Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность




АЛЬФОНСИНА
(Дама с камелиями)

до неприличия романтическая мелодрама


Моей необъяснимой любви к потомственной колдунье и куртизанке Альфонсине Дюплесси, предпочитавшей именовать себя именем Мари, посвящается



"... ее видели пьяной и безумно веселой деланным весельем, верхом на лошади, на самых опасных дорожках... Она царила на всех праздниках; оживляла балы; она предписывала программу оркестру, а ночью, когда сон принес бы ей так много пользы, она пугала самых бесстрашных игроков грудами золота, которые вырастали перед ней и которые она сразу теряла, равнодушная к выигрышу, как и к проигрышу. Она считала игру придатком своей профессии, средством убивать часы, которые убивали ее жизнь..."
"Мари Дюплесси" Жюль Жанен



ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Альфонсина дю Плесси
Александр Дюма
Дюма-отец
Благородный отец
Граф де Перриго
Альфред де Мюссе
Герцог де Грамон
Герцог Истменский
Друг герцога Истменского
Эжен Дэжазе - друг Александра
Прюданс Пра - компаньонка Альфонсины
Олимпия
Жозефина
Доктор Корев
Молодой священник
Старый священник
Женщина в белом платье и шляпе с вуалью
Доде - маленькая мертвая собачка
Гости Альфонсины


1. Подарок Альфонсины

    Луч света бежит по ступенькам лестницы, уходящей вверх, в никуда. Там, на вершине, появляется женщина - белая статуя на пьедестале. Медленно, по-королевски неторопливо она спускается вниз. В ее руках букет белых камелий.

    Мужской голос, в интонациях которого слышится сладость воспоминаний, произносит:

    "Ты появилась на ступеньках магазина мадам Пальмиры, как белоснежное божество, сошедшее с небес. Шепот восхищения пронесся вокруг шелестом ветра. И, не сумев сдержать восторг, я воскликнул: "О боже, кто этот ангел в белом платье?!"

    У подножия лестницы возникают две мужские фигуры - Александр и Эжен.

Александр. А мой друг, Эжен, ответил мне, смеясь: "Ангел?!.."

Эжен (заходясь от смеха). Ангел?! Бедный мой Александр... Это самая дорогостоящая шлюха Парижа! Ты же знаешь, во Франции есть шлюхи, есть дорогие шлюхи, есть порядочные женщины, которые стоят дороже самых дорогих шлюх и есть Альфонсина дю Плесси - дама с камелиями. У нее самые породистые лошади, самые изысканные шляпки, самые роскошные бриллианты и самый непредсказуемый нрав во всем свете. Она слывет самой завидной любовницей и самой элегантной женщиной Парижа, никогда не надевает одно и то же платье два раза и не хранит верность мужчине дольше одного вечера. Эта содержанка любит цветы камелии за то, что они лишены запаха, и аристократов за то, что они лишены чувств. Одна ее улыбка стоит не меньше ста луидоров. Она некоронованная королева Парижа и истинная дочь Франции. И она скоро умрет.

Александр. Кто может желать ей смерти?

Эжен. Господь, которому надоело взирать с небес на победы этой вавилонской блудницы. Она неизлечимо больна.

Александр. Она - дама полусвета?

Эжен. Да, учитывая, что одной ногой она уже на том свете. Что не мешает ей принимать у себя весь высший свет.

Александр. Она аристократка?

Эжен (скабрезно). Учитывая сколько представителей голубой крови смешали свое семя в мадемуазель дю Плесси, она не уступит в аристократизме даже испанской инфанте!

Александр. Познакомьте меня с ней, во имя нашей дружбы!

Эжен. Во имя нашей дружбы я должен сделать все, чтобы отговорить вас от этого знакомства. Поверьте, Александр, если бы вы были моим злейшим врагом, я не смог бы придумать лучшего способа отомстить, чем представить вас Альфонсине дю Плесси. Только для того, чтобы перешагнуть порог ее салона, нужно заплатить тысячу франков. А перешагнув этот порог, уже невозможно остановиться. Вы не можете позволить себе швыряться такими деньгами.

Александр. Одолжите их мне, ради бога!

Эжен. Не кощунствуйте, друг мой, Господь вряд ли одобрил бы подобное знакомство. Я охотно одолжу вам деньги на любую иную прихоть.

Александр. Это не прихоть, Эжен. Поверьте, это не прихоть! Это судьба! (Меняя тон.) И тут ты отбросила вуаль...

    Женщина в белом поднимает руку, чтобы отбросить вуаль. В этот миг свет гаснет.

    Сцена освещается вновь. Альфонсина с распущенными, ослепительно-черными волосами, в одном корсете и панталонах, полулежит на диване и лениво курит сигару. В ней удивительным образом сочетаются два, казалось бы взаимоисключающих, качества - равнодушное спокойствие и горячечное веселье. В ее колких жестах, интонациях, словах, улыбке чувствуется нарочитая жестокость. Но лишь когда она говорит с другими и о других. По отношению к Александру она неожиданно грустна и нежна. Возможно, он единственный в мире мужчина, к которому она способна испытывать жалость.

    Александр, одетый в длинный халат, беспокойно ходит по комнате, возбужденно жестикулируя.

Александр. ... и я увидел самое прекрасное, самое невинное лицо, какое когда-либо представало перед моим взором.

Альфонсина (скучно). Смерть делает невинными всех нас. Ты увидел смерть на моем лице. Почему ты так часто вспоминаешь о той первой встрече?

Александр. Потому, что постоянное обладание притупляет чувственность. Сознание устает восхищаться лицом, которое видишь каждый день. Вновь и вновь воскрешая тот миг, твой образ мгновенно врезавшийся в мое сердце, я с новой силой испытываю всю остроту счастья быть любимым тобою! Больше всего на свете я боюсь утратить это чувство...

Альфонсина (утвердительно). Тебя что-то тревожит, милый.

Александр (резко). Ты очень верно выразилась: что-то. И это что-то - я сам. Что я такое? У меня нет ни денег, ни призвания, ни даже имени.

Альфонсина. Ты - Александр Дюма. Мой дорогой Аде.

Александр. Александр Дюма - мой отец. Это его зовут так. А я Александр-младший, Дюма-сын - нечто уменьшенное, незначительное, жалкая копия своего отца. Я тень, существующая только благодаря его свету. Я известен, только благодаря его славе, я хочу стать писателем, потому что мой отец известный писатель, у меня есть деньги, только когда он дает их мне. У меня нет ничего своего - даже имени. Все женщины, которых я встречал до тебя, оказывали мне свою милость лишь для того, чтобы познакомиться с моим отцом и, воспользовавшись первой представившейся им возможностью, сбежать от меня к нему.

Альфонсина. Но ты встретил меня.

Александр (бросается к ней). Да, ты единственное, что у меня есть. Единственная ценность, которая принадлежит только мне.

Альфонсина. Если не считать того, что кроме тебя эта ценность принадлежит всем мужчинам Парижа.

Александр. Но не моему отцу. И сколько бы любовников у тебя не было, твоя любовь принадлежит мне одному. (Горько.) Наверное, если мне и суждено войти в историю, я войду в нее, как единственный мужчина, которого любила Альфонсина дю Плесси.

Альфонсина. Нет, любимый, моя слава столь же всевластна и столь же мимолетна, как мода. Меня забудут, лишь на мой гроб упадет последняя горсть земли. И это случится скоро. Очень скоро. (Помолчав.) Но если, мой маленький, мой честолюбивый Александр, ты жаждешь войти в историю под руку с Альфонсиной, я сделаю тебе подарок. Ты заслужил его. Моя любовь не принесла тебе счастья. Я не смогла, да и не хотела подарить тебе свою жизнь. Но я подарю тебе свою смерть и твое бессмертие. Напиши роман обо мне и издай его после моей смерти.

Александр (задумывается). Нет. Из этого ничего не выйдет. Если написать всю правду о нас с тобой, эту книгу запретят так же, как непристойные фантазии маркиза де Сада.

Альфонсина (жестко). Кто просит тебя писать правду? Конечно же, такая женщина, как я никогда не станет народной любимицей. Разве они смогут простить мне то, что я открыто делала все, что хотела, в то время как другие вынуждены скрывать свои поступки или же только мечтать об этом, скрывая даже от самих себя свои желания? Разве люди смогут простить мне, что я никогда не боялась смерти, в то время как они боятся ее больше всего на свете? Для всех них она была монстром, и только я одна осмелилась дружить с ней и была удостоена ее дружбы! (С гордостью.) Она сидела возле моей постели, как добрая подруга, она утешала меня во всех моих горестях, напоминая мне: "Какое это имеет значение, если ты все равно умрешь?" Она была моей верной наперсницей и, сопровождая меня в театры и на балы, нашептывала мне на ухо: "Смейся, веселись, делай все что захочешь и не думай о завтрашнем дне, потому что завтра ты умрешь!" Она стала моей горничной, и умелой рукой накладывала пудру ангельской бледности на мое лицо, придавая всепожирающий адский огонь моему взгляду. А потом, стоя у меня за спиной, говорила: "Взгляните на нее, запомните ее такой молодой и красивой! Ведь, быть может, вы видите ее последний раз в своей жизни, потому что этот вечер, день, миг могут оказаться последними для нее". Она была моим сутенером, постоянно напоминая моим любовникам: "Любите ее сейчас, пока это еще возможно. Вы можете купить ее любовь только сегодня или никогда, потому что завтра она изменит вам со мной!.." Конечно, никто из смертных не простит мне этого. Им не нужна правда, им нужна засахаренная ложь, в которую они могли бы поверить. А для этого достаточно только приправить ее несколькими бесспорно правдивыми фактами. И этим фактом будет твоя любовь. И моя смерть. После нее к тебе никто не придерется, что бы ты им не солгал. Опиши меня такой, какой ты хотел меня видеть и какой я никогда не пыталась даже казаться. Напиши, что я любила тебя так, как тебе хотелось, чтобы я любила тебя. Напиши, что я была несчастна, ибо люди никогда не простят содержанке счастья. Напиши, что все мои шелка, драгоценности, поклонники, веселье, все то, чему так завидовали другие, было для меня тягостно и невыносимо. И тогда они простят мне мою жизнь и расплачутся от жалости и умиления. Солги им так, чтобы они плакали в конце.

Александр (задумчиво). Знаешь, возможно, если бы ты была такой, какой я хотел тебя видеть: наивной, несчастной, благородной - рано или поздно я разлюбил бы тебя и бросил.

Альфонсина (весело). Прекрасно! Напиши, что в конце концов ты бросил меня и я умерла одна, покинутая всеми. Это единственный финал, который люди могут простить шлюхе. Если я умру как-то по-другому, они усомнятся в божьей справедливости. (Смеется.)

Александр (запускает пальцы в свою кучерявую шевелюру). Да, да. Я начну роман с твоей смерти. Чтобы сострадание читателей родилось раньше их осуждения. Предположим, я, то есть автор, прочел объявление о посмертной распродаже твоих вещей...

Альфонсина. Неплохо. Я уже готова разрыдаться от жалости к себе.

    Звучит музыка. На сцене появляются дамы и господа. Они с нескрываемым любопытством рассматривают друг друга, обстановку и вещи Альфонсины.

Александр. Все знатные дамы явились в твою опустевшую квартиру на бульваре Мадлен, чтобы поглазеть на эту знаменитую обитель порока...

Альфонсина. ... скрыв свое порочное любопытство под благовидным предлогом.

Александр. Герцогиня Ф. сидела бок о бок с куртизанкой мадемуазель А. Маркиза Т. колебалась, приобрести ли ей вещь, на которую набавляла цену мадам Д., одна из роскошнейший кокоток Парижа. Все они жадно раскупили золотые и серебряные безделушки твоего туалета, надеясь с их помощью стать не менее прекрасными, чем ненавистная им порочная красавица. Твоя головная щетка была продана на вес золота! Твои любовные записки, твои чулки, даже твои поношенные башмаки! И порядочные женщины спорили между собой, кому носить этот башмачок Золушки.

    Дамы и господа быстро расхватывают вещи.

И я тоже приобрел на этом аукционе...

Альфонсина. Нечто трогательное, сентиментальное... (Подходит к одной из дам, которая держит в руках книгу.) Простите, графиня. (Выхватывает книгу у нее из рук.) Вот! Томик аббата де Прево "Манон Леско".

Александр. Мило! Символично...

Дама (сварливо). Но я хотела ее купить!

Альфонсина. Извините, мадам, я еще не умерла. Приходите ровно через год.

Дама (шипит). Шлюха!

Александр (весело). Пошли вон! (Разгоняет химерных покупателей.) А несколько месяцев спустя в мою дверь постучал бледный молодой человек по имени... ну, скажем, Арман. Арман Дюваль. (Утрированно-фарсово изображает Армана.) Он на коленях умолял меня продать ему эту книгу. А затем, обливаясь слезами, рассказал мне историю своей трагической любви с несчастной Альфонсиной дю...

Альфонсина. Нет, нет... Альфонсина дю Плесси - имя резкое, как два удара хлыста. Твою героиню должны звать более нежно, более романтично и гораздо более целомудренно. Например, Мария. Или лучше - Маргарита...

Александр (задумчиво). Маргарита... На остров Святой Маргариты де Грие последовал за осужденной Манон. Маргарита - героиня Фауста - невинная грешница, опутанная сетями дьявола. Я так и вижу опущенные глаза и бледные руки. Мы назовем ее Маргарита Готье. Впервые Арман Дюваль увидел ее... Где?

Альфонсина (включаясь в игру). В церкви. (Падает на колени и молитвенно складывает руки.)

Александр. Нет.

