 |
|
Образ мира: Театр и песок
- Душа обеспокоена пропажей
- Ручей так плоско льющуюся руку
- Когда все у тебя отняли
- Настало лето. Женщина разделась
- Пересекая пустыню, в которой
- Как много совершенства в легком жесте
- По черным коридорам драмтеатра
***
Душа обеспокоена пропажей
какой-то вещи. Все идет как прежде,
но сердце неспокойно, и душа
тоскует. Некогда живые
глаза подсолнухов покрыты пеплом.
Ученый спор, цветение акаций,
мы долго плакали и наконец уснули,
на кухне у окна пустует стул.
Часы. Тревога. Телевизор.
Как называли эту вещь не помню.
Когда-нибудь придет и твой черед
смотреть на солнце дымными глазами;
пытаясь вспомнить даты, имена,
подолгу шарить по карманам
и находить там мелочь да песок.
_^_
***
Ручей так плоско льющуюся руку,
Мазутной радугой блистая,
простер в заоблачную скуку,
крестами жидкими играя.
Деревьев черные раскидистые рожи,
корней, стремятся в небо, убегая,
и в луже движется прохожий,
над ними призрачно шагая.
Так средь индустриального навоза
ручей извилисто петляет,
судьбе послушливый, легко меняет позы
и к океану путь свой пролагает.
_^_
***
Когда все у тебя отняли,
забрали последнюю шкурку,
избили, истыкали шилом
и, бросив на свалку, ушли -
ничего у тебя не осталось,
да и разве что-нибудь было? -
и вот, обмазанный калом,
голый, в пустыне стоишь.
_^_
***
Настало лето. Женщина разделась
и голая выходит на балкон.
Внизу привычно улица кипела
и зеленел, шурша ветвями, клен.
Ужасная жара. Бежали тени
и пух летел. Я вышел вслед за ней.
Она согнула спину и колени,
и я теперь совокупляюсь с ней.
_^_
***
Пересекая пустыню, в которой
вперед и назад неразличимы на вид,
с песком в глазах и безоблачным небом,
без происшествий, лишь вверх и вниз
солнце, да выползет вдруг тушкан
или суслик сделает стойку,
свистнет и скроется меж барханов,
в этой пустыне, где речь песка
слышат уши песка да кожа
ящерицы на песке, где любая жизнь
заключается в форму колючки и свиста,
где видеть велосипедиста значит видеть мираж,
пересекая пустыню,
поднимая и опуская ноги,
глядя прямо перед собой,
поднимая и опуская ноги,
верблюд пересекает пустыню.
_^_
***
Как много совершенства в легком жесте,
застывшем как на дереве смола,
в иллюзии движенья (шаг на месте)
и мимике живущего ствола...
Стучит ли мелкий дождь по ржавой жести
иль в луже проплывают облака,
любовники младые - врозь ли, вместе, -
игра природы (Бога) так тонка!
Не говорите мне, что Мельпомена
нам врет, и спать ложась, свое лицо
снимает с гримом. Что ужасна смена
гримасы на бесплотное яйцо.
Я знаю - правда все, и жизнь бесценна.
Безлика смерть, но торжествует - сцена.
_^_
***
По черным коридорам драмтеатра
бегает накрашенный мальчик.
Плачет, причитает, просит молока -
в пятницу, ровно в четыре часа
мама его отправилась к предкам.
Ты скажешь: наступает время
спросить у негра, погруженного в молчанье,
дрожа, в фонтане отражаясь целый день:
ты кто?
И услыхать в ответ: никто.
О ножки прежних лет!
Лихие, безумные годы!
Огни горят, играет симфонический оркестр,
Актеры скачут, статуи стоят.
Никто не помнит о войне, никто не помнит
о маленькой, болезненной Карпинской,
которая - ты помнишь - говорила,
что когда-нибудь мы снова соберемся,
когда-нибудь прекрасным утром...
Из-за кулис движенье драмы
приобретает странный ракурс.
Капли пота на лицах протагонистов,
междоусобная возня статистов,
искаженный помреж, ослепительность рампы,
страшная мысль о повешенном осветителе,
фрукты из папье-маше и недопитый коньяк, -
все это, дробясь осколками ad lib.,
рождает под этими сводами какую-то жизнь-в-жизни:
война не кончена, представление продолжается:
загорается надпись: BLACK OUT!
1988
_^_
© Евгений Горный, 1988-2022.
© Сетевая Словесность, 2001-2022.
НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" Сергей Слепухин: Портрет художника ["Красный", "белый", "зеленый" - кто может объяснить, что означают эти слова? Почему именно это слово, а не какое-нибудь другое сообщает о свойствах конкретного...] Виктория Кольцевая: И сквозная жизнь (О книге Александры Герасимовой "Метрика") [Из аннотации, информирующей, что в "Метрику" вошли стихи, написанные за последние три года, можно предположить: автор соответствует себе нынешнему. И...] Андрей Крюков: В краю суровых зим [Но зато у нас последние изгои / Не изглоданы кострами инквизиций, / Нам гоняться ли за призраками Гойи? / Обойдёмся мы без вашей заграницы...] Андрей Баранов: Последняя строка [Бывают в жизни события, которые радикально меняют привычный уклад, и после них жизнь уже не может течь так, как она текла раньше. Часто такие события...] Максим Жуков, Светлана Чернышова: Кстати, о качестве (О книге стихов Александра Вулыха "Люди в переплёте") [Вулыха знают. Вулыха уважают. Вулыха любят. Вулыха ненавидят. / Он один из самых известных московских поэтов современности. И один из главных.] Вера Зубарева: Реквием по снегу [Ты на краю... И смотрят ввысь / В ожидании будущего дети в матросках. / Но будущего нет. И мелькает мысль: / "Нет - и не надо". А потом - воздух...] Читайте также: Юрий Гладкевич (Юрий Беридзе): К идущим мимо | Роман Иноземцев: Асимптоты | Кристина Крюкова: Прогулки с Вертумном | Юрий Макашёв: Доминанта | Савелий Немцев: Поэтическое королевство Сиам: от манифеста до "Четвёртой стражи" | Елена Севрюгина: Лететь за потерянной стаей наверх (о некоторых стихотворениях Кристины Крюковой) | Юрий Тубольцев: Все повторяется | "Полёт разборов", серия 70 / Часть 1. Софья Дубровская | Владимир Алейников: Вдвоём (1967) | Лейла Дмитриева: Оолонг | Игорь Исаев: И бесконечна вереница дней... | Татьяна Костандогло: Энергия вибрирующей мысли | Лада Миллер: Мартовский бульон | Татьяна Парсанова: Скорый поезд | Владимир Серебренников (1968-2021): Рисунок тенью
|