровна, разве ж я могу говорить о планах? Если Нил Титыч предложение сделают...
Вероника Сидоровна: Вы опять юлите!
Жорес Федорыч: Не юлю!
Вероника Сидоровна: Вы отъюливаете от прямого ответа!
Жорес Федорыч: Да какая же мне корысть отъюливать-то?!
Вероника Сидоровна: А что ж вы мне тогда про вышку не рассказываете?
Жорес Федорыч: Так вы ж не спрашивали! Расскажу с превеликим удовольствием. Есть задумка, Вероника Сидоровна, поставить на холме вышку парашютную, метров этак тридцать. Это в высоту. И с этой вышки, Вероника Сидоровна, люди наконец-то смогут летать, как птицы!
Вероника Сидоровна: Это еще зачем?
Жорес Федорыч: Как зачем? Птица - полтинник, птица - полтинник. Чрезвычайно выгодно!
Вероника Сидоровна: Да, что вы опять юлите?! Про мобильную вышку спрашиваю я вас!
Жорес Федорыч: Тоже прекрасная идея! Как я сам не додумался? Без мобильной связи нынче никуда. Вы только представьте себе, какие возможности открываются! Пойдем мы с вами на болото по грибы, вы в одну сторону, я в другую, у вас грибов нет, и у меня...
(звенит дверной звонок, входит Агафья)
Агафья: К вам крестьяне пришли.
Вероника Сидоровна: Пусть потом придут, не до них.
Агафья: У них срочно.
Вероника Сидоровна: Ну, что у них может быть срочного?
Агафья: Требуют немедленной отмены этой, как её, монетизации льгот.
Вероника Сидоровна: Ну, зови тогда, чего уж.
Агафья: (кричит) Крестьяне! Идите!
(входят крестьяне)
Крестьяне: Вероника Сидоровна, матушка, не изволь гневаться, но отмени ты нам, ради Христа, монетизацию льгот. Силушки терпеть её, проклятую, нету.
Вероника Сидоровна: Значит, монетизацию вам отменить?
Крестьяне: Отмени, матушка.
Вероника Сидоровна: А через неделю вы опять придете, скажете, верни монетизацию, матушка?
Крестьяне: Придем, матушка, скажем.
Вероника Сидоровна: Вот! Поэтому, давайте-ка не будем с монетизацией мудрить, а лучше сразу отменим льготы. Согласны? Голосуем?
Крестьяне: А и то верно. Чего мудрить-то? Согласны, матушка. Голосуем. Отменяй льготы.
Вероника Сидоровна: Все "за". Вот и договорились.
Крестьяне: Спасибо тебе, избавительница. Спасибо.
(крестьяне кланяются, уходят)
Вероника Сидоровна: Как дети малые! Услышат глупость какую по радио, сразу бегут - матушка, помоги.
Жорес Федорыч: А к кому же им бежать, как не к вам? В демократическом государстве, чай, живем.
Вероника Сидоровна: И то верно. А намедни радиоспектакль исторический был про царя-батюшку Александра Второго. Так что вы думаете, пришли отмены крепостного права требовать!
Жорес Федорыч: И что? Неужто отменили?
Вероника Сидоровна: А как же я его отменю, голубчик, если оно уже лет сто пятьдесят как отменено. Но поговорила с мужиками по-хорошему. Договорились, что отменить вроде и можно, но сначала ввести его надо, а только потом уже отменять.
Жорес Федорыч: Неужто ввели?
Вероника Сидоровна: Ну, не навсегда. Решили, поживем с крепостным правом год-другой, а там посмотрим, как лучше.
(входит Лизанька)
Лизанька: Маменька, ну что опять полная ванна селедки?!
Вероника Сидоровна: Что ты со своей селедкой? Вот Жорес Федорыч в гостях у нас, про вышку юлит.
Жорес Федорыч: Да не юлю я!
Лизанька: Здравствуйте, Жорес Федорыч.
Жорес Федорыч: Здравствуйте, Лизавета ... эээ. Извините, не знаю отчества вашего.
Лизанька: А что ж тут не знать-то. По матушке отчество у меня - Лизавета Верониковна. А что это, Жорес Федорыч, маменька на вас жалуется, юлите, говорит. А ведь я вам доверяла всегда. Замуж хотела за вас пойти.
Жорес Федорыч: За меня? Замуж? Да что ж вы раньше-то молчали, Лизавета Верониковна?! Я ведь и мечтать об этом не смел.
Лизанька: Экий вы робкий, Жорес Федорыч.
Жорес Федорыч: Но, если я не ошибаюсь, вы... как бы это сказать? Вы в положении, Лизавета Верониковна?
Лизанька: Да, я беременна ребенком. И беременна, между прочим, от вас, Жорес Федорыч.
Жорес Федорыч: Но позвольте, как от меня? Мы же с вами не были близки, даже не целовались ни разу.
Лизанька: Но ведь это совсем не важно! Как мало знаете вы о женской природе, Жорес Федорыч! Женщина, когда по-настоящему любит, может забеременеть и без поцелуев, а только лишь от переизбытка чувств. А если без чувств - это, наоборот, ложная беременность. Вы слышали про такое понятие - "ложная беременность"?