Альфонсина. В бане. (Начинает раздеваться.)

Александр (смеясь, удерживает ее). Нет.

Альфонсина. В театре Варьете.

Александр (с укоризной). В магазине мадам Пальмиры... (Закрывая глаза, снова перебирает свои воспоминания.) На ней было белое муслиновое платье, шаль, очаровательная шляпка "Шуте" из итальянской соломки, шелковые туфельки, розовые чулочки, кружевные...

Альфонсина (смеясь). Это нельзя писать.

Александр (вдохновенно). Он влюбился в нее в ту же минуту, в ту же секунду! А потом... (Деловито.) Кстати, что будет потом?

Альфонсина (насмешливо). Разве ты не помнишь, что было потом?

Александр (ужаснувшись). Этот кошмар я не забуду никогда.

Альфонсина (улыбаясь). Я тоже запомнила тот день. Он был удивительно забавным.

Занавес




2. Салон Альфонсины

    Гостиная Альфонсины. Вазы с букетами белых камелий. Золоченые столики, диваны, кресла. В одном из них сидит граф де Перриго - молодой человек с резким самовлюбленным лицом. Он нервно вертит в руках трость с золотым набалдашником.

    Выходит Альфонсина. На ней розовые восточные шаровары и расшитые сверкающими камнями шлепанцы с загнутыми носками. Вслед за ней идет Прюданс и несет кальян. Альфонсина ложится на диван, отпускает Прюданс жестом руки. Курит, лениво выпуская изо рта красный дым.

Граф де Перриго. Мадемуазель, я буду немногословен. Мое имя - граф де Перриго. Вот вам шестнадцать тысяч франков. (Кладет деньги на стол.)

Альфонсина (скучно). Надо понимать, я вам нравлюсь.

Граф де Перриго (резко). Нет, не нравитесь!

Альфонсина (оживляется). Нечто новое - за это мне еще не платили. Чего же вы хотите?

Граф де Перриго. Выразить это публично.

Альфонсина. В нашей стране это можно сделать бесплатно.

Граф де Перриго. Тогда это будет лишь злословием человека, на которого вы не обращаете внимания. Нет. Я хотел бы прийти сегодня в ваш салон, быть обласканным вами и отвергнуть вас на глазах у всех.

Альфонсина (весело). О-ля-ля! Это будет стоить вам очень дорого!

Граф де Перриго. Я достаточно богат!

Альфонсина. Дороже, чем вы думаете...

Граф де Перриго. Меня устраивает любая цена.

Альфонсина. В таком случае, меня устраивает ваше предложение.

Граф де Перриго. Но повторяю, не я, а вы должны проявлять ко мне внимание.

Альфонсина. Поверьте, все внимание моих гостей будет сосредоточено исключительно на вас. (Уходит.)

    Звучит музыка. На лестнице появляются гости в цилиндрах и очаровательных фраках эпохи романтизма, с широкими плечами и осиными талиями, делавшими всех мужчин похожими на изящные фарфоровые статуэтки. У подножия лестницы стоит Прюданс с серебряным подносом в руках. Проходя мимо нее, кавалеры, с элегантной небрежностью прожигателей жизни, бросают деньги на поднос. Некоторые здороваются с компаньонкой Альфонсины, треплют ее за щеку, игриво щиплют в бок: "О, старушка Прюданс..."

    В числе прочих входят кокотки Олимпия и Жозефина, Альфред де Мюссе, герцог де Грамон, герцог Истменский, друг герцога Истменского, Александр и Эжен. Эжен платит за себя и за Александра.

Прюданс (оставив поднос и вооружившись указкой гида, обращается к Александру, графу де Перриго и другу герцога Истменского). О, я вижу вы у нас впервые! Позвольте ознакомить вас с квартирой мадемуазель. Направо - личная библиотека Альфонсины.

    По мановению ее руки сверху опускаются золоченые корешки книг.

Гомер, Софокл, Шекспир, Сервантес, Рабле, Мольер, Байрон, Гете, Гюго, а также книги господина Эжена Сю и нашего дорогого Альфреда де Мюссе (делает реверанс Мюссе) с дарственными надписями...

Альфред де Мюссе (с поклоном). Всегда к вашим услугам.

Прюданс (подмигивает Александру). ... и романы Александра Дюма - еще не подписанные. (Протягивает Александру книгу.) Черкните что-нибудь...

Александр (сконфуженно). Я Александр Дюма-младший...

Альфред де Мюссе (язвительно). Настолько младший, что еще не научились писать?

Друг герцога (удивленно осматривая книги). Мадемуазель - образованная женщина!

Прюданс. Мадемуазель считает, что такую женщину, как она, не может испортить даже образование. Теперь посмотрите налево.

    Библиотека уезжает, сверху опускаются портреты в золоченых рамах.

Личная коллекция Альфонсины.

Друг герцога. Ваша хозяйка любит живопись?

Прюданс. Нет, просто это единственное, что остается от влюбленных в нее оригиналов. (Показывает указкой на один из портретов.) Вот граф Г. Не будем называть имен. Он был страшно влюблен в Альфонсину. Вы знаете его? Он застрелился. (Показывает на другой портрет.) А это бедный маленький виконт Л. Он должен был уехать в Африку.

Друг герцога (наивно). Почему?

Прюданс. Увы, он был разорен. Говорят, он погиб там. А как безумно он любил мадемуазель Альфонсину!

Александр. А она тоже любила его?

Альфред де Мюссе. Мою юный друг, как только научитесь писать, принимайтесь за мелодрамы. Вы еще более наивный романтик, чем ваш отец.

Прюданс (показывая на следующий портрет). А этот очаровательный кавалер - барон Д. Англичанин. Чтобы вырвать малыша из объятий Альфонсины, его семье пришлось взять юношу под свою опеку. Несчастный молодой человек, он был так влюблен!.. А его женили насильно. Вы слыхали? Он задушил свою юную жену в ночь после свадьбы, но не был казнен, ибо суд признал его душевнобольным. А это старый герцог В. Альфонсина напоминала ему его невинную дочь, умершую от чахотки. Поэтому он оставил барыне все свое состояние. Родственники пытались оспорить завещание. Но судья тоже был влюблен в Альфонсину. После судебного разбирательства он повесился... (Смеется.) Ну, а там (показывает указкой) - спальня мадемуазель. Вход в нее, как вы знаете, за отдельную плату.

Герцог Истменский (смеясь, указывает на портреты). И все кто там был, похоже, уже поплатились за это.

Граф де Перриго (нарочито презрительно). Не понимаю этих господ. Мне кажется, прелести Альфонсины сильно преувеличены. Она слишком тоща.

Герцог Истменский. Так говорят лишь те, у кого слишком тощий кошелек...

Граф де Перриго (резко). У меня достаточно денег, чтобы скупить всех шлюх Парижа!

Герцог Истменский. ... или те, кого мадемуазель дю Плесси не удостаивает своим расположением.

Граф де Перриго. Я говорю вам это, как человек испробовавший ее.

Эжен. Я что-то не замечал вас в числе ее избранников.

Граф де Перриго (гордо). Я никогда не был в ее постели, но занял прочное место в ее сердце. Вы увидите, она сама добивается меня!

Александр (вспыхнув). Это правда?!

Альфред де Мюссе. Это ложь. Сердце Альфонсины хранится в несгораемом шкафу и еще ни одному вору Парижа не удалось похитить его. Возможно потому, что этот шкаф попросту пуст, - она бессердечна.

Герцог Истменский (обращаясь к графу). И все же, опасайтесь отпускать подобные реплики, граф. Прелести Альфонсины считаются в свете столь же неоспоримой ценностью, как гениальность Рашель и святость Богоматери. И, оспаривая неоспоримое, вы рискуете прослыть еретиком и мужланом, у которого просто нет вкуса.

Граф де Перриго. Это вызов!

Герцог Истменский (небрежно). Нет, это вы бросаете вызов обществу. Сейчас модно сходить по ней с ума, проматывать ради нее состояния и умирать от восторга в ее объятьях. И в инфернальной ложе, и в Жокей-клубе, и даже на приемах у герцогини Орлеанской, все только и говорят, что о мадемуазель дю Плесси, этой Нинон де Ланкло нашего времени. А значит, хороший тон приписывает нам посещать ее салон не реже, чем оперу. Не спорьте с модой, мой друг. Или опера вам тоже не по вкусу?

Граф де Перриго. При чем здесь опера?

Герцог Истменский. При том, что вчера я заказал себе ложу на весь сезон и пару отличных бриллиантов для Альфонсины. И то, и другое диктует мне мой долг денди.

Эжен (Александру.) Это герцог Истменский, про которого в Мадриде говорят, что он разоряется в Париже, а в Париже - что он разоряется в Мадриде, и который при этом никак не может истратить даже своего годового дохода. Одна надежда на Альфонсину.

Граф де Перриго (герцогу). Мода быстро проходит.

Герцог Истменский (цинично). Прелесть Альфонсины в том, что она умрет раньше, чем успеет выйти из моды.

Эжен (герцогу). Но не раньше, чем она успеет вас разорить.

    Герцог Истменский довольно смеется.

    На лестнице появляется запоздавший гость - бородатый мужчина во фраке и цилиндре. К нему подбегает Прюданс.

Прюданс. О, новый гость... Мсье, пожалуйте тысячу франков за вход.

Бородатый мужчина (непререкаемо). Я заплачу лишь в том случае, если увижу мадемуазель дю Плесси!

Прюданс. Она выйдет с минуты на минуту...

Бородатый мужчина. Где же она?

Прюданс. В своей спальне.

Бородатый мужчина (резко). Черта с два, ее там нет - она совсем в другом месте. Я специально поспешил сюда, чтоб сообщить: Альфонсина насмеялась над вами, господа!

Эжен. Что за глупые шутки?

Граф де Перриго. Это невозможно! Альфонсина не могла поступить так со мной!

Альфред де Мюссе (язвительно). Что-то вы слишком горячо высказываете свое равнодушие к ней.

Герцог Истменский (теряя лоск). Она не посмеет обойтись с нами подобным образом! Мы все здесь уважаемые люди...

Бородатый мужчина (весело). ... собравшиеся в салоне у шлюхи!

Герцог Истменский. Что вы себе позволяете?

Бородатый мужчина. Я просто позволил себе заметить, что вас оставили в дураках и что я, в отличие от вас, никому этого не позволю. Вы заплатили деньги, чтобы над вами посмеялись, я же пришел посмеяться над вами за ваши деньги. Могу поспорить на любую сумму - ни единого су мне заплатить не придется, поскольку мадемуазель Альфонсина нынче вечером здесь уже не появится!

Герцог Истменский (грозно). Прюданс, немедленно идите к своей хозяйке и приведите ее сюда!

    Прюданс выбегает.

Бородатый мужчина (вынимает деньги). Готов спорить на десять тысяч франков - ее там нет.

Эжен (смущенный). Немалая сумма... Господа, он действительно что-то знает. Такими деньгами не швыряются.

Герцог Истменский (громко). Ставлю двадцать тысяч против: Альфонсина сейчас выйдет к нам! (Угрожающе.) В противном случае, эта выходка не сойдет ей с рук... (Бросает деньги на стол.)

Граф де Перриго (бросает деньги на стол). Еще десять... Но если вы, мсье Неизвестно Кто, водили нас за нос, то, клянусь, поплатитесь гораздо дороже!

Бородатый мужчина (азартно). Ставки растут! Еще двадцать за то, что и ей, и мне - сойдет с рук абсолютно все. (Кладет деньги на стол. Обращаясь к присутствующим.) Господа, вы свидетели нашего пари!

    Заходит Прюданс.

Прюданс (испуганно). Господа, ее там нет!

Бородатый мужчина. Конечно, ее там нет. И сегодня она к вам уже не выйдет. (Смеясь, снимает цилиндр и отклеивает бороду, превращаясь в Альфонсину.) Потому что я давно уже здесь!

    Пауза.

Герцог Истменский (не зная, что сказать). О, Альфонсина...

Олимпия. Альфонсина, ты неподражаема!

Альфонсина (иронично). Да, Олимпия, даже не пытайся мне подражать, у тебя все равно не получится. (Берет деньги со стола и сгребает их на поднос.) Господа, ловко я вас разыграла?

Олимпия (Жозефине). Тридцать тысяч франков! Я не зарабатываю столько и за месяц, а она получила их без единого поцелуя.

Жозефина. Что поделать... Альфонсиной дю Плесси нужно родиться.

Герцог Истменский (придя в себя, бросается к Альфонсине и целует ей руки.) Тысяча франков - одна ручка, тысяча франков - вторая. (Прюданс подносит поднос. Герцог бросает на него деньги.) Черт возьми, вы самая непредсказуемая женщина в мире. Единственная женщина в мире, с которой не бывает скучно. Познакомьтесь, Альфонсина, это мой друг. Он, правда, из провинции, зато очень богат. Вам стоит им заняться...

    Альфонсина протягивает руки другу герцога. Тот поспешно ищет деньги, бросает их на поднос и жадно припадает к ее рукам.

Друг герцога (смущаясь). Ах, мадемуазель... Я могу рассчитывать?

Альфонсина (легко). Конечно. Только за это вам придется потом рассчитаться.

Друг герцога (нервно). Я готов отдать свою жизнь...

Альфонсина. Не стоит, я не коллекционирую жизни мужчин.

Герцог Истменский (подыгрывая). А что ты делаешь с ними?

Альфонсина. Я всего лишь их разоряю.

Герцог Истменский. А что ты делаешь с лошадьми?

Альфонсина. Загоняю их насмерть.

