Наш день удался бы, но вечер - совсем нелеп.
Ты вдруг обнаружишь: притворства или романтики -
Ни капельки в том, что конфеты я ем, как хлеб:
Не чувствую вкуса. И птицам бросаю фантики.
Ты скажешь: "Гулять. От-вле-кать-ся. Пойдем. Вставай".
Обнимешь меня за плечо, не боясь попсовости
Расхожего жеста. Но - нет, ни один трамвай
Не вывезет нас ни к роману, ни даже к повести,
Так, к паре рассказов - подругам: "Он пил, а я...",
Друзьям: "У нее аллергия была на курево..."
Пойдем. Надо как-то лечиться от лишая
Раздумий о будущем. Если бы бабедурьего
Уменья не помнить поболе во мне нашлось,
Мы стали бы счастливы. Съехались, поженились бы...
"Судьба" на моем белорусском звучит как "лёс".
Без точек - как "лес". И его испаренья гнилостны.
Поэтому рельсы не рвутся куда-то вдаль,
А в круг замыкаются, слишком уже знакомый нам
Обоим... Наш вечер - ведь он удался бы, да
Конфеты не хлеб. Не наешься. Одна оскомина.
Ветрено, мой мальчик. Ветер клонит
Тонкие стволы озябших вишен
Прямо к почве... Да, мои предплечья
Снова стынут. И с чего бы вроде?..
Нет, причина есть. Ведь на балконе
Снова лужи. Ночью дождь не слышен.
Как обычно, нами он замечен
Лишь к утру - по холоду в природе.
Ветрено, мой мальчик, и дождливо
В узком промежутке между серым-
Серым небом и бессильно-блеклым,
Чуть коричневатым пустопольем.
А река - уже канун разлива -
Замерла. И затхлый запах серы
С берегов летит, и жмется к стеклам,
И сочится в щели поневоле.
Ветрено, любимый, - не затем ли,
Чтобы мы не уставали помнить
Тот, наш первый, день - когда на ветки
Робкий снег спускался аккуратно...
Выйди в сад. Согрей шагами землю,
Воздух и деревья. Переполнись
Новой жизнью - ветром в каждой клетке.
И счастливым приходи обратно.
ему не можется он в мае очень занят
сухой травой как дождик проливной
Герман Власов
трава под лучами сохнет
под каплями оживает
стежками из туч косыми
я тело земли сшиваю
виновник моих бессонниц
журчащий во мне к утру
мой муж мой любовник сын мой
ты греешь ты жжешься и не
боишься что я умру
трава колосится сорно
бросает на ветер семя
корнями уходит в магму
рождает землетрясенья
и трескается спросонья
сухая земная грудь
пролейся же над домами
женой куртизанкой мамой
меня назови к утру
как режут губу о стебель
как в полдень горячку порют
как степь поджигают с краю -
мы так и живем, не спорю...
над городом домом степью
с десятками полых русл
я тучи распростираю
и в утреннем сне о рае
живая трава мокра и
как здесь на земле играет
алмазами на ветру.
будто камень
душит солнечное мне сплетенье.
поутру к такой придешь с повинной...
Герман Власов
луч плывет чудеса гидравлики
не рассказывай мне об Африке
там мол ночи черней черники
и купается там жираф в реке
или в озере в Танганьике
я и так уже знаю с самого
детства Африку - стук тамтамовый
у висков и в запястном пульсе
я ждала тебя - так, что заново
род людской завела в капусте
но - как камень палеолитовый
по артерии кимберлитовой -
не плыви ты ко мне с повинной
пуп земли ты мой
пуп земли ты мой
перерезана пуповина
не родиться не всплыть не встретиться
здесь на севере гололедица
ночь как серая поволока
...............
лишь с утра на подушке светится
лучик Африки рыжий локон
Песок из одной половинки часов
не поместился в другой.
Изяслав Винтерман
Ты знаешь, рыбак, как тонка эта грань
Меж явью и сном, меж воздушной и водной
Средой. И на грани ведется игра:
Качают теченья меня и ветра,
Как в форме песочных часов поплавок, - и
Струятся песчинки - "забудься... засни..." -
И близок покой, и видения сладки...
Но тесно за кромкой сплетенных ресниц,
И лишний песок просыпается вниз,
И я просыпаюсь от чувства нехватки
Себя, рассорённой по донной траве.
Всё меньше минут остается над бездной,
И вряд ли удержит мой тающий вес
Привязанность к леске, идущей наверх,
Но неразличимой на фоне небесном.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]