Жорес Федорыч: Да... Слышал... То есть, вы, Лизавета Верониковна, утверждаете, у нас с вами...
Лизанька: Да! У нас с вами, Жорес Федорыч, подлинная беременность!
Жорес Федорыч: Ах, значит, мы поженимся! Я стану отцом!
Вероника Сидоровна: Но сначала перестаньте юлить! Отвечайте, что вы хотите выстроить на холме?! А иначе не быть вам отцом!
Жорес Федорыч: Эх, Вероника Сидоровна... Что ж вы по больному месту-то? Но ладно. Пусть. Я скажу. (драматическая пауза) Будь моя воля, я б на холме железную дорогу выстроил!
Вероника Сидоровна: Что за ерунду вы мелете?
Жорес Федорыч: Да вы только подумайте! Это ж... это ж такие перспективы! Только представьте! Вышли вы утром из дома, перебрались через ближнее болото, сели в
железнодорожный состав и катитесь себе, Вероника Сидоровна, аж до дальних болот!
Вероника Сидоровна: Так вот, значит, что Нил Титыч измыслил...
Жорес Федорыч: Да Нил Титыч даже не знает об этом!
Вероника Сидоровна: Что это вы, Жорес Федорыч, Нил Титыча выгораживаете? Знаешь, Лизанька, а ведь этот человек никогда не отучится юлить.
Лизанька: Эх вы, Жорес Федорыч, Жорес Федорыч... Что ж вы за человек такой! А ведь я вам так верила!
Жорес Федорыч: Но, Лизавета Верониковна!
Лизанька: Молчите. Уйдите! Оставьте нас!
Жорес Федорыч: Но как же наша беременность?
Вероника Сидоровна: Вы недостойны её! Идите к своему Нил Титычу!
(Жорес Федорыч уходит. Вероника Сидоровна берет лобзик вниз головой, пробует пилить)
Вероника Сидоровна: Но так же совсем не пилится! Тоже мне советчик. Культурного из себя изображает. ПТУшник недоделанный!
ДЕЙСТВИЕ 3
(Гостиная. Нил Титыч, Вероника Сидоровна пьют чай с селедкой)
Нил Титыч: Ох, и вкусна селедочка у вас, Вероника Сидоровна! Ел бы, да ел. Да только не могу долго. Дела, знаете ли. Ну, что вы с холмом решили?
Вероника Сидоровна: Ах, да. С холмом. Совсем уж было собралась продать, да вспомнила - Прол Евгеньич-то покойный...
Нил Титыч: Ну, Вероника Сидоровна! Мы же договорились про Прола Евгеньича!
Вероника Сидоровна: Да, верно. Другое хотела сказать. Сейчас. Вот. (с надрывом) И продала бы вам холм, Нил Титыч, да ведь обманываете вы меня опять. Не вышку мобильную вы на холме замыслили выстроить...
Нил Титыч: (испуганно) А что?
Вероника Сидоровна: Не вышку, а железную дорогу!
Нил Титыч: (с облегчением) Фу-ух. Напугали прям. Да кто ж вам такую глупость сказал?
Вероника Сидоровна: Жорес Федорыч, инженер наш. Всё, как на духу, выложил.
Нил Титыч: Ну, нашли, кому верить. Есть у меня подозрение, что инженер наш не в себе малость. Давеча приходил ко мне и такую околесицу нес - предлагал создать крепкую семью, про беременность говорил какую-то.
Вероника Сидоровна: Про подлинную?
Нил Титыч: Во-во, про подлинную. Говорю же - не в себе. Вероника Сидоровна, ну пусть даже железная дорога, вам-то чем плохо?
Вероника Сидоровна: Чем-чем. А мобильник вы Лизаньке обещали подарить?
Нил Титыч: Паровоз подарю вместо мобильника. Ну, давайте, три мешка акций юкосовских насыплю и по рукам?
(протягивает руку, Вероника Сидоровна колеблется, входит Агафья)
Агафья: Факс пришел, Вероника Сидоровна. Зачитать, али сразу в печку?
Вероника Сидоровна: Ну, читай уж. (Нил Титычу) Ужас как факсы любит читать. Дозволяю иной раз.
Агафья: (приняв торжественную позу) Уважаемый Нил Титыч! В ответ на Ваш запрос о возможности строительства селедочного рыбзавода на холме сообщаем...
Нил Титыч: Нет! (пытается вырвать факс) Чертова связь! Он не должен был к вам придти.
Вероника Сидоровна: Так вот, значит, каковы ваши истинные намерения, Нил Титыч! Селедочку мою решили оттяпать! Лгун и прохвост! Не видать вам холма, непорядочный человек!
Нил Титыч: Не серчайте, Вероника Сидоровна. Бес попутал. Я как про тыщу процентов узнал, в голове помутилось. А в остальном-то я очень порядочный человек.
Вероника Сидоровна: Да любой порядочный человек застрелился бы давно от стыда!