Герцог Истменский (другу). Альфонсина - превосходная наездница. Год назад ей пришла в голову прихоть стать жокеем. Представьте себе, переодевшись в мужской костюм, она приняла участие в скачках на Марсовом поле! И выиграла. Когда это открылось, было столько шуму...

Альфонсина. ... крика и возмущения, что можно было подумать будто это не лошадь, а я сама прискакала к финишу на четвереньках. Мне чуть было не отказались вручить приз.

Герцог Истменский. Естественно, все восприняли ее выходку как оскорбление. Женщина-жокей - это же немыслимо! Но судья был поклонником Альфонсины и вручил ей кубок "Жокей-клуба".

Альфонсина. Теперь я использую его как плевательницу.

Герцог Истменский. И не только его. Она использует как плевательницу всех, кто только подворачивается ей под руку. (Смеется.)

Друг герцога (смущенно). Вы в самом деле так хорошо управляете лошадьми?

Альфонсина. О, я способна объездить любого, кто бьет копытом.

Эжен (галантно). Думаю, каждый из нас может только мечтать о том, чтобы его оседлала подобная амазонка.

Альфред де Мюссе (горько). И большинство из нас могут об этом только мечтать.

Альфонсина (треплет Мюссе по щеке). Мечтать обо мне куда безопасней, чем воплощать свои мечты в жизнь. Ведь в руках у наездницы хлыст. И даже чересчур раскормленная деревенская кобылка будет скакать у меня аллюром не хуже породистого английского жеребца.

Друг герцога (понимая, что выпад адресован ему). Ваши насмешки разят сильнее хлыста.

Альфонсина (беззаботно). Мой доктор объясняет это тем, что я очень нервная и постоянно больна. А кроме того, я скоро умру, а умирающим принято прощать все, не так ли?

Олимпия (Жозефине). Не мудрено родиться Альфонсиной - попробуй умереть, как это наловчилась делать она. Она же шантажирует мужчин своей смертью! Из-за болезни они прощают ей то, чего никогда не простят нам.

Жозефина (жалостливо). Зачем ты так, она действительно умирает...

Олимпия (резко). Только говорит об этом. Ей давно пора перейти от слов к делу!

Друг герцога. Зачем вы говорите о смерти? Вы выглядите такой цветущей и обворожительной.

Альфонсина. Боюсь, благодаря мастерству моей горничной, я буду выглядеть обворожительной даже на собственных похоронах.

Друг герцога. О-о-о!

Олимпия (подходит к подносу с деньгами, оставленному Прюданс на столе). Это бесстыдство взымать плату за любовь прямо на глазах у других. Ни одна уважающая себя кокотка не позволит себе такого!

Жозефина. Альфонсина утверждает, что ничто так не возбуждает мужчину, как вид баснословных денег, заплаченных другим.

Александр (Мюссе). Господин де Мюссе... Альфонсина идет с каждым кто... платит?

Альфред де Мюссе. Нет, мой юный друг. Многие тратили десятки тысяч и удостаивались лишь права покупать ей конфеты.

Александр. Вы знаете таких?

Альфред де Мюссе. Вы тоже их знаете. Один из них, ваш покорный слуга. Но, возможно, оно и к лучшему. Когда я предложил ей себя она сказала: "Оставьте... Останемся друзьями. Вы прекрасно знаете, что я вас не хочу... Не хочу погубить вас". Ведь почти все любовники Альфонсины погибают... так или иначе.

Александр. Почему же тогда все так стремятся завоевать ее любовь?

Альфред де Мюссе (азартно). А почему мы едим в Африку охотиться на львов? Почему всадники мечтают укротить необъезженных лошадей? Только оттого, что лев может разорвать тебя, а лошадь сбросить на землю. Какой уважающий себя джентльмен станет стрелять по овцам и разъезжать на пони?

Герцог Истменский. Кому, прекраснейшая из дочерей Парижа, вы отдадите сегодня свой букет камелий?

Альфонсина (игриво оглядывает своих подданных, достает из вазы букет камелий и бросает его графу). Граф!

    Граф не делает попытку словить букет и цветы падают к его ногам.

Граф де Перриго (наслаждаясь вниманием присутствующих). Вы промахнулись, Альфонсина. Я не раб моды, как прочие. И могу честно признать - вы мне не по вкусу. Вот Олимпия! (Обнимает Олимпию.) Только о такой женщине может мечтать стоящий мужчина. В ней все дышит жизнью. Я не извращенец, чтобы спать со смертницами!

    Пауза.

Альфонсина (весело). О, господа, кажется, вас оскорбляют! Ведь все вы мечтаете обо мне, а значит, по мнению этого господина, как мужчины - не стоите ничего. Вас обвинили в мужской несостоятельности и извращенном вкусе.

Александр (кричит). Это оскорбление! Назовите место и время...

    Александр бросает в лицо графу свою перчатку. Альфонсина ловко ловит ее на лету.

Альфонсина. Нет, это прежде всего вызов мне. И я его принимаю. Итак, граф де Перриго, вы утверждаете, что Олимпия нравится вам больше, чем я. Посмотрим, умеете ли вы отвечать за свои слова. Господа, сейчас мы устроим игру!

    Гости оживляются. Альфонсина усаживает графа в кресло и завязывает ему глаза платком.

Граф, вы получите три поцелуя. От меня, Жозефины и Олимпии. Посмотрим на чье прикосновение откликнется ваше тело...

    Олимпия подбегает к графу. Альфонсина молча отстраняет ее и сама целует графа три раза. Экзаменуемый явно возбужден. Альфонсина снимает с него повязку.

Граф де Перриго. Первый поцелуй был ваш.

Альфонсина (насмешливо). Как вы угадали?

Граф де Перриго. Второй принадлежал Жозефине. Третий - божественной Олимпии!

Альфонсина (изображая ревность). И он понравился вам?

Граф де Перриго. О, да! Это был поцелуй богини!

Альфонсина (кладет руку на член графа). Ваш член больше понимает в красоте, чем вы. Советуйтесь с ним иногда.

    Гости оглушительно смеются. Уязвленный граф вскакивает с кресла и направляется к выходу. Александр преграждает ему дорогу.

Александр. Первый поединок вы проиграли. Но это не избавляет вас от второго. Мое имя Александр Дюма и я вызываю вас на дуэль!

Граф де Перриго (с ненавистью). Драться на дуэли ради продажной девки с внебрачным сыном какого-то писаки! Никогда!

    Александр дает ему пощечину. Гости смеются.

Граф де Перриго (сквозь зубы). Обещаю, вы поплатитесь за это. (Уходит.)

Эжен. Альфонсина, я не успел представить вам моего друга Александра.

Альфонсина. После того очаровательного представления, которое он здесь устроил, ваш друг уже не нуждается в представлении. (Подходит к Александру, с интересом разглядывает его.) Многие обещали отдать за меня жизнь. И часто оканчивали тем, что расплачивались ею за долги. Но никто никогда не ставил свою жизнь на один кон с моей честью. Вам известно, что я содержанка?

    Гости смеются.

Александр. Да. Но это не имеет для меня никакого значения! (Вдохновенно.) Когда я увидел вас вчера в белом платье, выходящей из магазина мадам Пальмиры...

Альфонсина (прерывает его). Все понятно. Ваша самоотверженность объясняется только вашей молодостью и неопытностью.

Александр (обиженно). Мне двадцать лет, столько же, сколько и вам.

Альфонсина. И все же, я намного старше вас. Ведь вы только начинаете жизнь, а я уже оканчиваю ее. Вы прекрасный юноша, Александр. (Протягивает ему руку для поцелуя.)

Александр (хватает ее руку, затем в ужасе отбрасывает ее). У меня нет тысячи франков заплатить за поцелуй.

    Гости смеются.

Альфонсина (искренне). Вы бедны? Как жаль...

Александр (гордо). Да, я беден. У меня нет денег. Но я готов заплатить за вашу любовь своей любовью!

    Гости смеются.

Альфонсина (серьезно). Любовью за любовь шлюхи, которая харкает кровью и тратит несколько сот тысяч франков в год? Интересное предложение. Так дорого я себя еще не продавала... (Внезапно принимая решение, обращается к присутствующим.) Ну что ж, господа, вам известно, что на сегодняшний вечер намечается еще одно развлечение. Первый акт был фарсом. Второй - комедией. Третий станет трагедией. Думаю, никто не станет возражать, если Александр Дюма получит в ней главную роль. (Смеясь.) Дадим ему возможность испытать свою любовь ко мне.

    Несколько секунд присутствующие молчат, пораженные ее предложением. Затем звучат аплодисменты, как в театре.

Герцог Истменский. Смерть и любовь. Что ж, так даже интереснее... Еще больше щекочет нервы. Такую пьеску не увидишь ни в одном театре.

Альфонсина (обращаясь к герцогу де Грамону, который все это время пил, держась в стороне от других). Вы ничего не имеет против, милорд?

Герцога де Грамон (мрачно). Мне все равно.

Альфонсина. В таком случае, прошу всех в мою спальню. Александр, ждите здесь, вас позовут.

Занавес




3. Спальня Альфонсины

    Александр стоит на авансцене. Прюданс завязывает ему глаза. Гости обходят его, бросая на Александра насмешливые взгляды, и скрываются за красным бархатом. Некоторые, дразня, похлопывают его по плечу. Александр слепо вертит головой.

Эжен (встревожено). Александр, опомнись. Альфонсина сделает из тебя такое же посмешище, каким стал граф. Он поплатился за свое презрение, ты - поплатишься за свою любовь.

Александр. Ты знаешь, что сейчас будет?

Эжен. Знаю, и потому умоляю тебя, уходи. Если ты любишь Альфонсину, тебе лучше не видеть этого. Беги отсюда, пока не поздно.

Прюданс. Эжен, мы ждем!

Эжен (нервно). Иду. (Уходит.)

Прюданс. Проходите, мсье Дюма. Все готово. Альфонсина ждет вас. (Торжественно.) Сейчас решится ваша судьба.

    Прюданс разворачивает Александра и срывает с него повязку. Одновременно поднимается Занавес. Александр замирает пораженный.

    Альфонсина лежит в кровати, ножки которой изображают фавнов и вакханок. На ней платье из кроваво-красного шелка, украшенное живыми цветами. Цветов так много, что, кажется, платье Альфонсины, так же как и ее прическа, соткано из красных камелий. На смертельно-бледном лице нарисованы ярко-алые губы и огромные блестящие глаза. Ее атласные туфельки покоятся на белых подушках. Гости сидят в креслах с видом зрителей в опере. Женщины обмахиваются веерами, едят конфеты. Мужчины смотрят в бинокли и лорнеты. Альфонсина лежит на животе, положив подбородок на руки. Она кажется удивительно спокойной, будто вокруг нее никого нет.

Альфонсина (Александру). Вы по-прежнему утверждаете, что любите меня несмотря ни на что?

Александр. Да.

Альфонсина. И вы будете любить меня даже после того, как я изменю вам в первый, во второй, в тысячный раз?

Александр. Да.

Альфонсина. И даже представляя, как другие мужчины раздевают меня, целуют мою спину, грудь, живот, раздирают меня своей плотью, вы будете любить меня столь же нежно, безропотно и преданно, как сейчас?

Александр. Да.

Альфонсина (холодно). Возможно, все дело в том, что у вас слишком бедное воображение. Или вы надеетесь, что вам удастся убежать от этих мыслей. И когда двери моей спальни будут захлопываться за сто первым любовником, вы будете думать не о том, что происходит там, за запертой дверью, а вспоминать ту девушку в невинно-белом платье, которую увидели в ателье модистки. Не надейтесь, такого убежища я вам не предоставлю! (Щелкает пальцами, подзывая к себе герцога де Грамона.) Милорд, подойдите ко мне.

    Герцог де Грамон подходит к ее кровати и садится рядом. У него мутный взгляд, губы плотно сжаты. Прюданс подносит ему поднос с бокалом вина. С лицом, перекошенным от страха и нервного возбуждения, он дрожащими руками вытаскивает из карманов пачки денег и бросает их на поднос.

Альфонсина (герцогу де Грамону). Вы слишком бледны. Самоотверженность вашей похоти достойна восхищения, но смелость сползла с вашего лица, словно грим куртизанки. Надо подстегнуть вашу решительность. (Высыпает в бокал порошок из своего перстня.)

Герцога де Грамон (нервно). Что это?

Альфонсина (жестко). Яд, конечно. Но, если вы передумали, можете забрать свои деньги.

    Герцог де Грамон залпом осушает бокал, грубо хватает Альфонсину за плечи и вгрызается поцелуями в ее обнаженную спину. Потом задирает ей подол, расстегивает штаны и залазит на нее, глядя вокруг помутневшими глазами, рыча от похоти и страха. Все присутствующие, похожие на застывшие восковые фигуры, смотрят на них, не в силах отвести взгляд. Побледневший Александр молча стоит напротив кровати. Одна Альфонсина сохраняет самоуверенное выражение лица и насмешливо глядит в глаза Александру.

Альфонсина (равнодушно). Вчера он проиграл большую часть своего состояние, включая приданное жены, с которой обвенчался несколько дней тому. И решил, что оставшихся денег хватит как раз на то, чтобы оплатить именно этот способ самоубийства. Это одна из самых дорогих смертей, она стоит пятьдесят тысяч франков. Правда, не слишком оригинальная. Один мой друг, решив свести счеты с жизнью, устроил пирушку своим друзьям, а затем на глазах у них вошел в клетку со львом. На его похоронах говорили, что он умер, как истинный модный лев! Его смерти позавидовал бы сам лорд Байрон. Но это уже дело вкуса... Вы по-прежнему любите меня?

