Словесность: Кибература:
Василий Логинов: Все бывшее сбудется


ПРЕВРАЩЕНИЕ


На мониторе настольного компьютера застыла картинка северного озера с каменистыми берегами. Из включенных на полную мощность стерео колонок раздавались звуки фагота. В устройстве для проигрывания вращался компакт-диск с "Полетом шмеля" Римского-Корсакова.

Принц Перкеле положил последний цветок, сел на стул и оглядел половину завершенной работы. Цветы махрового жасмина на черном бархате, расстеленном на полу перед ним, образовали легко узнаваемую фигуру. Это было изображение жирафа. Белого жирафа, поскольку цветы еще не раскрылись.

Убедившись, что выложенная им фигура вполне пропорциональна, Принц Перкеле посмотрел на экран монитора, улыбнулся, взял эмалированную миску с теплой водой и достал со дна желто-красный кленовый лист.

Первый лист лег около головы жирафа, и в этом месте сразу же - темнее черной ткани - образовалось пятно пропитавшей бархат воды.

Второй лист лег около шеи, и цветы жасмина словно встрепенулись. До того прятавшиеся желтые тычинки проявились на фоне раскрывшихся лепестков и поднялись навстречу влаге.

На белой шкуре родился нежный, еле улавливаемый в пастельных полутонах, бледно желтый, пятнистый узор.

А когда последний кленовый лист лег вблизи крупа животного, то по всей фигуре побежали вздутия, словно под цветами (или внутри них?) были спрятаны гейзеры, стремившиеся вырваться шипящими водяными струями наружу.

Принц понял, что надо торопиться.

Крылья большой черной птицы - второй кусок плотной ткани накрыл цветочного жирафа.

Теперь перед Перкеле лежала холмистая долина черного бархата с постоянно меняющимся ландшафтом: какое-то беспорядочное движение происходило под тканью.

Одной рукой он прикоснулся к ожившим складкам, а другой на образовавшемся ровном пятачке начал быстро выкладывать зодиакальные знаки Водолея и Рыб.

И знак Водолея был светло-зеленым, потому что состоял из хвои голубых елей.

А знак Рыб был белым, потому что состоял из ягод бересклета.

И в этот момент изображение озера на мониторе чуть дрогнуло, а неуклонно наращивающий темп компьютерный фагот расплылся волнами, и загустели звуки.

Зодиакальные знаки ожили и начали двигаться навстречу друг другу.

Оттаявшая, влажная хвоя налипла на белые ягоды.

Звуки из динамиков приобрели тягучую визгливость, словно кто-то начал судорожно давить на меха волынки: "ваа-бааа... ваа-бааа"...

И сразу же исчезла хаотичность колыханий черного бархата, проявилась центростремительная упорядоченность.

Принц Перкеле, почувствовав нестерпимую головную боль и резь в глазах, упал на колени.

Откинувшийся краешек материи открыл точеную женскую ручку, сжимавшую коралловое ожерелье.

Но Принцу Перкеле был уже безразличен конечный результат собственных странных манипуляций, ибо, содрогаясь от внутренней дрожи, он вдруг понял, что сенеценсе закончилось, что внутренняя пустота оболочечника чем-то заполнилась.

И только что возникшая сердцевина пустоты выделилась, оформилась, начала самостоятельное существование, а Принцу Перкеле (или той его ущербной части, которая осталась), представилась возможность по-настоящему плакать под Луной.