Нил Титыч: Ах так! Ну, что ж, застрелюсь. Мы, Нилы Титычи, за свои слова отвечаем. Дайте мне парабеллум!
Вероника Сидоровна: Ружье возьмите в шкафу. Который год уже без дела стоит.
(Нил Титыч открывает шкаф)
Вероника Сидоровна: Нет! В другой половине! Здесь бельё! Как вам не стыдно копаться в моем белье!
(Нил Титыч находит ружьё, примеряет его к себе)
Агафья: Вы бы на двор шли, Нил Титыч, а то намусорите тут.
Вероника Сидоровна: Да, да! Убирай потом за вами!
Нил Титыч: Вот оно, ваше гостеприимство! Что ж, прощайте, Вероника Сидоровна!
(выходит, в дверях сталкивается с Лизанькой)
Лизанька: Маменька, куда это Нил Титыч с нашим ружьем побежали?
Вероника Сидоровна: Не знаю куда. Но обещал застрелиться.
Лизанька: Как застрелиться? Но ведь я же люблю его! Замуж собиралась...
Вероника Сидоровна: А что ж ты раньше молчала-то?
Лизанька: Стеснялась.
Вероника Сидоровна: Достеснялась! Теперь-то поздно уже.
Лизанька: Ах, что же вы наделали, маменька! (падает в обморок)
(входит Нил Титыч)
Вероника Сидоровна: Что, струхнули стреляться, Нил Титыч?
Нил Титыч: Не угадали, Вероника Сидоровна. Не заряжено (показывает на ружье). Патрон не одолжите? Ну, то есть, не подарите ли?
Вероника Сидоровна: Агафья, где патрон?
Агафья: В морозилку вы велели убрать, чтобы не испортился.
Вероника Сидоровна: Отдай Нил Титычу.
(Агафья отдает патрон)
Нил Титыч: Благодарствую. (уходит)
Вероника Сидоровна: Для хорошего дела не жалко.
Лизанька: (очнувшись) Маменька, кто приходил?
Вероника Сидоровна: Нил Титыч за патроном приходили. Теперь уж точно застрелится.
Лизанька: А мобильник он мне обещал, не оставил?
Вероника Сидоровна: Нет, кровиночка моя, не оставил.
Лизанька: Ах, что же вы наделали, маменька! (снова падает в обморок)
(звучит выстрел)
Агафья: Ну, вот. Отмучился. Намусорил, поди. Пойду посмотрю. (уходит)
Лизанька: (очнувшись) Маменька, куда Агафья пошла? Стреляться?
Вероника Сидоровна: За Нил Титычем прибирать.
(входит Агафья)
Агафья: Нил Титыч промахнулись!
(входит Нил Титыч)
Нил Титыч: (сконфуженно) Без очков, знаете... Прицелиться трудно. Но, полагаю, порядочность доказана?
Вероника Сидоровна: Нет уж, Нил Титыч. Доказывать, так доказывать! Если вы порядочный человек и без очков застрелиться не можете, тогда... вон, Лизоньку замуж берите!
Нил Титыч: Ну, это уж вы хватили, Вероника Сидоровна! Давайте-ка, я лучше пойду еще раз застрелюсь.
Агафья: Не пойдете. Патроны мы редко покупаем, этот последний был.
Нил Титыч: Что ж вы руки-то мне выкручиваете?! Что вы за люди такие?! Но делать нечего, Нил Титычи своё слово держат. Пойдемте, Лизанька, замуж. Ненадолго. Но имейте в виду, это будет семья-урод. И не я, не я это придумал, маменька ваша!
Лизанька: Ой, замечательно-замечательно! (хлопает в ладоши) Спасибо, маменька!
Нил Титыч: Ну, а холм-то дадите в приданое Лизоньке?
Вероника Сидоровна: Эх, Нил Титыч! И хотела бы отдать, да не могу. Я же говорила вам, Прол Евгеньич покойный...
Нил Титыч: Вероника Сидоровна! Мы же...
Вероника Сидоровна: Молчите! Фантазировать буду! Прол Евгеньич велел на холме вышку построить парашютную. Метров тридцать в высоту. Хочу, говорит, чтобы люди летали, как птицы!
Нил Титыч: Экую ерунду вы, Вероника Сидоровна, нафантазировали! А ведь с рыбзаводиком такое дело могло выгореть...
Вероника Сидоровна: Разве ж это дело? Агафья, мужики на птичьи полеты записались?
Агафья: Мужики записались, и ребятня. По два раза некоторые записались. Из соседних деревень уж приходили, спрашивали...
Вероника Сидоровна: И по рублю сдали?
Агафья: Сдали, матушка. Все, как один, сдали.
Вероника Сидоровна: Вот так-то, Нил Титыч. Птица - рубль, птица - рубль. Это вам не селедкой торговать. А в приданое Лизаньке я дам нечто действительно ценное - вот эту эксклюзивную полочку для телефона. Так и быть.
Лизанька: Ах, маменька!
Нил Титыч: Дайте мне парабеллум!
(занавес)
© Олег Петров, 2005-2024.
© Сетевая Словесность, 2005-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