    Александр молчит, в ужасе глядя на нее. Самоубийца кричит от наслаждения, его крик переходит в крик боли. Альфонсина вскакивает с постели, оправляя юбки. Герцог де Грамон бьется на простынях, на губах у него выступает кровавая пена - он умирает. Не обращая на него внимания, Альфонсина пристально смотрит на Александра. Александр падает в обморок.

    Гости аплодируют.

    Альфонсина подбегает к Александру, наклоняется, трясет его за плечи.

Альфонсина (с горячечным азартом). Отвечайте же, ну, отвечайте, вы по-прежнему любите меня?

Александр (открывает глаза, смотрит на нее помутневшим взглядом и говорит тихо, но незыблемо). Я люблю вас.

Герцог Истменский. Не беспокойтесь, Альфонсина, мы подтвердим, что он сам принял яд. Это было незабываемое зрелище.

    Гости выходят один за другим, мужчины бросают деньги на поднос, которого уже не видно под ворохом купюр. Не глядя на них, Альфонсина сидит на полу возле Александра и пристально всматривается в его лицо.

Альфонсина. Прюданс, пусть его отнесут в мою комнату.

Занавес




4. Отцы и дети

    Бездыханный Александр лежит на диване в расстегнутой рубашке и фрачных штанах. Альфонсина в неглиже сидит на полу рядом с ним. Александр приходит в себя.

Александр (слабо). Альфонсина... Какой страшный сон.

Альфонсина. Это не сон - это правда. Я скоро умру и потому могу позволить себе говорить правду. Могу позволить себе смотреть прямо в лицо судьбе, не отводя глаза, не возводя их к небу, не утыкаясь взором в пол. Могу позволить себе быть такой, какая я есть и любить свою жизнь, прекрасно осознавая, что в ней нет ничего достойного любви. Способны ли вы любить меня так же?

Александр. Как вы красиво говорите, Альфонсина, словно пишете стихи.

Альфонсина (жестко). Вы снова убегаете от правды. Вы пытаетесь сосредоточиться не на грубости истины, а на красоте ее изложения. Не поэтизируйте меня. Я - шлюха, Александр, была шлюхой и умру ею, и не на секунду не позволю вам забыть, что ваша прекрасная возлюбленная - всего лишь шлюха. Вы по-прежнему любите меня?

Александр (твердо). Да.

Альфонсина. В таком случае, я принадлежу вам. Я буду вашей любовницей.

Александр. Моей любимой.

Альфонсина. Любимой...

    Пауза. Альфонсина берет руку Александра, подносит ее к губам.

Александр (удивленно). Что с вами? Вы плачете, Альфонсина? Но почему?

Альфонсина. Мне вас жаль.

    Пауза.

Александр (резво вскакивая на ноги). Нет, такое нельзя писать! После этого твою могилу забросают камнями.

Альфонсина (весело). Конечно, зачем эти ненужные подробности. Нужно изложить то же самое, но в несколько сокращенном варианте. (Берет листы бумаги, правит написанное.) Гостей мы вычеркиваем. Сцену в спальне тоже. Ты, то есть Арман, пришел со своим другом Эженом в мой одинокий дом. Я, то есть Маргарита, была несчастной, грустной и больной. (Хватается за голову, ложится на диван.) После ужина Маргарита начала харкать кровью. (Кашляет, потешно кривляясь.) И Арман заплакал и сказал: "Мне вас жаль!"

    Александр смеется.

Ну же, говори! (Нетерпеливо толкает его в бок.)

Александр (становится на одно колено, с пафосом). Мне вас жаль, Маргарита!

Альфонсина. А затем признался Маргарите в любви.

Александр (тем же тоном). Я люблю вас, Маргарита!

Альфонсина. И она приняла ее с условием, что (старательно загибает пальцы) он будет исполнять беспрекословно все ее желания...

    Александр кивает.

... не ревновать ее...

    Александр кивает.

... не спрашивать ни о чем, не упрекать ни в чем...

    Александр кивает два раза. Альфонсина переходит на скороговорку, Александр, сдерживая смех, трясет головой.

Будет скромным, доверчивым, покорным, беззаветно влюбленным, не требующим от нее ничего, кроме ее любви. Он поклялся ей в этом...

Александр. Клянусь всеми святыми, Маргарита!

Альфонсина (насмешливо). ... и, естественно, не сдержал свое обещание. Он начал ревновать и упрекать ее на следующий же день.

    Александр изображает ревнивого "Отелло". Альфонсина, отбиваясь, бьет его коленом ниже живота.

Александр (согнувшись от боли). И тогда ты покинула его?

Альфонсина. Я поступила бы именно так. Но Маргарита, не высказав Арману ни слова упрека, покинула всех своих любовников и уехала с ним в деревню, где они жили пасторальной жизнью пастуха и пастушки, предаваясь своему светлому чувству. Она, а не он, оказалась скромной, покорной, доверчивой, беззаветно влюбленной, не требующей от него ничего, кроме любви. Когда же у них закончились деньги, бедная девушка начала тайно распродавать свои вещи. И, поскольку вещей у нее было много, их счастье могло бы продлиться еще долго, если бы в один ужасный день не появился его отец.

Александр (нервно). Мой отец?

Альфонсина (смеясь). Не твой отец-повеса, а благородный отец Армана.

Александр. И что он?

    На сцене появляется пожилой мужчина с видом "благородного отца".

Альфонсина. Он сказал...

Отец (надрывно-противным механическим голосом). Маргарита, из-за порочащей связи моего сына с содержанкой, моя бедная невинная дочь не может выйти замуж. Жених отказался от нее. Умоляю вас, бросьте Армана. Сделайте вид, что вы изменили ему с другим и покиньте его. Я верю, вы действительно любите моего сына. Исполните же мою просьбу ради вашей любви!

Александр (с интересом). И что она?

Альфонсина. О, она поступила, как последняя дура. Наша бедная жертвенная овечка согласилась исполнить эту просьбу и ради любви к Арману... отказалась от любви к Арману!

Александр (смеется). Ха-ха-ха... Хотел бы я посмотреть, что бы ответила отцу Армана ты!

    Альфонсина кивает, накидывает на плечи шаль, опускает глаза и садится рядом с "Отцом Армана".

Альфонсина (кротко, вытирая слезы). Вы верите, что я люблю вашего сына?

Благородный отец. Да.

Альфонсина. Бескорыстной любовью?

Благородный отец. Да.

Альфонсина. Верите, что в этой любви заключаются для меня все надежды, мечты и оправдание моей жизни?

Благородный отец. Твердо верю.

Альфонсина. И все же, вы хотите, чтобы я покинула его. Ах! (Хватается за грудь.) Я умираю. (Надрывно кашляет.) Хорошо, я согласна исполнить вашу просьбу...

Благородный отец. О, дитя мое!

Альфонсина (скромно)... но при одном условии.

Благородный отец (участливо). Вам нужны деньги?

Альфонсина (невинно). То состояние, на ренту с которого вы собираетесь прожить всю свою жизнь, мужчины каждый день не задумываясь бросают к моим ногам. Потом они обычно стреляются. Или принимают яд. Но это уже нюансы. Нет, нет, деньги меня совершенно не интересуют.

Благородный отец (умильно). Вы так бескорыстны... Чего же вы хотите?

Альфонсина. Я исполню вашу просьбу, если вы ответите мне на один вопрос. И ваш ответ удовлетворит меня.

Благородный отец (нежно). Спрашивайте, моя дорогая.

Альфонсина (постепенно переходя на свой обычный властный, самоуверенный тон). Ваш сын осмелился любить меня наперекор мнению света. Его не испугали ни насмешки за спиной, ни ваша угроза вычеркнуть его из завещания, ибо он действительно любит меня. В то время как жених вашей дочери вряд ли испытывает к ней столь искреннее чувство. Он трусливо отказался от нее из страха испортить свою репутацию. Но я не спрашиваю вас, почему вы решили пожертвовать искренним чувством вашего сына ради ханжеского семейного счастья вашей дочери с мужчиной, который ее не любит. Вы - отец и вам решать, кого из своих детей возложить на жертвенный алтарь. Меня интересует другое. Я уверенна: ваша дочь любит своего жениха столь же сильно, страстно, смертельно, как я люблю вашего сына. И кто-то из нас двоих должен пожертвовать своим счастьем, ради счастья другой женщины. Так вот, на каком основании вы решили, что эту жертву должна принести именно я?

Благородный отец. Но она невинная девушка...

Альфонсина. А я - содержанка. Но разве это означает, что мои слезы менее горьки, чем ее? Почему вы решили, что моя боль, мое одиночество, мое отчаянье будут менее нестерпимыми? Почему? Только потому, что она ваша дочь, а я чужой человек и вы никогда не увидите моих страданий? Или от того, что вы не считаете меня человеком и для вас я лишь бездушная продажная девка, у которой нет чувств?

Благородный отец (возмущенно). Бесстыжая, черствая шлюха!

Альфонсина (ехидно). А ведь еще минуту назад вы утверждали, что верите, будто я действительно люблю вашего сына

Благородный отец. Я ошибался!

Альфонсина. Конечно, для того, чтобы вы поверили, что я люблю вашего сына я должна была предать свою любовь и сделать несчастным единственного человека на этой земле, который любит меня. Какая восхитительная логика!

Благородный отец. Господи, как я ошибся в вас!

Альфонсина. Зато я в вас не ошиблась - вы лживый, эгоистичный ханжа. И на мой вопрос у вас есть только один ответ. Я должна пожертвовать собой ради вашей дочери только потому, что она - порядочная девушка, а я - шлюха. И всем моим чувствам, моим страданиям, моей любви, моей жизни - грош цена. Простите, но ваш ответ меня не удовлетворяет.

Благородный отец. Значит, вы не оставите моего сына?

Альфонсина. Я не буду удерживать его, если он пожелает бросить меня, но сама никогда его не покину.

Благородный отец. И вы расскажете ему о моем визите?

Альфонсина. Безусловно. Я всегда говорю ему правду. Как вы понимаете, исключительно потому, что я лживая, вероломная, продажная девка. Прощайте!

Благородный отец. Будьте прокляты!

Альфонсина. Будьте счастливы!

    Благородный отец удаляется в негодовании. Слышен звук аплодисментов. На сцену летят букеты. Альфонсина кланяется зрителям.

Александр (аплодируя).

Превосходная сцена! Такого никто еще ни писал!

Альфонсина. И не напишет.

Александр. Ну почему, я сейчас же все запишу...

Альфонсина. Эту сцену нельзя вставлять в книгу. Напиши все так, как я сказала. Маргарита расплакалась, собрала вещи и, скрепив сердце, вернулась к прежней профессии.

Александр. Но тогда получится, что благородный отец вынудил Маргариту предать его сына и пойти на панель! Он взял с нее слово молчать, тем самым обратив гнев Армана против нее, а сам остался уважаемым папашей в белых перчатках. Читатель не примет такой абсурд.

Альфонсина. Читатель швырнет твою книгу в огонь, если шлюха хоть на миг проявит чувство собственного достоинства. Он будет считать поступок отца столь же благородным, как его седины. Место куртизанки - на панели, место невинной девушки - перед алтарем. И читателю нет дело до того, что любовь содержанки была искренней, а девушка покупает себе жениха за приданное. Но факт, что кокотка позволила растоптать свое счастье, заставит несколько смилостивиться по отношению к ней. Счастливой любви ей бы не простили. (Задумчиво поднимает один из букетов.) Знаешь, из меня могла бы получиться неплохая актриса...

Александр (с энтузиазмом). О, да! Великая актриса. Ты могла бы оставить свое ремесло и блистать на любой из парижских сцен.

Альфонсина (приказывая.) Познакомь меня со своим отцом.

Александр (испуганно). С моим отцом?

Альфонсина. И немедленно.

    На сцене появляется Дюма-отец с завязанными глазами. Дергая за фалды фрака, Александр, смеясь, направляет его.

Александр. Направо, господин Отец. Налево... Прямо...

Дюма-отец. Люблю когда ты шалишь, мой мальчик!

Александр. Мы у цели. (Подводит отца к Альфонсине.)

Альфонсина (целует его). Угадайте, кто перед вами?

Дюма-отец. Я не какой-то щенок-граф и не спутаю ваш поцелуй ни с чьим. (Снимает повязку.) Ваши губы обжигают, как мороз, мадемуазель Смерть.

Альфонсина (удивленно). Мадемуазель Смерть?

Дюма-отец. Вы позволите мне называть вас так?

Альфонсина. Возможно, я позволю вам не только это. Я хочу стать актрисой, господин Дюма. Порекомендуйте меня в один из театров.

Дюма-отец (искренне). Зачем? Во Франции нет ни одной актрисы, которая могла бы сравниться с вами в славе. О тех галантных представлениях, которые вы устраиваете в своем салоне, судачат в свете больше, чем о спектаклях с участием Рашель и мадемуазель Марс. Недавно я был на представлении своей пьесы. И что вы думаете? В самый драматический момент, когда публика затаила дыхание от волнения, неожиданно появляетесь вы. И с этой минуты никто из зрителей больше не кинул на сцену даже рассеянного взгляда. Мужчины, словно по команде, наводят на вашу ложу летучую артиллерию биноклей. Дамы, перешептываясь, обсуждают ваши бриллианты и туалет. А вы, спокойная, мужественная и равнодушная, под перекрестным огнем взглядов и лорнеток, поедаете свой засахаренный виноград, принимая всеобщее внимание, как естественную дань. Признаюсь, в тот момент я вас ненавидел! И думаю, не я один. Даже принцессы крови, глядя на вас, кусали себе губы от зависти и ломали от злости свои веера. Ведь у вас есть все то, что есть у них, и все то, чего у них не будет никогда.

Альфонсина. Что же это?

Дюма-отец (просто). Смерть.

Альфонсина. Моя смерть?

Дюма-отец. Нет, не ваша. Вы - мадемуазель, погубили стольких мужчин, что оставшиеся не могут вас не любить. Я писатель, и знаю один секрет: все мужчины безоглядно влюблены в смерть. Смертельный риск - вот что кружит им головы сильнее вина и страсти. Ради рискованного приключения они готовы изменить любой женщине. И поэтому, они изменяют всем женщинам с вами. Вы думаете, храбрец де Ла Моль положил голову на плаху ради прекрасных глаз королевы Марго? Нет, он любил ее столь сильно именно потому, что знал - это опасно для жизни. Ее любовь была лишь изнанкой смерти. Но вы даже не пытаетесь маскировать опасность любовью. Вы продаете своим поклонникам гибель в чистом виде. (С ненавистью.) А потому я требую, чтобы вы немедленно оставили Александра! Я не хочу рисковать единственным сыном!

Александр (пораженный). Отец!

Дюма-отец (гневно). С тех пор как он познакомился с вами, он сам не свой. Он бредит этой книгой, которую вы ему предложили, но я боюсь, ему придется написать ее не чернилами, а собственной кровью. Александр болен вами, он перестал есть и спать, не смотрит на женщин, не слушает моих советов. Если так пойдет и дальше, он зачахнет раньше, чем вы соизволите сдохнуть под забором. Но я, его отец, не допущу этого!

Альфонсина. Вот уж не знала, господин Дюма, что вы такой великий моралист.

Дюма-отец. Я старый ловелас, который всегда испытывал нежность к падшим созданиям и не требовал от красавиц высокой нравственности. В этом мире существуют две породы женщин: Констанция и Миледи. Первая - искренняя, добрая, наивная, способная простить нам все. Такая, как мать Александра, Катрина Лабе. Вторая - лживая, вероломная, корыстная...

Альфонсина. Иными словами, одна безропотно дает мужчине себя обмануть, вторая знает с кем имеет дело и потому обманывает вас.

Дюма-отец. И за это ей не грех перерезать глотку, как это сделали мои мушкетеры. Но я менее кровожаден, чем Атос, и, женившись на Иде Ферье, до сих пор храню о ней некоторые приятные воспоминания... Однако, вы не госпожа Бонасье и не леди Винтер, вы - Альфонсина дю Плесси. Мадам Гильотина. Мадемуазель Гибель. Вы любите рассуждать о своей смерти, в то время как другие умирают у ваших ног. Вешаются, разоряются, стреляются, сходят с ума... Но мой бедный сын слишком молод и невинен, чтобы я отдал его вам на заклание.

Альфонсина. Что вы можете сделать? Я - женщина, существующая вне правил и условностей света. В моем положении не боятся общественного мнения. Я столь же неподвластна ему, как...

Дюма-отец. Как смерть. Но мне плевать на вас. Та золотая молодежь, чьи состояния вы пожираете с аппетитом Молоха, вполне заслуживает подобного конца. А своего сына я избавлю от ада вашей любви, даже если ради этого мне придется совершить поступок, который Александр не простит мне до самой смерти.

Альфонсина. Аде любит меня.

Александр. Я люблю ее, отец!

Дюма-отец. Возможно, так оно и было, мадемуазель. Но, придумав для него ловушку, вы попались в нее сами. Александр еще не понял, что у него появилось нечто, более прельстительное, чем вы...

Альфонсина. Что же это?

Дюма-отец. Книга о вас. (Александру.) Так вот, малыш, выбирай, либо ты покинешь мадемуазель дю Плесси, либо ты никогда не напишешь этой книги.

Александр. Почему?

Дюма-отец (просто). Потому, что я напишу ее сам. Ты знаешь, мне не нужно для этого много времени - уже через неделю она выйдет в еженедельнике "Ля Пресс". Кто потом возьмет у тебя рукопись, сюжет которой использован твоим знаменитым отцом? Ты не в состоянии соперничать со мной, мой мальчик.

Александр (испуганно). Вы не можете украсть ее у меня! Это слишком жестоко. Вы... Вы хуже, чем отец Армана!

Альфонсина. Он лучше, чем отец Армана. Он - честен.

Дюма-отец. Спасибо, мадемуазель. Но боюсь, мой малыш этого не оценит.

Александр (отчаянно). А кроме того, вы ничего о ней не знаете! Что вы можете написать?

Дюма-отец. О, я знаю куда больше тебя, дорогой. Твой папаша немного порылся в исторических хрониках и полицейских архивах. Ты не представляешь, какая интересная родословная у мадемуазель grande cocotte. Известно ли тебе, что ее отец, Марэн Плесси, считался в деревне колдуном? А прабабкой этого крестьянина была никто иная, как знаменитая ведьма ля Вуазен, развлекавшая двор Людовика IV сатанинскими мессами, жертвоприношениями младенцев и свальным грехом? В числе прочих ей удалось соблазнить и некого маршала дю Плесси. Ребенка, рожденного от их союза, колдунья отправила в деревню к кормилице. А сама была казнена после нашумевшего дела об отравителях, в процессе которого сам король-солнце чуть было не лишился своей любовницы мадам де Монтеспан... Вот и выходит, что твоя возлюбленная Альфонсина дю Плесси - потомственная убийца, ведьма и шлюха! Что ты думаешь об этом, Александр?

Александр. Какое право имею осуждать ее я - правнук черной рабыни из Сан-Доминго!

Дюма-отец. Я не о том... Не правда ли, захватывающий сюжет? Подписчики будут вырывать газету из рук. Особенно, если прибавить к этому несколько современных фактов, например, отравление герцога де Грамона, случившееся у тебя на глазах.

Александр. О боже! Боже!

Дюма-отец. Разве сравнятся твои любовные вздохи и сопли с моим захватывающим приключенческим романом? (Альфонсине.) Я назову его "Мадемуазель Смерть", в честь вас.

Альфонсина (холодно). Он не сможет повредить мне.

Дюма-отец. Безусловно, вы станете еще более популярны. Но Александру он повредит несказанно. Его книга будет похоронена навсегда.

Александр (в отчаянии). Нет, нет! Только не это!

Дюма-отец. Будь хорошим мальчиком, Александр, попрощайся с мадемуазель Альфонсиной, и я никогда ничего о ней не напишу. Пойми, я желаю тебе только добра.

Александр. И тогда я смогу издать свою книгу?

Дюма-отец. Конечно, я сам помогу тебе в этом.

Альфонсина. Каково будет твое решение, Аде?

Дюма-отец. Книга об Альфонсине или Альфонсина?

Александр (неуверенно). Но я... я не смогу окончить роман без нее...

Дюма-отец. Я подарю тебе свой сюжет. Он намного интереснее!

Александр (слабо). Но я люблю Альфонсину...

Альфонсина (грустно). Искушение святого Александра. Мне больно на это смотреть.

Дюма-отец (довольно). Вы проиграли, мадемуазель. Я слишком хорошо знаю писательскую породу: мы всегда предпочитаем воображаемую женщину реальной. Тем более, что последняя нас обычно только разоряет, в то время как первая способна озолотить.

Альфонсина. Вы забываете, господин Дюма, что я тоже очень богата. А мсье Эмиль Жирардэн и мсье Ледрю-Роллен, владельцы "Ля Пресс" и "Ле Сьекль", очень корыстны. Вряд ли они оценят ваши благородные отцовские чувства в стоимость своего годового дохода.

Дюма-отец. О чем вы говорите? Мой гениальный роман принесет им сотни новых подписчиков...

Альфонсина. И все же, если я предложу каждому из них сотню тысяч золотом за то, чтобы ваш роман обо мне никогда не был опубликован, боюсь, они не смогут мне отказать.

Дюма-отец. Во Франции есть десятки других газет!

Альфонсина. Газетенок, которые обойдутся еще дешевле.

    Пауза.

Вы проиграли, господин Дюма.

Александр (радостно). Благодарю тебя, Альфонсина, ты - ангел!

Дюма-отец (гневно). Вы - дьявол! Оставьте моего сына. Я сделаю для вас все, что хотите. Устрою вам ангажемент в театр. Буду писать для вас главные роли! Вы станете величайшей актрисой Франции!

Альфонсина. Благодарю, но я передумала. Меня так вдохновили наши литературные споры, что теперь карьера мадам Жорж Санд кажется мне более прельстительной, чем профессия мадемуазель Марс. Я хочу окончить вместе с Аде нашу книгу!

Александр (радостно, бросаясь на колени перед Альфонсиной). Я люблю тебя, Альфонсина!

Дюма-отец. Я люблю тебя, Александр. Ради твоего спасения я не остановлюсь ни перед чем! Хочешь... (Отчаянно.) Хочешь я разведусь с Идой и женюсь на твоей бедной матери! Только покинь эту женщину, она погубит тебя!

Александр (по-детски прячет голову в юбках Альфонсины). Нет! Нет! Я не хочу больше слушать вас. Уходите, отец, прошу...

Дюма-отец (с болью). Он не слышит меня. Он не верит в мою любовь. Я сам виноват в этом. Будьте вы прокляты, Альфонсина!

Альфонсина. Будьте счастливы, господин Дюма.

    Дюма-отец, похожий на седого обиженного ребенка, направляется к выходу.

(Кричит.) Стойте! Я, в отличие от Аде, слышала вас и поняла: вы безмерно любите вашего сына. Вы, старый беспутный развратник и донжуан, и впрямь благороднейший из всех отцов! Я знаю, вы не верите, что я люблю Александра?

Дюма-отец. Конечно, нет.

Альфонсина. Люблю бескорыстной любовью.

Дюма-отец (гневно). Черта с два!

Альфонсина. Вы не можете поверить, что в этой любви заключаются для меня все надежды, мечты и оправдание моей жизни?

Дюма-отец. Нет, нет и еще раз нет!

Альфонсина. Я и не требую от вас этого. Я не могу поклясться ни именем матери, ибо оно не является для меня святым, ни любовью, поскольку продаю ее направо и налево, ни даже своей жизнью, которая слишком коротка. И все же я обещаю вам, что никогда не причиню Александру зла. Поверьте мне, умоляю. И поцелуйте меня...

Дюма-отец. Что?!

Альфонсина. Если вы, распутник и блудник, поцелуете меня так, как вы поцеловали бы свою дочь, то я поклянусь вам вот этим, единственным невинным поцелуем в моей жизни.

    Пауза. Дюма-отец удивленно смотрит на нее. Подходит к Альфонсине и неуверенно целует ее в щеку.

Дюма-отец. Дочь моя... (Смущенно.) Благодарю вас.

Альфонсина. Благодарю вас, отец... (Твердо.) Я клянусь.

Дюма-отец. Прости меня, Александр. (Уходит.)

Альфонсина (растроганно гладит Александра по голове). Наверное, это единственное место в книге, которое будет правдивым.

Александр (взволнованно). Альфонсина, ты на самом деле любишь меня?

Альфонсина. Да.

Александр. Откуда ты знаешь это?

Альфонсина. Это очень просто, милый. (Улыбается.) Ты единственный мужчина, рядом с которым я не думаю о деньгах.

Александр. А ты могла бы, как Маргарита, оставить ради меня Париж и уехать со мной в деревню?

Альфонсина. Нет.

Александр (горячо). Ведь ты больна. Ты сама убиваешь себя. Все эти мужчины, с которыми ты... они изнуряют тебя, отнимают силы!

Альфонсина. Да, я больна, Аде. Больна чахоткой. А чахотка повышает эротические желания. У меня всегда высокая температура, я живу словно в горячке, в постоянном неутоленном возбуждении и эти мужчины... они нужны мне. Все.

Александр. Я готов заменить тебе их всех!

Альфонсина. А кроме того, мне нужны их деньги.

Александр. Зачем тебе столько денег?

Альфонсина (просто). Чтоб тратить. Ты не понимаешь. (Убежденно.) Я хочу жить, хочу чтобы каждое мое мгновение было ярким и незабываемым. Хочу все иметь, все испробовать. Все и всех. Я загоняю лошадей, загоняю мужчин, загоняю себя ради этого ощущения жизни, бьющей ветром тебе в лицо. Мне нужно спешить прожить за день столько событий, сколько ты можешь не торопясь растянуть на год. Ведь впереди у тебя еще много-много лет. А я завтра умру, как ты не понимаешь этого! Я умру уже завтра! И потому сегодня мне нужны деньги.

Александр. А душа, Альфонсина? Ты когда-нибудь задумывалась, что скажешь Богу после смерти. Ты не боишься попасть в ад?

Альфонсина. Мне кажется, у меня нет души. И после смерти я... (Беззаботно пожимает плечами.) Меня просто не будет.

Занавес




5. Альфонсина и Маргарита

    Альфонсина в папильотках и пеньюаре сидит за швейной машинкой. На диване сидят Олимпия и Жозефина. Олимпия с завистью перебирает драгоценности Альфонсины. Олимпия читает рукопись Александра, утирая глаза кокетливым кружевным платком.

Альфонсина (с энтузиазмом). Не правда ли, великолепно? Это изобретение мсье Тимонье сделает настоящий переворот в моде...

Жозефина (всхлипывая). Боже мой, как трогательно!

Олимпия (сердито). Черт возьми, какой ужасный грохот. Зачем ты приобрела эту адскую машину?

Альфонсина (радостно). Хочу шить наряды. Если высокопоставленные дамы пали так низко, что копируют фасоны моих платьев, пусть платят за это золотом!

Олимпия. И не только платья. Благодаря тебе даже туберкулез и бледность вошли в моду. Вчера в опере я сама слышала как мадемуазель де Гиш жаловалась своему кавалеру на больные легкие. Бедняжка, она так старательно кашляла...

Альфонсина. Уверена, я буду популярнее мадам Пальмиры!

Олимпия (скептически). Платья у Пальмиры стоят полторы тысячи франков каждое. Любой кавалер, который заходит в твой салон, платит больше...

Альфонсина. Я хочу стать великой портнихой еще при жизни!

Олимпия (зло). Не переживай, если ты не успеешь осуществить свою мечту при жизни, она сбудется, лишь только ты умрешь. На посмертном аукционе аристократки раскупят все твои платья, пеньюары, туфли и даже белье.

Альфонсина. Забавно... Даже после смерти я буду получать ренту со своей смерти.

Жозефина (возбужденно). Вы только послушайте... Она сказала ему: "Как бы скоро я не умерла, я проживу дольше, чем вы будете любить меня!"

Олимпия. Нет, ее будут получать уже другие рантье. И один из них, похоже, Александр Дюма.

Альфонсина (легко). Я обещала подарить ему свою смерть.

Олимпия. О, это царский подарок.

Жозефина. А его отец прижал ее к груди и сказал: "Дочь моя, благодарю вас..." И она покинула его. А он думал, что она ему изменила. А она написала: "Когда вы будете читать это письмо, Арман, я буду уже любовницей другого". А на самом деле... (Всхлипывает.) На самом деле любила только его. О-о! Как будто списано с моей жизни. Я просто не могу сдержать слез. (Громко сморкается в платок.)

Олимпия (брезгливо). Жозефина впадает в экстаз даже от романов Поля де Кока.

Альфонсина (Жозефине). Тебе понравилось? (Встает из-за швейной машинки и рассматривает пошитое платье.)

Жозефина (честно). Очень. Аж грудь задергало.

Альфонсина (бесстрастно). А мне кажется мою грудь раздирают изнутри железными щипцами.

Олимпия (с удовлетворением). Да, ты плохо выглядишь сегодня.

Альфонсина. Вчера ночью снова пришлось вызывать доктора Корева. Изо рта шла кровь. Я думала, она уже никогда не остановится.

Олимпия. Это оттого, что ты слишком много смеешься.

Альфонсина. От смеха зубы белеют! (Внезапно протягивает Жозефине платье.) Хочешь примерить?

Жозефина (смущенно). Это слишком дорого для меня.

Альфонсина. Я дарю его тебе. К нему пойдет моя новая рубиновая брошь. (Достает из шкатулки брошь.) На, бери и ее...

Жозефина (удивленно). Но за что?

Альфонсина (пожимая плечами). Просто потому, что она мне не нравится. И платье тоже не получилось...

Олимпия (с сожалением.) Странно, мужчин твоя болезнь почему-то не останавливает. Прюданс рассказывала, граф, над которым ты насмеялась в тот вечер, каждую неделю присылает тебе новые драгоценности...

Альфонсина (равнодушно). Да.

Олимпия. И что ты?

Альфонсина. Я их принимаю.

Олимпия. А что граф?

Альфонсина. Его я отказываюсь принять.

Жозефина. Это из-за Александра? Ты по-прежнему любишь его?

Альфонсина. Да, люблю.

Жозефина. А он?

Альфонсина (смеясь). Как бы недолго не продолжалась его любовь, я умру раньше, чем она. Но, похоже, мне нужно поспешить со смертью. Он увлечен другой. Все его мысли поглощены ею. Очень скоро он будет любить ее сильнее, чем меня.

Жозефина (живо). О, это верно Лола Монтес? Я видела - эта шлюха так и вьется вокруг него.

Альфонсина. Нет.

Олимпия. Неужели старушка Прюданс? Я всегда говорила нельзя доверять подругам. Они вечно пытаются стащить у тебя все, что плохо лежит.

Альфонсина. Нет, это не она.

Олимпия. Я поняла. Это девушка его круга. Непорочная. Юная. С добрым именем и большим приданным. Рано или поздно они всегда бросают нас ради них. (Смеясь.) Правда, потом всегда возвращаются к нам... прихватив их приданное.

Альфонсина. Нет, она такая же содержанка, как вы и я. Единственная, кто способен соперничать со мной.

Жозефина. Мы знаем ее?

Альфонсина. Да.

Жозефина. Алиса Ози?

Олимпия. Атало Бошен?

Жозефина. Атенаис? Мадлен? Софи?

Альфонсина (тоскливо). Ее имя Маргарита. Маргарита Готье. Александр думает только о ней. Он мечтает об этой девушке, способной пожертвовать всем ради любви к нему. Уже сейчас в мечтах он изменяет мне с ней.

Олимпия (удивленно). Стоит ли ревновать к мечтам мужчину, которому ты каждый день изменяешь в своей постели?

Альфонсина. Но здесь (показывает на свой лоб) и здесь (показывает на свое сердце) я всегда верна ему.

Жозефина. Да ведь Маргариты Готье не существует!

Альфонсина (выхватывая рукопись из рук Жозефины). Нет, она существует - вот она. Я сама придумала ее, свою соперницу. Но теперь я не властна над ней. И если Александр покинет меня, то только ради нее. Ненавижу ее, ненавижу. (Бросает рукопись на пол и наступает на нее каблуком.)

    Входит Александр.

Александр. Что ты делаешь, Альфонсина?! (Бросается на колени, собирает листки, распрямляя каждую страницу любовными, ласкающими движениями.) Как ты могла? Это же мой роман. Мой роман о Маргарите!

Жозефина (поспешно). Простите, господин Дюма, я случайно упустила из рук ваш роман. Исключительно от восторга!

Олимпия (язвительно). А Альфонсина от восторга продырявила его каблуком.

Жозефина (встает). Пожалуй, нам лучше уйти.

Олимпия (иронично). Не будем мешать двум любящим голубкам. (Уходят.)

Александр (с упреком). Зачем ты сделала это?

    Альфонсина молчит.

Александр. Ты... Ты просто ревнуешь меня к моему творчеству. Ты злишься, что в моей жизни появилось нечто не менее ценное чем ты. Что-то важное, настоящее.

Альфонсина. Не что-то, а кто-то.

Александр (раздраженно). Я не понимаю тебя. Вернее, прекрасно понимаю. Ты всегда относилась ко мне, как к левретке, собачонке, единственное предназначение которой преданно сидеть у твоих ног. Ее можно погладить, почесать за ушком, сказать: "Ах, дорогой мой песик, я люблю только тебя..." И выставить за дверь своей спальни, когда туда приходит новый любовник. И снова позвать, когда он уйдет. Ты даже имя мне подобрала подходящее! (Кривляет.) А-Де, До-де, Ми-ми...

Альфонсина (жестко). Ты прав. Ее звали Доде. У меня была собачка, которая печально смотрела на меня, когда я кашляла. До встречи с тобой я никогда никого не любила, кроме нее. В тот день, когда она умерла, я плакала сильнее, чем после смерти матери. И я назвала тебя в ее честь.

Александр (обиженно). В честь собачонки?! Маргарита Готье никогда бы так не сказала! О, она умела любить по-настоящему. Она была способна пожертвовать ради любви ко мне всем: роскошью, счастьем, добрым именем и даже самой любовью. Она действительно любила меня!

Альфонсина (жестко). Не тебя - Армана.

Александр. Какая разница? Александра Дюма или Армана Дюваля, главное - она умела любить.

Альфонсина (грустно). Я не ошиблась. Ты влюблен в нее.

Александр (опомнившись). Я люблю только тебя. Ведь Маргарита Готье - ты.

Альфонсина. Нет, Александр, Маргарита Готье - это ты.

Александр (вспыхнув). Твое сравнение оскорбительно. Что ты хочешь сказать этим? Что я - содержанка? Альфонс, живущий на деньги Альфонсины? Так знай, я больше не возьму у тебя ни франка. Ты ясно дала мне понять: на то положение, которое я занимаю при тебе, мог согласиться только последний дурак и ничтожество. Ведь ты считаешь Маргариту ничтожной дурой, ты сама говорила об этом не раз!

Альфонсина (печально). В любви ты либо дурак, либо ты не любишь.

Александр. Да, я вел себя, как дурак и ничтожество, но так больше продолжаться не может!

Альфонсина. Да, ты больше не будешь ничтожеством. В любви к Маргарите ты обрел самого себя. Ведь ты пожертвовал ради меня всем: честью, именем, гордостью. В то время как я не поступилась ради тебя ничем. Но теперь, научившись любить самого себя, ты уже не сможешь любить меня, как прежде. Ты изменил мне с самим собой. Изменил с Маргаритой Готье.

Александр (раздраженно). А с чего я должен быть верен тебе?! За то, что ты не брала с меня деньги за свою любовь содержанки и шлюхи?

    Пауза.

Альфонсина (произносит это медленно, спокойно, словно бы удивляясь, что ее жестокость доставляет ей удовольствие). Так ты заговорили о деньгах? (Достает из шкатулки деньги и бросает ему в лицо.) Получай. Мне не нужно бесплатной любви. Я достаточно богата, чтобы купить любого мужчину. Тем более такого как ты, который жил на мои деньги, как содержанка и шлюха. Надеюсь, теперь мы в расчете.

    Александр стоит, словно пораженный громом. Затем вдруг бросается на колени, начинает судорожно собирать деньги. Подымается, смотрит на банкноты.

Александр. Боже мой, Альфонсина! Какая великолепная сцена! Арман узнает о том, что Маргарита изменила ему с графом. Он идет на бал. (Кричит.) Бал!!!

    Звучит музыка. Появляются мужчины и женщины, в их числе граф де Перриго, герцог Истменский, Эжен, Альфред де Мюссе, Олимпия, Жозефина. Гости танцуют мазурку.

Появляется Маргарита Готье!

    Альфонсина сбрасывает папильотки и пеньюар - под ним ослепительное платье, расшитое бриллиантами.

Олимпия. О боже, Альфонсина, какие бриллианты!

Альфонсина (смеясь.) Это слезы моих мужчин.

Александр (резко). Перестань смеяться! Ты - Маргарита.

Олимпия. О боже, Маргарита, какие бриллианты!

Альфонсина (трагически). Нет, Олимпия, это не бриллианты - это слезы, которые я пролила из-за всех моих мужчин.

    Александр толкает Альфонсину в объятия графа де Перриго и тот увлекает ее в танце. Дальнейшие слова Александра также разыгрываются, как пантомима.

Александр. Арман играет в карты. (Играет в карты с герцогом Истменским.) И выигрывает у герцога Истменского... м-м-м... триста луидоров. Он бросает эти деньги ей в лицо. При всех. (Бросает деньги в лицо Альфонсины. Музыка обрывается. Танцующие фигуры замирают.) Вот так. И говорит... (Изображая Армана.) "Получай! Мне не нужно бесплатной любви. Я достаточно богат, чтобы купить себе любую женщину. Тем более такую, как ты. Надеюсь теперь мы в расчете!"

    Альфонсина закрывает лицо руками и опускается на пол. Мужчины и женщины тихо уходят со сцены. Александр опускается на корточки перед Альфонсиной

Александр (тревожно). Ну как? Неплохо?

Альфонсина (устало). Немного претенциозно. Может, будет лучше, если Арман пошлет ей деньги в письме?

Александр. Да, да. Нужно немедленно это записать.

    Хватает рукопись, быстро пишет.

"Вы так внезапно покинули меня, Маргарита, что я не успел вам заплатить. Вот деньги за вашу любовь..."

Альфонсина. Не забудь написать: после этого он навсегда покидает ее.

Александр. Само собой. Он оскорблен и исполнен презрения к ней. Он уезжает в Африку. Нет... Александр уезжает в Александрию! Но перед этим у них будет последняя ночь любви. (Пишет.) "Я ваша раба, ваша собака, - сказала Маргарита. - Вы можете делать со мной, что угодно, Александр..."

Альфонсина (поправляет). Арман.

Александр (пишет). "Вы можете делать со мной, что угодно, Арман. Возьмите меня, я ваша!"

Альфонсина (неуверенно). Аде.

Александр (с трудом отрываясь от рукописи). Да, любовь моя.

Альфонсина. Ты разве не сердишься на меня?

Александр. За что?

Альфонсина (неуверенно). Ну... я кинула деньги тебе в лицо, я тебя оскорбила.

Александр (удивленно). Ты - меня? Ах, да. Я забыл. (Пишет.)

Альфонсина. И ты... ты не собираешься уходить от меня?

Александр (поражен). От тебя? Никогда. Твоей внезапной вспышке ревности я обязан лучшей сценой в моей книге. Пусть даже ты ревнуешь меня... (Не окончив фразу, снова погружается в письмо.)

Альфонсина. Но я действительно ревную тебя к ней.

Александр (резко). Альфонсина, не мешай, я работаю!

Занавес

    Занавес открывается. Гостиная Альфонсины. Паркет покрыт льдом. Из окон метет снег. Альфонсина (как никогда похожая на Маргариту!) гладко причесанная, в простом клетчатом платье, с муфтой в руках катается на коньках. На пороге стоит пораженный граф де Перриго.

Граф де Перриго. Что здесь происходит?

Альфонсина (продолжая кататься). Я велела Прюданс залить паркет водой и открыть окна, чтобы она превратилась в лед. Сегодня вечером я устраиваю бал на коньках. Это будет очень забавно.

Граф де Перриго. Но разве все ваши гости умеют кататься на коньках?

Альфонсина. Нет. В том-то и забава. Вот вы, к примеру, умеете?

Граф де Перриго. Нет.

Альфонсина. Тогда непременно приходите.

Граф де Перриго. Я благодарен вам за то, что вы удостоили меня честью быть принятым вами. (Пытается подойти к Альфонсине, но ноги скользят на льду, и, боясь упасть, он возвращается на прежнее место. По ходу дальнейшего разговора, он повторяет эту попытку несколько раз.)

Альфонсина. Я приняла вас только от скуки. Если бы я выслушивала всех, кто жаждет объясниться мне в любви, у меня не хватило бы времени даже на обед. Но вы, я знаю, домогаетесь меня из ненависти. Я вам не нравлюсь. Вам претит спать со смертницами...

Граф де Перриго (с чувством). Напротив, я пришел вам сказать, что люблю вас. После того, как вы посмеялись надо мной, я должен был вас возненавидеть. Но, не знаю почему, полюбил вас, как никого и никогда.

Альфонсина. О, причина этого чувства мне хорошо известна. Прочие высокопоставленные кокотки приедаются вам так быстро оттого, что во всем потакают мужчинам. Они лишь дорогие вещи. Их приятно хотеть, но ими скучно обладать. Некоторое время они льстят вашему тщеславию. Вы ставите их под колпак и демонстрируете друзьям. Но очень скоро они надоедают, как все, что стоит на месте. Я одна открыла нехитрый секрет. Мужчина мечтает быть униженным. Сраженным насмерть. Он хочет идти к женщине, как на войну. Постоянно рисковать, подвергаться опасности. Я - не самая прекрасная куртизанка Парижа, не самая умелая в любви, не самая молодая. Просто я - единственная, которую нельзя купить. Я - азартная игра, в которой ради иллюзорного выигрыша мужчины просаживают целые состояния. И тот, кто проиграет мне хоть раз, уже не может остановиться, делая все новые безуспешные попытки отыграться. Вы не исключение, граф, и очаровавшись мной, вы меня разочаровали.

Граф де Перриго. Но я богат.

Альфонсина. Да, я знаю, у вас шестьсот тысяч годового дохода. По парижским меркам это огромное состояние.

Граф де Перриго. И я готов поставить на кон все свои деньги, чтобы...

Альфонсина. ... снова проиграться в пух и прах.

Граф де Перриго. ... чтобы заслужить вашу любовь.

Альфонсина. Я никого не люблю.

Граф де Перриго. Вы любите Александра Дюма.

Альфонсина. О, это становится интересным. Вы хотите получить вовсе не меня - вы стремитесь отомстить ему.

Граф де Перриго. Я хочу занять его место в вашем сердце.

Альфонсина. Это место нельзя занять ни за какие деньги. Ибо он любит меня...

Граф де Перриго. Бесплатно.

Альфонсина. Безвозмездно.

Граф де Перриго (презрительно). Это одно и то же.

Альфонсина. Нет, граф. Потратить на меня деньги - высший парижский шик. Занять то место, которое занимает Александр, любить меня нежно и преданно, безропотно принимая мое положение содержанки, значит заслужить прозвище рогача и альфонса, презрение и насмешки за спиной. Только один мужчина способен на такой подвиг - он. Вы готовы заплатить мне, но готовы ли вы мне не платить? Готовы ли вы из любви ко мне принять мою любовь, как подаяние?

Граф де Перриго (оскорбленно). За кого вы меня принимаете?

Альфонсина. За человека, которого я никогда не полюблю.

Граф де Перриго. Хорошо. Не любите меня. Подарите мне всего одну ночь, ночь стоимостью в шестьсот тысяч франков. Столько вы не получите от других и за год.

Альфонсина. Нет. Даже за полмиллиона вам не удастся рассчитаться с Александром. Это единственная жертва, которую я принесу ради него. Самая дорогая, если считать в деньгах и самое малое, что я могу для него сделать. (Зовет.) Прюданс, проводите графа.

    Не дожидаясь Прюданс, граф направляется к выходу. В дверях он сталкивается с Александром.

Александр. Это же граф де Перриго, тот самый, который из презрения отказался драться со мной на дуэли! Ты приняла его!

Альфонсина. Да.

Александр. Чего он хотел?

Альфонсина. Того же, что и все - меня. Он готов был заплатить полмиллиона за одну ночь со мной.

Александр. Он хотел унизить меня, показав мне, что я готов был драться с ним за честь женщины, которую он, не рискуя жизнью, может получить в любую минуту!

Альфонсина. Да.

Александр (утвердительно). И ты согласилась на это. (Топает ногой, поскальзывается и падает.)

Альфонсина (бросается к нему). Нет, я ему отказала. Александр, пусть на минуту, всего на минуту, но я стала Маргаритой Готье! Женщиной, которую ты любишь.

Александр (уклоняясь от ее объятий). Ты не изменила мне? Ты лжешь. Еще ни разу ты не отказывалась от денег ради меня и еще никто не предлагал тебе такие деньги. Ты никогда не отказывалась от новых ощущений в любви, а еще ни один мужчина не хотел спать с тобой из мести. Я не верю тебе.

Альфонсина. Но это правда. Я сделала это ради тебя.

Александр. Альфонсина дю Плесси не могла так поступить. Поступив так, он изменила бы самой себе. Ты должна была изменить мне.

Альфонсина (растерянно). Ты упрекаешь меня в том, что я этого не сделала?

Александр (достает из кармана свою рукопись). В моем романе чего-то не хватает. Я постоянно думаю об этом. Теперь я понимаю - в нем не хватает измены. Измены Армана. Из мести он должен найти куртизанку, не менее прекрасную чем Маргарита - ее первую соперницу. Такую, как Олимпия. Он будет спать с этой бездушной красавицей, осыпать ее деньгами, появляться с ней повсюду. Смеяться Маргарите в лицо. Унижая ее, оскорбляя, убивая духовно и физически, он доведет Маргариту до смертной агонии. А она... она простит ему все. Я должен написать это. Я должен это пережить! (Умоляюще.) Скажи, что ты изменила мне, Альфонсина!

Альфонсина. Почему мужчины всегда пытаются узнать именно то, что причинит им наибольшую боль?

Александр. Я так и думал. Признайся, ты сделала это? Ты изменила мне?

Альфонсина (твердо). Да. Я изменила тебе с графом.

Александр. О боже, я не переживу этого!

Альфонсина (тихо). Теперь ты оставишь меня?

Александр (не слыша ее, вдохновенно). Боль измены... это будет один из самых страшных, самых тяжелых моментов в книге. Потом Арман уедет в Александрию. Что дальше - я еще не знаю.

Альфонсина. На этот вопрос легко ответить. Дальше - смерть.

Александр. Ну да, книга начинается смертью и окончится ею. Маргарита должна умереть.

Альфонсина (тоскливо). К сожалению, я тоже. (Печально.) А вот кто ответит мне, что будет потом.

Александр. Как, что? Потом я издам свою книгу. Я уже придумал название. "Дама с камелиями". Тебе нравится?

Альфонсина. Да, конечно. Но что будет со мной?

Александр (раздраженно). Ты так часто говоришь о смерти, Альфонсина, что порой мне кажется, ты не умрешь никогда!

Занавес




6. Смерть Маргариты

    Умирающая Альфонсина лежит в кровати. За окнами слышен гул карнавала. Александр сидит рядом. Он пишет, наблюдая за ней.

Александр (вслух). "Маргарите становится все хуже и хуже. Она совершенно потеряла голос и возможность двигаться. Нельзя передать страдания, которые она претерпевает... Ни один мученик не претерпевал таких мучений, если судить по ее крикам..." (На секунду отрываясь от рукописи.) Как ты себя чувствуешь, Альфонсина?

Альфонсина. Прекрасно. Хоть я и знаю, что умираю. Смерть, как собака, кусает лишь тех, кто ее боится. Со мной она нежна. Мы столько лет прожили с ней бок о бок, что возможно она тоже успела влюбиться в меня. Я всегда называла ее подругой. Но я ошибалась, смерть - мужчина. (Убежденно.) И он скоро придет.

    На пороге появляется человек во фраке и маске Смерти. Его костюм усыпан конфетти, на плече - завитушка серпантина.

Александр (отшатывается в испуге). О господи!

Альфонсина (равнодушно). Здравствуйте, доктор Корев. Как там на улице?

Доктор Корев (пританцовывая). Масленица. Весь Париж празднует карнавал. Толпа вынесла меня к вашему дому и я решил заглянуть... (Спохватившись.) Простите меня за мой костюм...

Альфонсина. Не стоит извинений. Всегда приятно видеть вокруг знакомые родные лица...

    Доктор поспешно снимает маску.

Александр, пошли Прюданс за устрицами в Кафе де Пари. Пусть купит самые дорогие. И еще бутылку Бордо. И коробку засахаренного винограда...

Доктор Корев. Я рад, что у вас появился аппетит.

Альфонсина (холодно). Нет, я совсем не хочу есть. Но мне осталось так мало, а, будучи прикованной к постели, ужасно трудно тратить деньги. Будет обидно оставить их родственникам, которые при жизни ни разу не подали мне руки. Я хочу растратить все! Александр, пусть Прюданс закажет в цветочном магазине камелии. Тысячи камелий. Мы поставим их в моей спальне.

Александр (не реагируя на ее просьбу, задумчиво). Деньги... Ага... (Пишет.) "Вы не можете себе представить, в какой нищете умирает бедняжка Маргарита. Вчера у нас совсем не было денег. Нечем заплатить врачу. Столовое серебро, драгоценности, шали - все заложено..."

Доктор Корев (Альфонсине). Что это с ним? (Машинально щупает Александру лоб и пульс.)

Альфонсина. Не обращайте внимание. Он - писатель.

Доктор Корев. А-а-а... А как наши дела?

Альфонсина. Разумнее спросить об этом у вас.

Доктор Корев. Хорошо. Посмотрим как наше горлышко... (Заглядывает Альфонсине в рот.) Как наш пульс... (Щупает пульс. Прикладывает трубку к ее груди.) Дышите, не дышите... Неплохо... Совсем неплохо. Кстати, раз у вас такая проблема с деньгами и вы совсем не знаете куда их девать, может сразу заплатите мне сто франков за визит?

Альфонсина. Двойную цену. Но только если вы скажете мне правду.

Доктор Корев (колеблясь). Ну, все не так хорошо, как хотелось бы...

Альфонсина. Тройную цену.

Доктор Корев (нервно). Откровенно говоря, совсем плохо. Но есть надежда, на то, что...

Альфонсина. Тысячу франков.

Доктор Корев. ... что... вы не доживете до вечера. Спасти вас может только чудо...

Альфонсина. Две.

Доктор Корев (с облегчением). Но оно не случится.

Доктор Корев. Благодарю. (Протягивает ему деньги.) Я больше вас не задерживаю. Прощайте, доктор Корев.

    Доктор одевает маску и уходит.

Ты слышал, Александр? Сегодня я умру.

Александр (не слушая, продолжает писать). Да-да, конечно.

Альфонсина. Я умру уже сегодня!

Александр. Делай что хочешь, Альфонсина, только не мешай. (Перечитывает. Громко всхлипывает.) "Бедная Маргарита, она умирает в полнейшем одиночестве. Поклонники забыли ее..."

    Входит Прюданс с подносом, заполненным визитными карточками.

Прюданс. Барыня, граф де Перриго на коленях умоляет принять его. Также приходили герцог Истменский, барон де Шанти, крошка виконт, Эжен Дэжазе, Альфред де Мюссе, Эжен Сю, Франц Лист и многие другие. Они выражали свою надежду увидеть вас... за любую цену.

Альфонсина. Смешно. Эти господа мечтают одержать надо мной победу хотя бы перед смертью. Все еще надеются отыграться, увидев меня ослабшей, несчастной, вызывающей жалость, некрасивой. Торопятся, зная: если я умру, оставшись в их воспоминаниях своевластной госпожой, они навсегда останутся побежденными. Глупцы. Смерть всегда была моим образом жизни. Она не может подкосить меня. (Прюданс.) Скажите, что я не хочу никого видеть. Они меня больше не забавляют. Бегите в магазин, Прюданс, потратьте там столько денег, сколько сможете, украдите столько, сколько хотите. Закажите у Пальмиры рубашку, расшитую самыми дорогими кружевами и чепец с желтыми лентами. Я хочу выглядеть кокоткой даже на смертном одре.

Прюданс. Как скажите, барыня. Сама бы я, конечно, не взяла у вас ни су, но если вы приказываете мне украсть, то, я, конечно, украду... как вы приказываете. (Уходит.)

Альфонсина (берет зеркало). Странно, я все так же хороша. Смешно. (Невесело смеется.)

Александр (пишет). "Крупные слезы бегут по ее щекам, таким худым и бледным, что вы не узнали бы той, которую так любили. Ее глаза запали, кожа пожелтела..."

Альфонсина. Я все так же хороша, все так же богата, все так же окружена роскошью и поклонниками. Я не боюсь смерти. Почему же мне так...

Александр (пишет). "Ее бледные губы беззвучно произносят ваше имя: "Арман, Арман!"

Альфонсина (зовет). Доде! Доде!

Александр (удивленно). Кого ты зовешь?

Альфонсина (неожиданно жалобно). Доде, мою собачку. Мою бедную мертвую собачку, которая одна на всем свете любила меня!

Александр (возмущенно). А я, Альфонсина, как же я? Ведь я люблю тебя, я постоянно с тобой, я ни на шаг не отхожу от твоей постели, ни днем, ни ночью!

Альфонсина. Ты любишь только...

Александр (раздраженно). Только не говори мне, что я влюблен в Маргариту Готье!

Альфонсина. Только себя. И свой роман. Ты не отойдешь от меня до самой смерти лишь потому, что тебе нужно закончить его, в подробностях описав мою смерть. (Зло.) Я всегда использовала мужчин. Но ты, ты единственный мужчина, в чью бескорыстную любовь я поверила, мужчина которого я любила бескорыстно, оказался единственным, кто использует меня, даже сейчас, когда я умираю.

Александр (обиженно). Но ведь ты сама хотела подарить мне свою смерть!

Альфонсина. И тем самым обрекла себя на смерть в одиночестве. Ты даже не замечаешь меня! (Плачет.)

Александр (расстроившись). Не говори так, Альфонсина. Я не могу это слышать. (Искренне.) Я люблю тебя, одну тебя. Я готов пожертвовать ради тебя всем. Хочешь... (Отчаянно.) Хочешь, я сейчас же, у тебя на глазах брошу свой роман в камин?

Альфонсина (твердо). Да.

Александр (не веря). Что?..

Альфонсина. Да, хочу.

    Пауза. Александр сидит оглушенный. Медленно перебирает исписанные листки, не в силах расстаться с ними.

Александр (медленно). Бедная, бедная Маргарита. Ей пришлось бросить Армана, ради невинной девушки. Бросить, чтобы доказать свою любовь к нему. А Александр бросит в огонь ее саму, ради...

Альфонсина (резко). ... самой порочной шлюхи Парижа.

Александр. Ради женщины, которую любит он, чтобы доказать ей свою любовь.

Альфонсина. Ну же!

Александр (подходит к камину). Бедняжка Маргарита. Ее конец будет еще более печальным, чем я предполагал.

Альфонсина. Убей ее!

Александр (в отчаянии). Убить ее... А вместе с ней самого себя. Уничтожить сотни часов, потраченных мною. Мои бессонные ночи. Мою боль, отчаяние, взлеты и падения, все мои чувства, вложенные в эту книгу. Кинуть в огонь наше с тобой бессмертие. Сжечь слезы читателей, которые могли бы плакать о нас в финале, овации зрителей, которые никогда не увидят эту историю на сцене. Сжечь ноты композитора, который никогда не сможет создать музыку к ней. Сжечь вместе с этой книгой все прочие, которые могли бы написать историки об Альфонсине и Александре, Армане и Маргарите. Уничтожить все ради того, чтобы одна-единственная женщина поверила в твою любовь!

Альфонсина (жестоко). Женщина, которая умирает. Если ты сделаешь это, Аде, завтра у тебя не будет ничего - ни меня, ни книги. Ты понимаешь это?

Александр. О, да. Завтра я снова буду никем. Моим единственным богатством будет могила той, которую я любил, и пепел романа о моей бессмертной любви. Пепел и прах. (Горько.) Ты самая честная женщина в мире, Альфонсина. Предлагая мне свою любовь, ты всегда точно оговаривала цену.

Альфонсина (со злой иронией). И честно предупреждала тебя: платить любовью за любовь умирающей шлюхи - слишком высокая цена. Но я умираю и хочу получить плату по счетам.

Александр (твердо). И ты ее получишь. Я люблю тебя, Альфонсина. (Кидает рукопись в огонь.)

Альфонсина. Нет! Не надо, я верю! (Вскакивает с постели, вытаскивает рукопись из камина.) Слава богу, она жива. Жива... Лишь страницы обуглились по краям. (Прижимает рукопись к груди.)

Александр (твердо). Брось ее обратно. Маргарита должна умереть, чтобы Альфонсина могла умереть спокойно.

Альфонсина (нежно). Нет, нет, я не хочу этого. Прости меня, Александр. Я никогда не попросила бы тебя об этой жертве, если бы думала, что ты на нее способен...

Александр (угрюмо). Чего же ты добивалась?

Альфонсина. Я сама не знаю. Я боюсь, любимый!

Александр. Смерти?

Альфонсина. Нет, с этим женихом я давно уже сплю в одной постели. Но есть другой. И мне страшно. Страшно, что он отвергнет меня.

Александр (обреченно). Кто сможет отвергнуть тебя, Альфонсина?

Альфонсина. Бог.

Александр. О господи! Как я не подумал! Прости меня, дорогая... Я сейчас же пошлю за священником в церковь святой Магдалины.

Альфонсина (хватая Александра за руку, жарко). Да, сейчас же! Отдай ему все мои деньги, Александр! Пусть раздаст их нищим. Лишь бы он принял мою исповедь и отпустил мне грехи. Если еще не поздно...

    Александр выбегает. Альфонсина, сидя на полу, перебирает листки рукописи. У нее начинается бред.

    На лестнице появляется фигура женщины в белом платье и шляпе с вуалью. Она подходит к Альфонсине, садится рядом. Альфонсина обращается к ней.

Вот ты и умерла, Маргарита. Даже твой автор бросил тебя перед смертью. Я победила. И все же я, как никогда завидую тебе. Завидую твоей одинокой кончине. Ибо Господь прощает отверженных и покинутых, несчастных и бесприютных страдальцев! А простит ли он женщину, которую любят? Александр любит меня. Что я наделала? Я снова победила. Я счастлива! И от этого мне страшно. Я прекрасна, я богата, я любима! Я словно богач, запертый в подвале и умирающий от голода над грудами золота. Александр любит меня. А значит... значит... В моей жизни нет ни одного, даже самого маленького, горя, взирая на которое, Господь мог бы меня пожалеть. (Горячо.)Господи, пожалей меня хотя бы за то, что я недостойна твоей жалости!

Занавес




7. Смерть Альфонсины

    Альфонсина, обряженная, словно для положения во гроб, лежит в постели. За окнами шумит дождя. Молодой священник входит в спальню Альфонсины.

Альфонсина. Святой отец, я умираю. Вы отпустите мне грехи?

Молодой священник (садится к ней на кровать.) Я слушаю вас, дочь моя.

Альфонсина. Вы промокли.

Молодой священник. На улице гроза.

Альфонсина. Это Господь плачет о том, что не сможет простить меня. За всю свою жизнь я не сделала ничего, чтобы заслужить его прощение. Я была продажной девкой, жила во грехе...

Молодой священник. Вас толкнула на это нищета?

Альфонсина. Нет, удовольствие, которое я получала от порока. Я посыпала колеса своей кареты золотым песком и просаживала чужие состояния. Я надругалась над мужчинами, доводила их до самоубийства...

Молодой священник. В отместку за обиды, причиненные ими?

Альфонсина. Нет, потому, что мне нравилось быть жестокой. Я не испытывала жалости, когда они умирали, потому, что и сама должна была умереть молодой.

Молодой священник. Вы доводили их до погибели из страха перед собственной смертью?

Альфонсина (берет священника за руку). Нет... Сейчас я признаюсь вам в своем самом страшном грехе - я никогда не боялась смерти! И если бы Господь сошел ко мне с небес и сказал: "Альфонсина, хочешь я продлю твою жизнь до глубокой старости?" - я бы в ужасе закричала: "Только не это!"

Молодой священник. Потому, что вы боитесь старости?

Альфонсина. Нет. Потому, что тогда моим поступкам не было бы никакого оправдания. Мои сумасшедшие траты, сумасшедшие романы, сумасшедшие выходки - оправдывала только скорая смерть. Смерть, словно патент на то, что тебе все позволено и на всех плевать. Кто может осудить тебя, если, стоя на краю могилы, ты хочешь получить от жизни все дары, какие она только способна тебе дать. Хочешь быть ослепительно счастливой в свои последние мгновения! Но я не хотела - я была! И мне не было дела ни до кого! Я слишком много смеялась и слишком мало страдала. Я ни разу не испытывала угрызений совести. Я так давно не чувствовала боли, что забыла, где у меня душа. И лишь сейчас осознала - душа там, где таится мой страх. Огромный страх, что наконец меня заставят расплатиться за все. (Шепотом.) Наклонитесь ко мне, святой отец, мне вдруг стало трудно говорить.

    Священник наклоняется к Альфонсине. Не осознавая своих поступков, Альфонсина привычно закидывает руки ему на плечи.

Слышите меня? Я боюсь! Я пыталась научиться страдать, но не смогла. Потому, что Александр любит меня. Даже он не смог меня предать. Он должен был предать меня! Но не смог! Меня никто не бросал и не предавал! Все - любили. И одновременно не любил никто. Это была не любовь, а страсть - стремительная, разрушающая, убивающая их души, вынуждающая их предавать самое дорогое. Ибо единственно-истинной, настоящей - божьей любви я не заслужила. Как вы думаете, Господь мог бы меня простить? Христос мог бы полюбить меня?

Молодой священник (тяжело смотрит на нее). Да.

Альфонсина. Но за что?

Молодой священник (порывисто). За то... за то, что вы так... так прекрасны! (Не сдержавшись, целует ее.)

    Гаснет свет. Слышен раскат грома и крик Альфонсины. Священник испуганно убегает, оправляя одежды. Александр вбегает в спальню Альфонсины.

Альфонсина (в истерике). Уходи, Александр. Не прикасайся ко мне, я проклята. Господь отказал мне в отпущении грехов! Даже лежа на смертном одре, даже для священника я стала воплощением смертного соблазна. Господь проклял меня, я проклята, проклята, проклята! Он хотел показать, что благодаря мне люди совершали только зло, я не способна вызывать никаких иных чувств. Призывая мужчин в свои объятья, ты обрекала их на ад, и я не открою тебе своих объятий после смерти - вот что сказал он мне.

Александр. Неправда, я люблю тебя. Я убью этого священника! (Бросается к двери.)

Альфонсина (кричит). Нет! Ты хочешь, чтобы за секунду до смерти я погубила не одну, а сразу две бессмертные души. Ты считаешь, проклятие, посланное на меня, не достаточно велико?! Это, по-твоему, любовь?

Александр. Клянусь всеми святыми, я люблю тебя, Альфонсина. И в моей любви есть больше чистоты, жалости и уважения, чем у всех священников мира. Я докажу тебе это!

    Занавес медленно опускается. За это время Александр подымает Альфонсину с постели. Накидывает поверх ее пеньюара черный плащ, берет плачущую Альфонсину на руки и выходит с ней на авансцену.

(Горячечно.) Ты слышишь? Я отнесу тебя прямо к Богу!

    Занавес подымается. Перед нами церковь. Александр несет Альфонсину к алтарю. Старый священник удивленно смотрит на молодого щеголя, который прижимает к себе полумертвую женщину с заплаканным лицом.

Александр (непререкаемо). Я прошу, чтобы вы немедленно нас обвенчали! (Осторожно ставит Альфонсину на ноги и протягивает священнику деньги.)

Старый священник. Вы уже были в мэрии?

Александр. Нет. У нас нет времени на это. Моя невеста умирает.

Старый священник. Но ваш брак признают недействительным.

Александр. Кто?

Старый священник. Общество.

Александр. Мне нет дела до общества, я хочу назвать Альфонсину дю Плесси своей женой перед Богом.

Старый священник. (узнает Альфонсину, с брезгливым ужасом). Юноша, вы хотите обвенчаться с этой женщиной!!!

Александр. И немедленно. (Протягивает священнику еще одну пачку денег. Заглядывает в лицо Альфонсине.) Альфонсина, ты будешь моей женой?

Альфонсина. Что ты делаешь, Александр? Меня проклял не только мир, но даже сам Господь.

Александр (решительно). Что ж, если Господь забыл как, нужно любить, я, Александр Дюма, напомню ему об этом! (Подымает голову к небу.) Слышишь, Господи, это очень просто. Надо просто любить и все. И, несмотря ни на что, все прощать. Это очень просто, если ты действительно любишь. А я люблю эту женщину. Я люблю тебя, Альфонсина! Выходи за меня замуж.

Альфонсина (устало). Ты хочешь вставить этот финал в свою книгу?

Александр. Нет. Моя книга окончена, а любовь - бесконечна. Я хочу совершить ради тебя то, что не смог сделать ни Арман для Маргариты, ни кавалер де Грие для Манон Леско, - сделать тебя своей женой. Они доказали свою любовь, поправ законы света, отвергнувшего ее. Я докажу ее перед Богом, отвергнувшим тебя. Ты согласна выйти за меня замуж?

Альфонсина (тихо, но твердо). Только с одним условием. Об этом браке не будет знать никто, кроме нас с тобой, священника и Господа Бога. Я умру, священник и Господь никому не скажут, поклянись мне, что ты тоже будешь хранить молчание и расскажешь об этом не раньше, чем на исповеди. Ты никому не расскажешь об этом и никогда, слышишь, никогда не напишешь!

Александр (гордо). Это - трусость. Мне не перед кем скрывать свои чувства!

Альфонсина. Это - мое единственное условие. Скажи мне "да" или, стоя перед алтарем, я скажу "нет".

Александр. Да.

    Александр делает знак священнику. Начинается обряд бракосочетания. Альфонсина с трудом стоит на ногах, Александр прижимает ее к себе. Ее голова лежит у него на плече. Священник объявляет их мужем и женой. Александр целует Альфонсину бесконечно долго и нежно, этот поцелуй - акт сострадания. Когда он отрывает губы, Альфонсина уже мертва. Из ее рта течет кровь. Струйка крови течет изо рта Александра, спускаясь по его белоснежной рубашке.

Александр (подымая голову вверх). Господи, постарайся любить ее хотя бы с десятой долей той любви, с которой любил ее я!

    Затемнение. Луч света освещает лестницу.

    Альфонсина медленно идет по ступенькам вверх. За ней, перебирая кривыми лапками, бежит маленькая беленькая собачка.

Занавес




© Лада Лузина, 2002-2024.
© Сетевая Словесность, 2003-2024.




Словесность